Дорога цвета собаки - Наталья Гвелесиани

Оба они – Годар и Нор – побежали к озеру.

Нор достиг воды первым, зачерпнул полное ведро и, широко, изящно размахнувшись, плеснул издали в огненную стену. При этом он склонил, не сгибая туловища, голову набок; на бронзовой щеке отразилось дрогнувшее пламя.

Годар кинулся со своим ведром к месту, где от покочнувшегося пламяни повалил дым – от его порции воды в огненной стене образовалось подобие лаза. Лицо обдало жаром и заволокло дымом, он едва не лишился сознания, успев, однако, прокричать в брешь имя Зеленого витязя.

После, когда они выпили в примыкающую к краю берега часть кольца с полсотни ведер, стало ясно, что стены, вгибаясь местами, не становятся меньше.

Не теряя надежды, Годар углубился вправо вдоль береговой линии. Он ощупывал огненное кольцо водой из почерневшего ведра, попытался докричаться до Мартина. И вдруг поймал себя на ощущении, что потерял из виду Нора. Не выпуская машинально ведра из рук, он вернулся стремглав к шатру.

Здесь его ожидало неприятное зрелище. В пепле потухшего костра среди обугленных бычих костей, покоился набоку его конь, придавив вместе с седельной сумкой, где находился оставшийся провиант, меч и щит. У горла его скопилась лужа крови. Сидевший рядом на камне Нор невозмутимо обтирал запятнившиеся башмаки большим синим платком. Кинжал, уже заботливо протертый, находился тут же, под рукой. Балахон Нора, его шапочка были чисты и аккуратны, словно не он носился в дыму рядом с перепачканным Годаром, у которого обгорели полы и без того обветшавшего плаща.

Отбросив платок, Нор неторопливо поднялся на расставленные ноги и, сложив руки на могучей груди, насмешливо погрузил в пылающее лицо Годара красивые, спокойные глаза – довольно мягкие и добродушные, на первый взгляд, неизменно-глубокие. Годар терялся, когда чувствовал эту глубину, хотя понимал, что за ней человеку – гибель. Мелькнула мысль: "Оборотень бы понравился принцессе". И следующая, с примесью обиды за влюбленного друга: "Легко быть красивым злодею".

Потом, когда Нор, лукаво извинившись, ходил божественной походкой хозяина к берегу, чтобы кинуть в озеро монету на счастье, предварительно выудив ее из мешочка с золотом, что хранил на поясе под балахоном, Годар уже не присматривался к его достоинствам. Стараясь не глядеть на лужу крови у горла мертвого коня, который так и не услышал за время похода доброго слова от хозяина, он думал над тем, почему еще жив и на каком ходу этот увертливый подлец задумал снять его с поля боя. Если бы Годар мог раскусить его логику!.. Прав был Мартин: мечем дракона не убъешь, не стоит выискивать слабые места на его теле.

– Славное утро, не правда ли, Годар? Давненько я не был в здешних местах,добродушно обратился к нему Нор, вернувшись к шатру и встав у входа, откинув обе полы,- чтобы встретить добрых гостей, я стартовал ночью непосредственно с дворцового купола. Фокус получился довольно пикантным. Бедняга караульный у лестницы, которого я подкупил, кажется, лишился рассудка. Но суть дела не в мелочах. Я вовремя встретил гостей, которых сам выбрал и сам пригласил. Или вы полагаете, что появились здесь по своей воле?

– Я, может быть, и нет. Но он… Он по своей,- ответил Годар, сдерживая гнев, под которым затаилась обида на жизнь. Взглядом он указал на огненное кольцо, в котором оставался Зеленый витязь.

– Да. Возможно, он… чуть более свободен,- сказал Нор без насмешки, улыбнувшись одними губами,- так же как и я. Ведь если я подставлюсь к вам слабым бочком и, чего доброго, отброшу копыта, то затем, что, возможно, время моих затей прошло и пора передавать наследство. Забота о преемнике – залог бессмертия рода драконов. Все честь по чести, дорогие избранники. Я даю вам оружие прямо в руки: меня победит тот, кто превзойдет… ха-ха!.. Превзойдет в злодеяниях!- лицо Нора обезобразила гримаса смеха.

Он схватился за рот. Рука, которой он словно заталкивал хохот обратно, побелела. Дернув с усилием подбородок, Нор вернул лицу величественное выражение, прибавив к нему выражение брезгливости. Узловатым пальцем с повернутым камнем вниз агатовым перстнем он указал на курган в пятидесяти шагах от шатра – единственную здесь возвышенность.- Там же лежат те, у кого кишка тонка. Вместе с доспехами, ружьями и сабельками. Выбор за вами, господа. Заметьте, дракон Нор оказывает похоронные услуги. Он слишком чистоплотен, чтобы засорять владения гниющими трупами. Такими, к примеру, как этот,- Нор поднял лопату и сыпанул несколько раз на тело коня горящей земли, которую зачерпнул у неумолимо-стойкого пламени, отчего возгорелся не только павший конь, но и лужа возле его горла.

Потом Нор пил чай, подливая его в фарфоровую чашку из чайника, вскипяченного на горящей земле. Он сидел в распахнутом шатре со скрещенными босыми ногами и говорил оттуда Годару бахвалистые речи, выдержанные во все том же духе. Эту церемонию он окрестил чаепитием двух невольников, один из которых облюбовал себе камень в пяти метрах от шатра и отвечаол на приглашение к "столу" неизменным молчанием.

Оставаясь начеку, покуривая, Годар стремительно терял интерес к схватке. Если оборотень сказал правду, а на правду похоже только самое жуткое – это уж подмечено у жизни, то выходит он, Годар, тогда только и был полезным обществу, природе и самому себе, когда бежал по городам и весям, проскакивая через солнечные души друзей и подруг, не оставляя следов и тропок. Вот приостановился он в желании большего и, если позволит себе разозлиться на открывшуюся сызнова жизнь,- такую узкую, подленькую, невзрачную – как перейдет, не приведи Бог, в стан победителей. Жизнь не просто игра. Жизнь – шоу. Чем больше ты в ней состоялся, тем длинней колпак шута на твоей макушке. Следует запастись терпением, чтобы умереть, а не убить. Только в этом случае он выйдет из игры чистым.

Не дождавшись гостя на чаепитие, Нор принялся за хозяйство: сменил кое-где выцветший шелк на фасаде шатра, прикрыл желтым отрезом обгоревший лошадиный труп, тщательно замел под него разлетевшиеся угольки. Потом, заговорщески подмигнув гостю, ушел с полотенцем к воде. Уж лучше бы он не подмигивал, уравнивая – преждевременно – Белого витязя со своей персоной. Не так-то просто было загасить в себе жизнь,- даже витязю-марионетке, деревянному офицеру. Ну почему же, почему же даже обнаружив невидимые нити на своем оружии, что тянутся от чужих, равнодушных, могущественных рук, так хочется жить, господи, жить и сопротивляться, держать на курке палец и верить в свободу воли!

Только что Годар был подобен дотлевавшему угольку. Фамильярность Нора заставила его разгореться. Кое-что веселое до жути пришло в голову. Был на земле человек, или полубог, на руки, сердце, оружие, совесть которого можно было наложить какие угодно путы, протянуть тончайшие хитроумные нити и дергать по очереди или все сразу, глядеть ему в глаза и бесстыже вещать прописные истины о жестоком безразличии жизни – этот человек, или полубог, оставался непредсказуемым, в первую очередь для жизни. Попробуйте сделать его своим, досягаемым. Даже в огненном кольце – попробуйте! Кто стреножит коней, несущих в колеснице Фаэтона?!