Одна ошибка - Татьяна Александровна Шумкова

затянулся и подошел к окну. Наступила пауза. Но потом вдруг резко повернул голову и внимательно посмотрел на сына.

– Подожди…, – его взгляд сейчас выражал крайнюю степень растерянности. Он вроде как только сейчас задумался о смысле того, о чем собственно говорил Никита только недавно. – Что ты там сказал про детей? О каком братике ты говорил?

Но Никита теперь вдруг, напротив, решил поиграть в молчанку. Он в упор и с большим значением посмотрел в глаза Олегу. Мол, что ты тут разыгрываешь непонимание. Меня не проведешь. Однако, почти тут же до него вроде как дошло и уже в следующее мгновение по степени растерянности его взгляд ничуть не уступал Олегу.

– Так ты правда ничего не знал…? – Когда Елена убеждала его в этом, он ей не поверил, хотя и промолчал. Думал, что она просто Баринова выгораживает. Поэтому решил действительно самому с отцом разобраться. Но сейчас у того был такой взгляд, который трудно было сыграть.

Олег отвернулся и покачал головой.

– Нет.

Из Никиты будто враз весь воздух выпустили и, как ни странно, он сразу поверил отцу. Плечи его поникли. А затем он устало опустился на стул и положил сжатые в кулаки руки на стол. Повернув несколько раз головой, вдруг с горечью произнес:

– Черт. И откуда ты только взялся. Ведь так все хорошо было. – В каждом его слове сквозила досада. – Я всегда считал нашу семью самой лучшей, и другой мне не надо было. А ты, как слон в посудной лавке. Пришел и все сломал, разрушил до основания.

Олег конечно никогда не мечтал услышать подобное. Совсем другие слова ему хотелось услышать от сына. Ну что ж, придется подождать. Жаловаться он не привык. Возможно когда-нибудь… Помолчав совсем немного, он все же ответил:

– Но я есть в твоей жизни и уходить из нее не намерен. – И голос его при этом звучал твердо. – Так что давай хотя бы ради матери постараемся найти общий язык.

Никита нехорошо усмехнулся.

– Это вряд ли.

Снова наступила пауза, а потом Олег неожиданно предложил:

– Слушай, я чертовски голоден. Может пообедаем в ресторане?

– Нет, спасибо, в самолете пообедал, – возразил Никита. В упрямстве он не уступал своему отцу. Олег невольно усмехнулся.

– Неужели что-то смешное сказал?

– Да нет. Просто мама была права. Мы с тобой два сапога пара.

Никита даже плечом передернул. То, что мама сравнивала их, ему явно пришлось не по вкусу. А потом Олег неожиданно спросил:

– Скажи, если бы у тебя был выбор, ты, правда, и дальше бы предпочел остаться в неведении и никогда не знать о моем существовании? – Вопрос явно застал Никиту врасплох. Но то, что он промолчал, о многом говорило. И Олегу этого было достаточно, поэтому решил сменить тему.

– И все же я прошу тебя, давай пообедаем. Тем более, надо же нам хоть раз нормально поговорить, как ты говоришь, по-мужски. – Немного поколебавшись, скорее больше из упрямства, Никита все же согласился:

– Хорошо. – Слова Олега про маму, как бы он от них не отмахивался, произвели на него впечатление. И как бы ему не хотелось это признавать, но тот был прав. Ради нее они должны будут как то общаться и найти общий язык. Тем более, мама всегда этого хотела, да и в ее положении вредно волноваться. Правда хорошо понимал при этом, что ох как трудно ему придется, чтобы не сорваться.

– Ну вот и отлично, пошли. – Затушив сигарету, Олег слегка хлопнул сына по плечу, а тот не одернул его руку как обычно.

Да, прийти сегодня на работу было плохой идеей. Это Елена поняла уже на первой же лекции. Ее подташнивало, голова нещадно мечтала о подушке, а ноги и вовсе не слушались свою хозяйку, отчего Елена, рассказывая материал, периодически отходила от доски и садилась к столу. Однако, несмотря на все это, лекцию отменять не собиралась. Такой уж был у нее характер, несмотря ни на что, все доводить до конца. Правда, завтра все же не планировала выходить на работу. Ведь врач ее предупреждала, что токсикоз это совсем не безобидная вещь, как кажется на первый взгляд, и с ним не шутят. А он ее мучил постоянно. Иногда немного отступая, но потом снова вступал в свои права, набирая новую силу. Ко всему этому можно было смело добавлять тревожные вечера, когда Елена буквально гипнотизировала телефон, порываясь позвонить Олегу и все ему рассказать. Но что-то ее останавливало. А потом приходили бессонные ночи. Так что утром Елена чувствовала себя абсолютно разбитой. И на самом деле, предпочла бы и вовсе всю беременность просидеть дома, но все та же ответственность не давала ей этого сделать. Да и боялась сойти с ума от одиночества и собственных мыслей.

Елена снова поднялась и обвела взглядом аудиторию, как бы призывая слушателей к вниманию и в то же время самой пытаясь собраться с мыслями, которые постоянно путались и ускользали, отчего она иногда напрочь забывала, что хотела сказать. И вдруг Елена замерла, а все мысли и вовсе покинули ее голову, а дыхание перехватило так, что, казалось, тотчас в обморок упадет. Она не верила своим глазам. На самой галерке сидел Олег собственной персоной и как ни в чем не бывало улыбался ей. Будто это было для него обычным делом, посещать ее лекции. Впрочем, Елена мысленно сама себе усмехнулась, его вообще ничего в жизни не смущало, и он всегда действовал, руководствуясь только своими желаниями. И что греха таить, она ему даже иногда завидовала, потому что сама была подвержена невероятному давлению всевозможных правил и условностей.

А в следующее мгновение неожиданно перед глазами все поплыло, и Елена пошатнулась, схватившись при этом за край стола и невольно прикрыв глаза. Поэтому не увидела, как Олег стремительно сбежал вниз, перепрыгивая через три ступеньки, и уже через секунду она оказалась плотно прижата к его груди. Послышались тревожные голоса. Кто то из студентов предложил вызвать скорую, отчего Елена тут же распахнула глаза, умоляюще при этом посмотрев на Олега. Снова оказаться в больнице совсем не хотелось. Он правильно понял ее взгляд, и она тут же, находясь еще будто в тумане, услышала его твердый голос с нотками властности:

– Господа, лекция окончена, так что все свободны. – Но потом все же добавил более мягко:

– Поверьте, Елена Андреевна в