Ценность Мира. Том 2 - Сергей Александрович Малышонок

людей, что умеют в культуру и цивилизацию, ну и… да, «Маги мечтают прославиться и желают служить в вашей армии, желаете принять их?». Прославиться дядьки, успевшие повидать некоторое дерьмо и крушение мира, не желали, но вот жить в городе с нормальными домами, лавками и библиотеками, а не пребывать в чём-то между осадой и ныканьем, не зная, что будет завтра, вполне себе хотели и ради этого дела не возражали « помочь фронту», особенно боевики. Ага, двое уже пожилых, но крепких мужчин, один представился Альбусом, другой Гелертом. К счастью, фамилии у них были Эсмунд и Малик, а не те, о которых я подумал в первый момент.

Ещё к Эмилии присоединилась очередная деревенька хоббитов, что тоже ныкалась в лесах, только по другую сторону того же пруда (который оказался весьма обширным и даже частично болотистым), и как раз дружилась с магами, ибо одним хотелось кушать не только кору с деревьев да вонючих рыбок непонятной породы из водоёма, а другим — иметь место, куда можно, в случае чего, свалить и отсидеться. И вот вся эта толпа боевитого народу, миновав небольшое ущелье, вышла на плато, которое на востоке как раз переходило в ту долину, куда я как раз с востока и хотел войти, да вляпался в Громовых Птиц.

И вот тут у девушки случилось новое открытие, ибо почти на пути к этой самой долине обнаружился ещё один город. Вернее, стойбище. Варварское стойбище. Причём не армейское, а гражданское. В смысле там сидело конкретное варварское племя, с женщинами, детьми и стариками, а не воинский отряд из одних мужиков. Признаться, лично я не уверен, что бы предпринял на её месте. Здравый Смысл подсказывал вырезать там всех, ибо злобные дикари — хреновые соседи и ещё более хреновые подданные. Пусть перспектива резать женщин и детей со стариками мне не сильно нравилась, но после всего пережитого и в целом наблюдения за их художествами в захваченных селениях я не был уверен, что гуманизм и «прощение» врагов были бы благом для нашего государства. Однако Эмилия — не я, так что, не встретив никакого сопротивления, она принялась разбираться и выяснять, что почём. И выяснила, заставив меня крепко призадуматься.

О чём призадуматься? Да всё о том же. Варвары — дикари, злобные, жестокие и, как бы это странно ни звучало, дикие, с многовековой культурой, основанной на грабеже, насилии и, фактически, паразитизме. Они народ бандитов, который возвёл бандитизм на уровень не только династической и клановой традиции, но и прямо государственного устройства. Однако… они — люди. В значительной своей части. И зачастую от своих «традиций» и «законов» они страдают едва ли не больше, чем окружающие их народы. Одна традиция « Фестиваля Жизни», как романтично в Крюлоде называли всеобщую резню во время « выборов нового варварского короля», чего стоит. И, возможно, кто-то из этого народа и хотел бы жить по-другому, но… если ты родился в обществе кровожадных дикарей, изволь быть кровожадным дикарём, иначе тебя сожрут. Вполне возможно, что буквально.

Тем не менее жители Чеба, как называлось их городище, были относительно мирным кланом… Вернее сказать, их слишком потрепало во время Расплаты, большинство мужчин сгинули в армии Килгора, в новый мир попали в основном женщины, дети да уже негодные к походам старики, и в целом в портал, открытый каким-то случайным Архангелом, прыгали они из глубокого тыла Крюлода. На этих же землях они обосновались так же, как и другие беженцы.

Вот только им не повезло оказаться между Гуртом и Джоклутом. И они были недостаточно сильными, чтобы отбиться даже от одного. Пришлось «признавать короля» и дарить «дары», отправлять воинов и чинить снаряжение. Ага, сразу обоим мудакам, ибо с одной стороны — охреневающие берсерки с озверевшими кентаврами, с другой — натуральные Чудища и циклопы. В итоге даже те подростки, которые должны были бы подрасти да стать новыми воинами, оказались разменной монетой у чужих вождей, и к приходу Эмилии мужчин в городе не осталось, а те, что были, на девяносто процентов представляли собой или совсем стариков-калек, из тех, что в голодный год уходят в горы умирать, дабы не обременять собой родню, или детей, что ростом колесо от телеги не превосходили. Женщины варваров, конечно, тоже не подарок, и есть среди них дамочки, что и Чудищу челюсть свернут, и Птице Грома перья из хвоста выдерут и в жопу вставят, а уж что они с бедными циклопами делают… кхм, но это не наш случай. В нашем случае были, по сути, те же крестьянки, быть может, чуть более боевитые и знающие некоторые « народные традиции», как в рамках преданий-баллад, так и с практической точки зрения, вроде методов приручения тех же Рух и Громовых Птиц или ухода за Чудищами. Правда, знания эти были чисто теоретическими, поскольку таких тварей в тылу толком не было — только совсем молодняк, а все более-менее взрослые особи отправились на войну.

И теперь весь этот «табор» был готов «присягнуть» новой власти в лице Эмилии. Понятное дело, что варвары на наших поглядывали косо, а уж наши на варваров и того хуже, но… не стоило забывать, какой контингент был в рядах будущей Найтхэвен. Наги, с учётом их проблем с размножением, детей ценили, пусть не фанатично (понимание, в кого эти детишки могут вырасти, имели), но ценили. Бывшие крестьянские мужики и гномы с хоббитами и того интереснее. Для них «варвар» — это или бородатая хренобора в шкурах, с топором и дикими выпученными глазами, или огр там какой. Или орк-гоблин. А тут в основном — « бабы». Да, диковатые, тоже в шкурах, но недавно беженцы одевались не сказать что сильно лучше — даже льняную ткань сделать не так-то просто, когда ты с голой жопой хрен знает где оказываешься, а шкуры и шерсть — это вещь, добываемая в диких условиях куда как проще. Короче, никакой резни, геноцида, политики апартеида и прочего. Но и просто « поставить флаг» и идти дальше Эмилия не могла, ибо это сейчас данное поселение варваров такое всё мирное, понимающее и несчастное, пока у них силёнок нет, а ты стоишь с армией големов, магов и просто вооружённых мужиков.

В общем, девушка решила «цивилизовывать» дикарей, благо детей там было много, а у нас были наставники, что с детьми работать умели. Да, заложники, что будут воспитаны в культуре нашей будущей страны, а потом, как вернутся, принесут эту культуру и традиции обратно.