Брат моего парня - Кристина Зайцева

семнадцать, а это значит, что я буду дико голодный сегодня за ужином. Несмотря на финансовую и любую другую независимость, моя девушка пока не научилась трахать себя сама. Независимость не мешает ей быть моей примерно двадцать четыре часа в сутки, даже когда она находится на другом конце города.

Это ни с чем не сравнимая хрень. Никогда в жизни я не был так заряжен на желание защищать свое, но я не стану заезженной пластинкой. Если мне нужно попросить ее поехать со мной, я попрошу. Но только тогда, когда буду уверен в том, что она ответит мне “да”.

Это тупое желание напомнить ей, что я тоже умею выставлять свои правила, и если она хочет, чтобы я сыграл по ее правилам, ей придется сыграть по моим тоже. Несмотря на глубочайшее уважение к ее охеренно тонкой и неповторимой натуре, я не могу отказать себе в удовольствии напомнить, что у меня есть яйца, и они всегда будут на пару размеров больше, чем у нее.

Отправляю телефон в карман спортивок и прохожу через гостиную. Голос матери идет из столовой. Захожу в нее и притормаживаю, окинув взглядом уютную картину, от которой мне ни холодно, ни жарко, но в свете новых реалий моей жизни все же неожиданно, поэтому немного запаздываю с приветствиями.

— Привет…

Бросаю взгляд на Нику, которая потягивает кофе из маленькой чашки в компании моей матери и моего брата.

Все трое смотрят на меня, а я смотрю на бывшую девушку, отмечая, что она выглядит вполне хорошо. Даже отлично. Я давно утратил любую злость по отношению к ней. Все это смыли другие эмоции, которые никак не связаны с ней, и секунду я думаю о том, что должен как минимум поинтересоваться ее делами, но со всей ясностью понимаю и то, что ее присутствие здесь, в моем доме, вызывает у меня дискомфорт.

Мне становится пофиг на этот дискомфорт, потому что я больше здесь не живу.

Я пришел повидать родителей и забрать кое-какие вещи.

То, что в доме моих родителей находится моя бывшая девушка, немного все усложняет, но это не та трудность, с которой я бы не смог справиться.

Если они хотят общаться, я не могу возражать, ведь именно это я обещал ее отцу…

— Денис… — мать улыбается. — Будешь торт? — машет рукой на стоящую в центре стола коробку. — Проходи, садись.

Губы Ники изгибаются в равнодушной улыбке. Игнорируя меня, она зачерпывает десертной ложкой торт у себя в тарелке и отправляет его в рот.

Влад переводит глаза с нее, на меня. Откинувшись на стуле, забрасывает за голову руки. С тех пор, как я познакомил его телефон со стеной Музкафе, у меня рухнула пара принципов о отношении брата. В том числе, желание в любом нашем конфликте искать компромисс. Компромиссы у меня закончились. Кажется, он уловил смену моих взглядов, поэтому предпочитает слегка держаться от меня подальше.

Несмотря на то, что я предпочел бы “остаться друзьями” и избежать любых конфликтов между собой и Никой, идея матери кажется мне очень говёной. Не потому что у меня очень ревнивая девушка, а потому что предпочел бы оставаться с Никой друзьями на более длинном расстоянии. По-моему, так будет комфортнее нам обоим.

— Мне нужно наверх, — вежливо покидаю помещение.

Взбегаю по лестнице и захожу в свою комнату, решая быстро собрать вещи и зайти в гости в другой раз. Из шкафа достаю спортивную сумку и забрасываю в нее футболки, трусы и все, что может понадобится в ближайший месяц.

Слышу, как открывается за спиной дверь и голос матери произносит:

— На выходных у нас барбекю. Отцу привезли акулье мясо. Петр Павлович будет, и Ника…

— Я не смогу, — отвечаю ей.

— Денис, — пеняет она. — Мне бы хотелось, чтобы ты был. Ты все же мой сын. Побудешь в семейном кругу, от тебя не убудет.

— Я думаю, без меня вам будет лучше, — говорю ей.

— Глупости, — цокает она. — Отлично проведем время.

— Мы с Никой расстались, — напоминаю, если она вдруг забыла.

— Ну, — тянет. — Люди расходятся, сходятся. Всякое бывает.

Кажется, что-то подобное я уже слышал.

— У меня есть девушка, с которой я встречаюсь, и это не Ника, — обернувшись, смотрю на мать.

— Ты про эту Карину? — интересуется.

— Да, я про эту Карину, — говорю ровно.

— Ну, это же у тебя несерьезно, — произносит почти как факт. — Некоторые вещи начинаешь ценить, только когда потеряешь.

— Ты о чем?

— Я о том, что у тебя есть время одуматься и попросить прощения, Денис. Не знаю, что ты там наобещал этой девочке, но она явно в нашу семью не вписывается. Да, красивая, но, во-первых, она хамка, во-вторых, совсем какая-то дикая. Я вообще не понимаю, где ты ее нашел…

Обе характеристики режут мой слух. Настолько, что на лице немеет пара мышц. Я не хочу выслушивать это дерьмо. И не хочу заводить такой традиции.

— Она везде впишется, — обрубаю. — У нас все серьезно. Предлагаю встретиться и пообщаться еще раз.

Мать молча моргает, заломив брови с наигранно-озадаченным видом.

— Все серьезно, это как понимать? — интересуется она.

Блять.

В этот раз все слишком личное. Я и Карина — это то, что никого не касается.

— Я пока не строил планов на десять лет вперед, — отвечаю.

— Зачем на десять? Хотя бы на год попробуй.

— Мы будем жить вместе, — беру на себя смелость ответить за себя и за свою упрямую, блять, независимую женщину.

Выражение материнского лица — все то же наигранное удивление.

Я уже понял, что мой выбор ей не нравится, но ей придется смириться, как и каждому члену моей семьи. Я минимум три раза на этой неделе занимался со своей девушкой сексом без защиты, и это создает, хоть и призрачную, угрозу обзавестись от нее ребенком, хоть моя девушка и потребовала поклясться в том, что я все три раза “вытащил” вовремя.

Все это означает, что именно эта дикарка главная кандидатка на роль матери внуков моих родителей.

Тишина вокруг нас затягивается.

Застегиваю сумку и забрасываю ее на плечо.

— То есть, тебя в субботу не ждать? — вдруг меняет мать тему, становясь сдержанно-приветливой.

— Нет, — наклонившись, целую ее щеку. — Завтра заеду, — обещаю ей.

Обойдя,