Заклинательницы ветров - Мэган Линдхольм

И все-таки… Эта женщина… О, Вандиен сознавал, что она вполне годилась ему в бабушки. Если не в прабабушки. И, тем не менее, при ее виде его кожу начинали колоть крохотные иголочки, а в ушах нарождался звон. Она пробуждала в нем желания… нет, не плотского свойства. Он желал… как бы это выразиться… Вандиен, любивший точность, силился разобраться в собственных чувствах. Да, вот оно: он желал подтвердить перед ней свое мужество. Завоевать ее уважение. Он желал, чтобы его осияли эти черные глаза, чтобы Зролан выделила его в толпе как единственного мужчину, достойного вести с нею беседу. Столь же внезапно, сколь и глубоко, Вандиен возжаждал ее доверия, ее дружбы…

Зролан словно подслушала его мысли.

– Я не ошиблась в своем выборе! – проговорила она, и голос дышал теплом. – Да, есть люди глубокомысленней тебя, есть более статные, есть более сильные. Есть более опытные возчики, более осторожные… Но ты, Вандиен, ты умеешь ЧУВСТВОВАТЬ. И чувствами ты руководствуешься в своих поступках. Ты великодушен – и в ненависти, и в любви. Один из тысяч…

Все его существо запело от гордости. Ее голос был музыкой, не нуждающейся в осмысленных словах. Вандиен широко улыбался. Бесследно исчезли грызущие сомнения в искренности Зролан, одолевавшие его со времени разговора с Джени, – девушка что-то там говорила насчет надежды вернуть физическую молодость, которая, мол, и побуждала старуху. Зролан между тем пододвинулась еще ближе и взяла его руки в свои.

– Так что же она тебе рассказала? Джени, я имею в виду?

– Историю, завещанную ее дедушкой. Она произнесла ее, как молитву: точь-в-точь его словами и, готов поклясться, его голосом. Жестоко было взваливать подобную ношу на это дитя…

– Среди стариков праведных больше, чем добрых. Поможет ли тебе чем-нибудь ее рассказ?

Вандиен пожал плечами. У нее были теплые руки, а глаза видели во всем мире только его.

– Насколько я понял, мне следует пошарить в юго-западном углу храма. Что до сундука, то он не ахти как велик, но порядком тяжел: двоим здоровым мужикам только-только поднять. Еще я должен хорошенько смотреть под ноги, чтобы не угодить в щель между камнями… – Он вздохнул. – И еще я понял: если я его таки найду, то вполне могу заплатить жизнью за эту находку. Но уж этими сведениями я обязан не Джени; а Киллиан.

Зролан кивнула:

– То-то мне и почудился в воздухе привкус магии ветра. Что ж, это хороший знак, Вандиен. Они боятся тебя! Боятся и пытаются отпугнуть. Потому что страшатся, как бы ты не преуспел там, где потерпели поражение все остальные. Ибо у тебя есть воля к победе…

Тут Зролан неожиданно поднялась, выпустив его руки. И обошла комнату кругом, да так стремительно, что синий плащ вздувался у нее за спиной. Потом внезапно остановилась, и ее взгляд пронизал Вандиена насквозь, словно ища припрятанные секреты.

– У Заклинательниц нынче много хлопот, Вандиен, и мы с нашими розысками – далеко не самая животрепещущая. Я сегодня ходила далеко в поле… Ветры могут многое рассказать, надо только уметь слушать. Вот я и слушала, Вандиен. Очень внимательно слушала. Заклинательницы сегодня озабочены вовсе не нами, а кое-чем другим, что совершается на пороге их собственного дома. И Киллиан отчаянно трусит, потому что знает: она будет с тобой один на один. Никто не придет ей на помощь, потому что остальным не до Храмового Отлива. И твое упрямство пугает ее до смерти. Можешь мне поверить: та маленькая демонстрация силы, которую она устроила нынешним утром, недешево ей обошлась. Вызывать ветер – это тебе не хухры-мухры. Теперь ей придется отдыхать и заново копить силы для вечера. Послушай доброго совета, Вандиен: не жди, пока она приготовится…

Вандиен кивнул и только потом осознал, что кивает. Сквозь распахнутые ставни проникал шум пробуждавшейся деревни. Пробуждавшейся для праздника, а не на работу. Смех, веселая болтовня… В таверну пожаловали ранние посетители. Кто-то требовал вина со специями, другой желал миску горячего чоудера. И только в комнате Вандиена шла подготовка не к веселью, но к битве.

– Джени предложила мне придерживаться старой традиции. Она сказала, чтобы я не дожидался, пока схлынет вода, а шел прямо вслед за отливом. По-моему, разница небольшая…

– Уходящий отлив помогает разглядеть многое скрытое, Вандиен, так что совет мудрый. Если вода будет покидать храм у тебя на глазах, очень может быть, что ты сумеешь заметить нечто, на краткий миг освобожденное движущимися песками. А если ты еще и успеешь зачалить то, что углядел, у тебя будет уйма времени, чтобы вытащить свою находку на берег. Я тут, кстати, неплохой кончик для тебя припасла…

– У вас, рыбаков, наверное, пропасть всяких концов…

– Этот – особенный. На нем никогда не развяжется узел, и он не растягивается в воде… – Зролан извлекла из-под полы просторного плаща бухту веревки. Вандиен воззрился на нее в некотором разочаровании. Он ожидал увидеть корабельный канат, а Зролан предлагала ему шнур не толще его пальца. Зролан бросила бухту ему на колени. Серый лоснящийся шнур оказался довольно увесистым. Вандиен погладил его, потом попробовал скрутить против намотки прядей. Ничего не вышло: не вздыбилось ни одно волоконце.

– Работа керуги, – ответила Зролан на его вопросительный взгляд. – Подарок друга. Отличное волокно и работа превыше всяких похвал. Эти махонькие пальчики поистине способны сплетать тончайшие нити в несокрушимое целое. Можешь доверять этому концу, Вандиен. Так же, как ты доверяешь мне.

Подойдя к окошку, она выглянула наружу, обозревая улицу и переулок.

– Ага, жонглеры приехали… Что ж, отлично. Ну, мне надо идти. Ты постарайся как следует отдохнуть: час твоего отлива не ранний. А я пойду полюбуюсь праздником. Там пироги, пряники и выпивка, какая не всякий день бывает. И, конечно, всевозможные рассказы и песни. Как я ни стара, а до всех этих вещей – прямо ребенок… Устаю каждый раз до смерти, только все равно отказать себе не могу… Спи!

Голос Вандиена остановил ее уже у самой двери:

– Погоди, а как насчет Джени?..

– Джени? Полагаю, она внизу и вовсю хлопочет. Она, знаешь ли, немного подрабатывает у Хелти, потому что он целый день присматривает за ее младшей сестренкой…

– Я не о том. Что станется с Джени, когда все отгремит?

Плечи Зролан поникли. Медленными шагами она вернулась к нему и тяжело оперлась о спинку кровати.

– Джени… Какая жалость, что невозможно устроить счастливый исход сразу для всех… как в старой сказке. Что ж… если у тебя получится, россказни, над которыми все потешаются, окажутся правдой. Она станет внучкой героя… на денек-другой. Потом обнаружит, что деяния прошлого нынче особо никому не нужны. Что она по-прежнему – просто Джени, дочка и внучка беспробудных пьянчуг. Что отношение к ней отнюдь не переменилось… если не стало еще хуже нынешнего. Потому что от внучки героя ждут и требуют большего, чем от внучки лгуна…