Аристократ из другого мира 3 - Алексей Калинин

прошли быстро. В общем, я уже в Токио и завтра выйду на учебу. Как ты смотришь на то, чтобы погулять сегодня? Можем покушать в ресторане или…

– Извини, – ответила она также негромко. – Я на похоронах Хидики Акияма.

– Ч-чего? – запнулся я от удивления. – На чьих похоронах?

– Извини ещё раз, я не могу разговаривать. Я позвоню тебе позже, – сказала она со вздохом и отключилась.

Я остолбенел. Стоял и смотрел на мобильник.

Это как? Это что? Да как так-то?

Сразу же набрал Шакко. Та взяла трубку через пару секунд:

– Привет, Изаму! Как дела? Соскучился?

– Привет. Соскучиться не успел. Вы на учебе?

– Да, тут вся академия гудит из-за известия про Хидики.

– Что с ним случилось?

– Говорят, что он попался какой-то женщине, которая начала на тебя охоту. Вроде как она впечатлилась от фейков и захотела тебе отомстить. А Хидики со своими дружками вызвались ей помочь. И что-то у них пошло не так, потому она его и убрала весьма оригинальным способом.

– Каким это способом?

– Она высосала из него жизнь… Ммм… Как бы это сказать? Весьма необычным способом. Но тебе больше Кацуми расскажет. Она была с ним в последние минуты жизни.

– Да в том-то и дело, что она сейчас на похоронах Хидики. Там неудобно разговаривать, сама понимаешь.

– Ну, а большего я ничего не могу добавить, – ответила Шакко. – Слухов много, но какие из них правда, а какие нет? Я не могу сказать. Про вас я всё узнала у Киоси. Вы молодцы, что провернули такую операцию.

– Да, – задумчиво отозвался я. – Мы молодцы. А как хоть выглядела та женщина, которая убила Хидики? Неужели Минори с его подручными не могут вспомнить?

– Увы, они говорят в один голос, что она божественно красива, но вот определенные черты выдать не получается. Не могут нормально сказать, что она из себя представляет. Говорят только, что она самая красивая на свете и от неё прекрасно пахло. Мудаки обнюхавшиеся!

– А вы где сейчас? На учебе?

– Да, через лекцию мы освободимся, а Тигр уже маячит на стоянке возле автомобиля. Ревнует…

Понятно. Она снова затеяла игру в «тройничок». Доиграется она как-нибудь…

– Ладно, учитесь. Потом расскажите все подробности, – сказал я.

– Что? Прямо все-все-все? Даже то, как я в туалет ходила?

– Это можешь ребятам рассказать. Прямо всё-всё-всё.

– Да я уже рассказывала, – хихикнула в трубку Шакко. – Они только морщатся в ответ.

– Пока, Шакко. Постарайся не заигрываться.

– Как скажешь, Изаму-кун. Как скажешь…

На этом наш разговор закончился. Конечно же я не поверил Шакко, что она не будет заигрываться. Она прямо-таки тащится, как змея по стекловате, от эмоций двух противоборствующих сторон. Малыш и Тигр даже похудели, соревнуясь в стремлении доказать свою симпатию этой шальной кицунэ.

Ну да это их дело. У меня же появилось свободное время. Я впервые за долгое время оказался предоставлен себе. То есть можно было пойти на тренировку, но Казимото строго-настрого запретил это делать. Сказал, что мне нужно хотя бы пару дней потратить на восстановление.

Сэнсэй хлопотал на «Вокзале мечты». Многие мототаксисты были на работе. Мэдока и Кэро проверяли квалификацию прибывших от якудзы поваров.

Чем бы таким заняться? Я решил просто прогуляться. Да, просто попинать воздух на набережной и позволить голове ни о чем не думать.

Наушники в уши, включил то, что здесь называется классикой. Без слов, без плетения красивых рифм и текста. Просто музыка. И эта музыка заполнила весь мозг, расслабляя то, что долгое время трудилось и кипело.

На набережной парка было немноголюдно. В дневное время люди в основном работали, а дети учились. Только редкие лоботрясы вроде меня слонялись без дела. Да ещё шастали туристы в поисках новых впечатлений.

Я брел, ни о чем не думал. Даже не глазел на девчонок и женщин, полностью расслабившись на волне спокойствия и умиротворения.

Запах коснулся моих ноздрей гораздо раньше, чем мы установили зрительный контакт. И этот запах был мне знаком!

Неуловимый, едва слышимый, но такой знакомый… Вот если бы мы недавно не поговорили с Шакко, то я бы и не признал его, а так…

Это был тот самый запах, который Шакко использовала при оммёдо очарования. Да, была в прошлом году попытка охмурить меня. И ведь почти получилось! Если бы не сэнсэй, то вовсе пропал бы Изаму Такаги. А так… Он создал противоядие, и я получил пожизненный иммунитет к этому оммёдо.

И запах… Мне врезался в память тот запах женского тела, вперемешку с легкими нотками жасмина и цветущего шиповника. Сейчас я снова его ощутил, а потом встретился взглядом с красивой женщиной, которая без смущения окидывала оценивающим взглядом мою фигуру.

Черт побери! А ведь запах шел от неё!

И к тому же я почувствовал влечение к ней.

Твою же мать! Да меня снова пытаются очаровать!

Блин, как же порой женщины бывают однообразны в своих проявлениях желания! Никакой романтики – херакнула оммёдо и потащила в кровать. А как же чуйства и воздыхания? Как же поорать серенады под окном? Где полубухая героиня, которая полезет по водосточной трубе, чтобы в полночь пошептаться на подоконнике?

Так-так-так, меня пытаются влюбить… Ну и кто же тут у нас? Конечно же я свел воедино всю полученную информацию и был больше чем на девяносто процентов уверен, что это та самая убийца, которая завалила Хидики. Кому ещё понадобится прельщать одиноко идущего хинина?

Тем более в Японии, где и мужчины-то стараются не показывать своей заинтересованности, а уж женщины-то и подавно. Если, конечно, эти женщины не работницы языка и влагалища. Или не убийцы, завалившие Хидики.

Красивая женщина в самом соку. Мечта тех школяров, которые дрочат на очаровательную учительницу. На вид лет тридцать, но минимум косметики открывает чистую кожу без единого намека на морщинки. Сексуальная фигура подчеркнута деловым костюмом. Вот есть такие женщины, вроде и шурует в брючном костюме, а как будто выступает на конкурсе купальников.

Она сидела за небольшим столиком на набережной возле фудтрака и неторопливо попивала сок. При этом женщина не сводила с меня глаз. Как будто наблюдение за хинином гораздо интереснее, чем плывущие по заливу яхты.

Ну, если меня таким образом атакуют, то надо бы «поддаться чарам». По крайней мере вызнаю