Течет река Мойка. Правый берег. От Невского проспекта до Устья - Георгий Иванович Зуев

университета. Постоянные разъезды заставили чету Адодуровых сдавать собственный дом на Большой Морской улице в аренду, а в 1771 году супруг опубликовал объявление о продаже углового дома, по тогдашнему адресу значившегося как жилое строение в Малой Морской угол Выгрузного переулка. Однако особняк удается продать лишь после смерти главы семейства графа В. Е. Адодурова. В 1781 году дом продал генерал-прокурору А. А. Вяземскому наследник графа, его сын сержант Измайловского полка Василий Васильевич Адодуров. Заметим, что тогда генерал-прокурор Александр Алексеевич Вяземский являлся доверенным лицом императрицы Екатерины II и именно по ее поручению покупал особняк графа Адодурова для резиденции и домашних апартаментов столичного обер-полицмейстера Дмитрия Васильевича Волкова.

Василий Евдокимович Адодуров

Сын подьячего Д. В. Волков получил хорошее домашнее образование и был определен студентом в Московский архив Иностранной коллегии. Через три года его пожаловали юнкером в ранге прапорщика, что дало ему возможность на получение дворянства. С российской дипломатической миссией он отправляется в Вену, а вскоре становится переводчиком Коллегии и ее секретарем. В 1753 году во время пребывания в Москве всемогущего канцлера А. П. Бестужева-Рюмина происходит знакомство с ним Д. В. Волкова, определившего способного молодого человека на должность своего секретаря. По приезду в столицу Дмитрий Васильевич становится конференц-секретарем управляющего канцелярией Министерской конференции при Высочайшем дворе и в одночасье превращается в могущественного человека и хранителя государственных секретов. И вот в 1754 году этот хранитель государственных тайн вдруг внезапно исчезает из столицы. В Коллегии иностранных дел возникают паника и безумный страх: неизвестно куда исчез сотрудник, «безотлучного обретающий при нашем канцлере».

Дмитрий Васильевич Волков

Российский канцлер в своем распоряжении соответствующей службе Коллегии иностранных дел тогда указывал и наистрожайше распорядился по поводу «изменнически скрывшегося» конференц-секретаря Волкова, оставившего жену и детей своих. «И теперь знать не можно, что он с собою унес из дел, також куда и с какими умыслами ушел… Он стараться будет уйти за границу, и там где-нибудь постарается достать себе безопасное убежище. Того ради повелеваем всеми возможными способами с крайним прилежанием в тамошней земле безо всякой огласки о нем разведать и его схватить…».

Когда ситуация с пропажей государственного засекреченного чиновника дошла до высшего предела, «пропавший» Волков внезапно сам объявился в столице, пал на колени перед императрицей Елизаветой Петровной и со слезами на глазах рассказал, что проигрался «в пух и прах», а проклятые кредиторы одолели так, что житья нет…

Императрица строжайшим образом отчитала своего любимца и… оплатила все его долги. На следующий же день появился царский Указ, текст которого оповещал всех, что: «секретарь Волков, будучи во всем прощен, по-прежнему в свое звание и должность употреблен быть имеет».

Конференц-секретарь вновь приступил к своим обязанностям, а канцлер был в полном восхищении от работы своего помощника. Подлая, расчетливая натура Волкова теперь решает свалить канцлера, которого недолюбливала Елизавета Петровна, и он сообщает антибестужевской придворной коалиции о коварных планах канцлера посадить на царский трон после кончины императрицы не законного наследника Петра Федоровича, а его супругу Екатерину Алексеевну.

Канцлера Бестужева отправляют в ссылку, а благодарная Елизавета Петровна жалует Волкову тысячу крепостных душ, потомственное имение и возводит в чин статского советника. Дмитрий Васильевич получает полное расположение Петра Федоровича и довольно прохладное к себе отношение со стороны будущей императрицы Екатерины II. Екатерина Алексеевна не забыла предательства Волкова по отношению к своему патрону, едва не повлиявшего на ее дальнейшую судьбу, но, будучи женщиной весьма мудрой, она все же решила крепко не наказывать его, ибо талантливые люди всегда могут пригодиться.

Однако впредь на первые роли она его никогда уже больше не допускала. Для начала Волков получает назначение оренбургским губернатором, а в период с 1762 по 1764 годы он назначается президентом Мануфактур-коллегии. Позже он становится тайным советником и сенатором. С июля по декабрь 1779 года Волкова назначают столичным генерал-полицмейстером, а позже он одновременно исполняет и обязанности столичного гражданского губернатора. На этих государственных постах Дмитрий Васильевич копирует Г. А. Потемкина и принимает просителей в затрапезном виде – в шлафроке и туфлях на босу ногу. Выслушивая просьбы горожан, Волков не прерывает игру в шашки с каким-нибудь купцом.

В 1782 году Д. В. Волков по болезни выходит в отставку. В 1799 году казенный участок и угловой дом № 55/7, резиденцию обер-полицмейстера Д. В. Волкова, император Павел Петрович жалует генерал-провиантмейстеру Петру Хрисанфовичу Обольянинову, ставшему вскоре сенатором и генералом от инфантерии, а затем даже и генерал-прокурором. По воспоминаниям очевидцев его жизни и службы, это был совершенно случайный, малообразованный человек-временщик, непонятно чем привлекший внимание опытного императора, сделавшего небогатого порховского дворянина, служившего в Гатчинском полку, важным государственным и весьма состоятельным человеком, пользующимся неограниченным доверием Павла I. Он и его супруга тогда едва-едва умели писать.

Петр Хрисанфович Обольянинов

Обольянинов с семьей жил на Мойке, на углу Почтамтского переулка. Они держали в доме много собак. В гостиной не переставали затихать собачий лай и восторженный визг. Тот, кто догадывался вовремя погладить одну из мосек, всегда получал полное благорасположение хозяев. В жизни семейства Петра Хрисанфовича Обольянинова в доме № 55/7 на Большой Морской улице, пожалованном императором Павлом I, бывали светские приемы, положенные по статусу владельца периодические балы и дружеские пирушки коллег по военной службе. В связи с этим небезынтересно привести некую любопытнейшую историческую подробность одного из дружеских обедов под крышей особняка сенатора и генерал-прокурора П. Х. Обольянинова, упомянутую в воспоминаниях его секретаря – Павла Христиановича Безака, сына профессора философии при столичном Кадетском корпусе Готлиба Христиана Безака: «Вечером 11 марта 1801 года я приехал к Обольянинову, жившему тогда на правом берегу Мойки, на углу Почтамтского переулка. В передней встретил Зубовых, князя Платона и графа Валериана: они надевали шубы и ехали домой. Братья разговаривали по-французски. „Брат, пора“, – сказал Валериан. „И я так думаю“, – ответил Платон». Но в тот ненастный вечер они поехали не к себе домой, а на последнее заседание заговорщиков, осуществивших в ночь с 11 на 12 марта 1801 года государственный переворот и зверское убийство в Михайловском замке императора Павла I группой гвардейских офицеров под предводительством братьев Зубовых и военного губернатора Санкт-Петербурга графа П. А. Палена. После убийства своего благодетеля П. Х. Обольянинов в том же 1801 году продает дом-подарок Павла I и в тревоге уезжает с семейством в свое имение.

Степан Алексеевич