Пограничники в 1941 году. Они не сдавались в плен - Игорь Петров

Закрепляя право России на Сахалин и Курильские острова, русские землепроходцы сразу же устанавливали дружеские отношения с коренными жителями островов — айнами, которых они брали под защиту от японских и американских хищников.

Детальное изучение российскими учеными и мореплавателями побережья Тихого океана продолжалось и в XIX веке. В этом активное участие принимали А. А. Баранов, И. А. Кусков, В. М. Головин, И. Ф. Васильев, Ф. П. Врангель, П. А. Колмаков, А. Ф. Кошеваров, И. Г. Вознесенский, Ф. П. Литке, А. Ф. Миддендроф, обследовавший, в частности, Шантарские острова и др.

Российские первооткрыватели активно участвовали и в комиссиях по установлению границ. Большую работу в этом плане провели Г. И. Невельской, генерал-губернатор Сибири и Дальнего Востока Н. Н. Муравьев-Амурский. По заданию последнего работали М. К. Венюков, К. Ф. Будогоский.

В порядке справедливости надо указать, что принимали участие в открытиях на Дальнем Востоке и представители других государств. В их числе француз М. Лаперузи, его имя сейчас носит пролив между Сахалином и о. Хоккайдо, совершивший плавание на Дальный Восток в1785 — 1788 годах. Побывал там и англичанин У. Броутон в 1793 и 1796 годах. Наряду с действительными открытиями они внесли и немало путаницы. Так, они оба утверждали, что Сахалин — полуостров, что зайти в Амур с моря нельзя. Эти «неточности» устранил адмирал Г. И. Невельской, в 1849 году совершивший несколько экспедиций вдоль Тихоокеанского побережья.

Так что прошлое показывает, что Дальний Восток, в том числе Курилы, — это исконно российские земли, открытые и обжитые нашими соотечественниками, а японцы здесь всегда выступали в роли захватчиков и оккупантов.

Политика России на Тихом океане, в том числе и по отношению к Японии, была миролюбивой, даже более того, на первых порах Россия во многом помогла в становлении японского государства, в частности, защищая ее от американских посягательств.

Началом установления межгосударственных отношений между Россией и Японией надо считать торговый договор, заключенный в 1855 году и подписанный с российской стороны адмиралом Е. Путятиным. И с этого времени, по сути дела, начинается другая линия в отношении и в поведении Японии к России. Японская сторона использует всякий удобный для себя момент, чтобы, воспользовавшись каким-то ослаблением позиции России и удаленностью Дальнего Востока от центра, тут же осуществить свои захватнические планы. Так, воспользовавшись слабостью России после Крымской войны 1853–1856 годов, она добивается заключения с царским правительством договора, по которому Сахалин объявляется общим владением Японии и России, а Курильские острова были поделены. Спустя 20 лет, в 1875 году, по Санкт-Петербургскому договору, Япония отказалась от совместного владения Сахалином в обмен на уступку ей всех островов Курильской гряды.

Новым этапом российско-японских отношений стало начало XX века. Опять воспользовавшись ослаблением позиций царского правительства, его неподготовленностью к войне, Япония прерывает начавшиеся переговоры и неожиданно, вероломно, без объявления войны, нападает на нашу страну и атакует русскую эскадру в районе Порт-Артура. Это предопределило поражение России и победу Японии в войне 1904–1905 годов. И в соответствии с Портсмудтским договором Япония отторгает Южный Сахалин и Курильские острова от России. Кто читал документальный роман Степанова «Порт-Артур», тот хорошо помнит, как жестоко и мстительно относились японцы к русским морякам, а за кораблями разбитой эскадры адмирала Рождественского организовали буквально охоту. Пример тому — героическая гибель «Варяга». Отторгнув Южный Сахалин и Курилы, японцы закрыли на замок все выходы для нашей страны в Тихий океан.

Широкие захватнические планы пытались осуществить японцы в годы Октябрьской революции и в ходе последующей за ней Гражданской войны и иностранной интервенции. Буквально на второй день после революции, 8 ноября, японский военный министр генерал К. Угаки начал призывать к походу на большевистскую Россию, объявив ее врагом японской империи. Аппетиты японского генералитета были большие — захват всех восточных земель вплоть до Урала.

