Спираль - Кодзи Судзуки

– Рюдзи Такаямы, – ответил тот.

Экран окрасился в зеленый цвет. Вот она – микровселенная. Нэмото повернул наборный диск, и по экрану понеслись клетки. Множество клеток, в глубине которых скрывался неизвестный вирус.

– Добавь увеличения, – сказал Мияшта. Нэмото тут же нажал на какую-то кнопку. Теперь микроскоп увеличивал изображение в 9000 раз.

Они еще раз прошлись лучом по образцу, чтобы точнее определить пораженные клетки. Цитоплазма слабо светилась. В ней плавали черные сгустки, образованные уже разрушившимися органеллами.

– Теперь направь на цитоплазму. Вверх и вправо. И добавь еще увеличения, – снова сказал Мияшта. На его лице плясали зеленоватые отблески – отражение пестрого мира умирающих клеток, – и от этого казалось, что оно отлито из меди.

Нэмото переключил микроскоп на увеличение в 16 000 раз.

– Еще!

Увеличение в 21 000 раз.

– Все. Хватит, – громко скомандовал Мияшта и мельком взглянул на Андо, который наклонился вперед, чуть ли не касаясь экрана лицом.

...Вот они. Кишмя кишат...

Внутри агонизирующих клеток, вгрызаясь в хроматиновую оболочку, извивались и подрагивали мириады змеек.

По спине пробежал холодок, Андо содрогнулся. Это был совершенно невероятный вирус, не похожий ни на один из уже известных. Разумеется, Андо никогда не видел вирус оспы под электронным микроскопом, но он отлично помнил фотографии из учебника. Внешне новый вирус выглядел совершенно иначе.

– Вот это да! – разинув рот, Мияшта уставился на экран.

Андо довольно четко представлял себе основной механизм распространения и действия вируса: сначала вирус вместе с кровью попадал в коронарную артерию, потом внедрялся во внутреннюю стенку передней нисходящей ветви и провоцировал мутацию клеток. В результате мутации клетки образовывали опухоль, которая перекрывала ток крови. С этим все было понятно. Единственное, что не поддавалось никакому объяснению, – это тот факт, что вирус, который сейчас прихотливо передвигался по экрану, был порождением сознания самой жертвы. Он не внедрялся извне. Нет.

Он зарождался внутри организма в результате просмотра видеокассеты. Иными словами, этот вирус был материализацией мысли.

Андо ошеломленно смотрел на экран. Этот скачок из небытия в бытие, превращение мысленной абстракции в нечто материальное – все это было за гранью его разумения. За всю историю нашей планеты нечто подобное произошло всего лишь один раз – в тот самый момент, когда на земле зародилась первая жизнь.

...Наверное, первая жизнь тоже зародилась под воздействием какого-то разума... сверхразума...

Андо и сам не заметил, как начал думать на отвлеченные темы. Мысли его плавно потекли в другом направлении, но ворчание Мияшты тут же вернуло их в прежнее русло.

– Кольцо, ну надо же... – бормотал толстяк, зависнув над экраном.

Андо снова посмотрел на вирус, мельтешащий внутри клеток. Ему не составило особого труда догадаться, что имел в виду Мияшта. Достаточно было внимательней приглядеться: некоторые извивающиеся экземпляры походили на головастиков, другие имели форму подковы, но подавляющее большинство выглядело как слегка разомкнутое кольцо. Обычное кольцо, которое надевают на палец. У них даже был такой специфический выступ – как драгоценный камень на кольце.

RING-вирус (увеличение в 21 000 раз)

...RING!..

От этой догадки Андо чуть не вскрикнул.

Он снова взглянул на экран. Картинка больше всего напоминала столешницу, на которой в беспорядке были разбросаны крохотные подковки, резинки для волос, головастики и множество колечек.

Андо и Мияшта, открыватели нового вируса, теперь должны были дать своему открытию название.

– RING-вирус, – мечтательно произнес Мияшта и повернулся к Андо. – Как тебе? Вроде неплохо звучит.

Звучало прекрасно. Название идеально подходило новому вирусу. Слишком идеально. Именно поэтому Андо и не спешил с ответом. «Что за этим стоит? Уж не сверх ли разум?» Он вдруг почувствовал проявление чего-то божественного во всем происходящем.

...Как все это началось?..

Он вспомнил клочок газеты, торчащий из швов на мертвом теле Рюдзи Такаямы, и два числа: 178, 136. В этих числах он разгадал слово «ring». Потом ему в руки попал невероятный отчет Асакавы, озаглавленный «RING», и вот теперь – этот вирус в форме кольца на экране электронного микроскопа.

Такое ощущение, будто кольцо – это символ чьей-то воли, которая меняется от перерождения к перерождению, с каждым разом становясь все мощней и безудержней.

Микроскопическая вселенная была по-своему прекрасна. Ее красота заключалась в цикличных повторениях. Но то, что Андо видел сейчас на экране, было уродливым, искаженным отражением этой красоты. Вирус казался ему отвратительным не только потому, что являлся безусловным злом, вредителем и врагом человечества. Скорее, то, что чувствовал Андо, было следствием какого-то врожденного, инстинктивного отвращения ко всему змееподобному. Любой человек, которому безо всяких предварительных объяснений показали бы то, что видел сейчас перед своими глазами Андо, наверняка испытал бы похожее неприятное чувство.

Словно в доказательство этого руки стоящего за пультом управления Нэмото, который, в отличие от Андо и Мияшты, ничего про этот вирус не знал, вдруг довольно сильно задрожали. Похоже, ему было не по себе. Только прибор оставался невозмутимым, выдавая через равные промежутки времени один негатив за другим.

Нэмото сделал семь снимков, собрал негативы и отправился в темную комнату. Там он проявил пленку и заодно закрепил в держателе микроскопа ультратонкий образец с кровяными клетками Маи.

Вернувшись за пульт управления, он, словно играя в какую-то игру, нажал стартовую кнопку и объявил:

– А теперь – клетки Маи Такано.

Постепенно добавляя увеличение, они добились такой же четкой картинки, как и в прошлый раз. На первый взгляд, эта картинка ничем не отличалась от предыдущей. Тот же самый мельтешащий в умирающих клетках вирус.

– То же самое, – в один голос сказали Андо и Мияшта. Ни тот ни другой не заметили ничего принципиально нового. Но Нэмото, который уже не первый год работал с электронным микроскопом, был очень чувствительным даже к самым малейшим отклонениям.

– Хм... Странно, – сказал он.

– Что странно? – спросил Мияшта, наклонив голову и похлопав себя самого по толстой щеке.

– Наверное, лучше сначала сравнить фотоснимки обоих вирусов... – немного помолчав, ответил Нэмото. Во всем, что касалось его специальности, он был очень педантичен, и ему не хотелось делать поспешные выводы, основываясь только лишь на одних впечатлениях. «Ученый должен делиться не впечатлениями, а доказательствами» – таков был его девиз. Но девиз девизом, а Нэмото мог поклясться, что заметил разницу в процентном соотношении кольцеобразных и прочих вирусов. Причем, похоже, эта разница не была изначальной, а скорее являлась результатом каких-то внутренних процессов – в кровяных клетках Маи Такано Нэмото заметил очень много «разбитых» колец, гораздо больше, чем в кровяных клетках Такаямы.