План интервенции в Россию обсуждался в декабре 1917 года, кстати, выдвинутый американским послом Д. Фрэнсисом. Японии в нем отводилась одна из ведущих ролей. Не буду пересказывать всех событий, связанных с японской интервенцией на советский Дальний Восток, только скажу, что этот кровавый след тяжелыми рубцами запечатлелся в памяти не только дальневосточников. Буквально везде, где только побывали самураи, остались эти траурные знаки. В Приморье, от его севера до юга, это бесчисленные могилы зверски замученных и уничтоженных японцами коммунистов, да и просто советских людей. На севере, на ст. Лазо (в прошлом Муравьево-Амурская), на запасном пути стоит паровоз, в топке которого были заживо японцами сожжены в мае 1920 года Сергей Лазо, В. Сибирцев и А. Н. Луцкий. Имена двух первых широко известны в стране, а третьего — малоизвестно. Это — А. Н. Луцкий, капитан российской армии, добровольно перешедший на службу Советской власти, отвечал за разведывательную и контрразведывательную работу в чекистских органах Дальнего Востока, один из основателей здесь пограничной охраны.

На маршруте между Владивостоком и Уссурийском, в некотором удалении от основной шоссейной дороги, стоит памятник Виталию Бонивуру. Это — вожак приморской молодежи. Он тоже был зверски убит японцами.

На каждой улице Владивостока, Уссурийска, других городов Приморья автору показывали дома, места, где совершали казни японские оккупанты в 1918–1922 годах. Разве это возможно забыть жителям Приморья, Дальнего Востока, да и всей России!

Особый счет к самураям был у советских пограничников. Автору довелось встречаться и беседовать со многими пограничниками Дальнего Востока различной служебной категории, которым пришлось не раз вступать в единоборство с японской агентурой, самому побывать в местах жарких пограничных схваток, и должен сказать, что общее впечатление такое: нет коварнее, хитрее и наглее вражеской агентуры, чем японская. До сих пор помню и никогда не забуду рассказов легендарного следопыта границы Героя Советского Союза Никиты Федоровича Карацупы о том, как ему приходилось лично на себе испытать подлые повадки самураев действовать исподтишка, выслеживая жертву, а затем внезапно нападать на нее. Результатом таких нападок остались у Карацупы и следы ножевых ударов, и побитые от ударов палок ноги. Почти на каждой заставе в Приморье и в Приамурье есть могилы бойцов, погибших в боевых стычках с японцами. Я хорошо понимал и тогда, в 1945 году, и сейчас разделяю чувства, которые высказывал командир отделения заставы Нижне-Михайловка Уссурийского отряда сержант Н. Н. Тарареев, сказавший перед началом войны с милитаристской Японией: «Много лет точили японцы на нас клыки. Пришло время вырвать их с мясом»[258].

Интервенты, в том числе и японские, были с позором вышвырнуты с советского Дальнего Востока. Но на этом не закончились самурайские выпадки против нашей Родины. Ведь не случайно Дальний Восток, особенно Приамурье и Приморье, все предвоенные годы был ареной многомасштабных нападок японской разведки и военщины на СССР. С участием японских властей организуется провокация на Китайско-Восточной железной дороге (КВБД) в 1929 году. В 1931 году японские агрессоры захватили Маньчжурию, где позднее создали марионеточное правительство Маньчжус-Го. В это время Квантунская армия, базировавшаяся лишь на южной оконечности Ляодунского полуострова, выдвигается к границам Советского Союза.

Легкие победы в Маньчжурии вновь вскружили головы японскому генералитету. Оно вернулось к своим широким планам захвата Советского Дальнего Востока. С этой целью Япония 25 ноября 1936 года подписывает «антикоммунистический пакт», а 27 сентября 1940 года тройственный пакт в составе Германии, Италии и Японии и самым активным образом стала готовиться к нападению на СССР с востока. В предыдущей главе уже шла речь о военных приготовлениях японцев к осуществлению своих планов, сейчас достаточно только еще раз отметить то лицемерие, ханжество, с которым все это делалось. С одной стороны, подписывался пакт о нейтралитете, а с другой — ведется постоянная активная поддержка Гитлера в войне против СССР. И так продолжалось до 1945 года. Идея «большой войны» с СССР никогда японским правительством не снималась с повестки дня. Ведь это вынуждало советское руководство все годы Великой Отечественной войны держать на Дальнем Востоке значительные военные силы, что, естественно, отодвигало по времени разгром гитлеровских войск и обошлось для нашей страны лишними жертвами.

Мог ли советский народ забыть все эти очевидные факты реальной подготовки агрессии, которые в сознании оставили тяжелые воспоминания? Наш народ верил и ждал, что наступит тот момент, когда будет ликвидировано это неприятное пятно и предъявлен справедливый счет японцам. Должен был наступить час неизбежного возмездия за причиненные нашей стране, нашему народу унижения, совершенные злодеяния.