Приключения Конана-варвара (сборник) - Роберт Говард

– Как сын на отца, – подтвердила она и неуверенно добавила: – Если бы можно было вообразить себе союз бога со смертной, получился бы портрет этого юноши. Иногда прежние боги вступали в связь с земными женщинами. Во всяком случае, так гласят наши легенды.

– Что еще за боги? – пробормотал он.

– Безымянные и уже забытые. Кто знает? Они вернулись обратно в неподвижные воды озер, в тайные пещеры в горах, в звездные бездны. Боги столь же смертны, как и люди.

– Если эти статуи раньше были людьми, которых превратил в железные изваяния бог или дьявол, то почему и как они оживают?

– Полагаю, все дело в колдовской силе луны. – Девушка вздрогнула всем телом. – Он показал на луну; пока она светит на них, они живут. Во всяком случае, мне так кажется.

– Но нас никто не преследовал, – пробормотал Конан, оглядываясь на смутно виднеющиеся в темноте развалины. – Может быть, тебе все это приснилось. Я намерен вернуться туда и посмотреть.

– Нет, нет, не ходи! – взмолилась Оливия и схватила его за руку. – Наверное, колдовство действует на них только в зале. Не ходи туда! Они разорвут тебя на части! Ох, Конан, давай сядем в лодку и уплывем с этого ужасного острова! Ведь гирканский корабль уже наверняка прошел мимо! Давай уплывем отсюда!

В ее мольбах звучало такое отчаяние, что Конан заколебался. Его любопытство в отношении статуй уравновешивалось предрассудками. Враги из плоти и крови не страшили его, но любой намек на сверхъестественное пробуждал в его душе древний инстинктивный страх, достающийся в наследство любому варвару.

Он взял девушку за руку, и они спустились по склону и углубились в густой лес, где над головой тихо шелестели листья и сонно перекликались ночные птицы. Под деревьями лежали мрачные тени, и Конан старательно обходил их. Взгляд его обшаривал окружающее пространство, и он то и дело поглядывал на переплетения веток над головой. Он шагал быстро, но настороженно, одной рукой придерживая девушку за талию, и той казалось, что он не столько помогает ей, сколько несет на весу. Оба молчали. Единственными звуками, нарушавшими тишину, было частое дыхание Оливии да шорох травы под ее маленькими ногами. Вскоре они прошли лес насквозь и оказались у воды, блестевшей, как расплавленное серебро, в лунном свете.

– Надо было захватить с собой фруктов на дорогу, – пробормотал Конан. – Впрочем, мы наверняка наткнемся на другие острова. Да и отплыть можно что сейчас, что позже; до рассвета осталось всего несколько часов…

Он оборвал себя на полуслове. Один конец фалиня был по-прежнему привязан к воздушному корню, а вот на другом из воды торчали лишь обломки шлюпки.

Оливия сдавленно вскрикнула. Конан резко развернулся лицом к темному лесу. В его напряженной фигуре чувствовалась угроза. А в лесу вдруг стихли все звуки и воцарилась мертвая зловещая тишина. Ветра не было, но откуда-то издалека доносился негромкий шелест листьев.

Стремительный и ловкий, как большая кошка, Конан схватил Оливию за руку и побежал. Он мчался сквозь царство теней, сам похожий на призрака, а над ними и чуть сзади раздавался громкий шелест листьев, становящийся все ближе и ближе. А потом в лицо им ударил лунный свет, и они побежали наверх по склону к плато.

На вершине Конан отпустил Оливию, и та села на землю. Сам же он повернулся лицом к заливу и принялся всматриваться в море теней, из которого они только что вырвались. Налетел внезапный порыв ветра, и листья громко зашуршали, но и только. Он сердито тряхнул головой и проворчал нечто нечленораздельное. Оливия, как испуганный ребенок, подползла к его ногам. Она взглянула на него снизу вверх, и в темных глазах девушки стыл ужас.

– Что мы теперь будем делать, Конан? – прошептала она.

Он посмотрел на развалины, а потом перевел взгляд на лес внизу.

– Мы поднимемся на скалы, – решил он, помогая девушке встать. – Завтра я сделаю плот, и мы вновь попытаем счастья на море.

– Ведь… ведь не они уничтожили нашу лодку? – Это был не то вопрос, не то утверждение.

Он сумрачно покачал головой. Сказать ему было нечего.

Каждый шаг по залитому призрачным лунным светом плато давался Оливии с трудом. Страх костлявыми пальцами сжал ее сердце, но из угрюмых руин не выскользнули таинственные черные фигуры, так что они вполне благополучно добрались до подножия скал, которые с мрачным величием грозно высились над головой. Здесь Конан остановился, словно в нерешительности, а потом повел ее в укромное местечко за гребнем, подальше от деревьев.

– Ложись и постарайся заснуть, Оливия, если сможешь, – сказал он. – Я посторожу.

Но сон не шел к девушке, она лежала и смотрела на мрачные развалины и темную кромку леса, пока звезды не начали бледнеть. На востоке появилась светлая полоска зари, которая постепенно становилась все ярче, и вот уже роса заиграла крошечными слепящими искорками в лучах солнца.

Она с трудом поднялась с земли, ощущая напряжение во всем теле. События минувшей ночи вновь встали перед ее внутренним взором. Но сейчас, в ярком солнечном свете, некоторые из них казались плодом разыгравшегося воображения. К ней подошел Конан, и его слова заставили ее вздрогнуть:

– Перед самым рассветом я услышал скрип обшивки, щелканье такелажа и плеск весел. В бухту вошел корабль и бросил якорь неподалеку – скорее всего, то самое судно, которое мы видели вчера. Надо подняться на скалы и посмотреть, что там, внизу, происходит.

Они поднялись на самый верх, улеглись на животы среди валунов и сразу же увидели раскрашенную мачту, торчавшую к западу от них позади деревьев.

– Судя по оснастке, это гирканское судно, – пробормотал Конан. – Хотел бы я знать, что за экипаж…

До слуха их донеслись возбужденные голоса, и, ползком пробравшись на южную оконечность утесов, они увидели, как из леса на западной границе плато высыпала пестрая группа людей и остановилась, выясняя отношения. Они оживленно жестикулировали, размахивали клинками и громко спорили о чем-то. Потом всей толпой они дружно двинулись по плато к руинам, но не прямо, а обходным маршрутом, который пролегал вдоль подножия утесов.

– Пираты! – прошептал Конан, и на его тонких губах заиграла мрачная улыбка. – Они захватили гирканскую галеру. Заползай вот сюда и устраивайся среди валунов. Смотри, не высовывайся, пока я не позову тебя, – строго предупредил он девушку, устраивая ее посреди огромных валунов на гребне утеса. – А я сейчас выйду навстречу этим собакам. Если мой план удастся, все будет хорошо, и мы отплывем с ними вместе. Если же мне не повезет – что ж, ты спрячешься в этих камнях до тех пор, пока они не уйдут, потому что ни один дьявол на острове не сравнится в жестокости с этими морскими шакалами.

Высвободившись из ее объятий, которые она не спешила разжимать, он спрыгнул вниз прямо с утеса.

Со страхом глядя на плато из своего убежища, Оливия увидела, что пираты подошли уже почти к самому подножию утесов. В следующий миг из валунов показался Конан и остановился перед ними, держа в руке обнаженный меч. Морские разбойники завопили от удивления и шарахнулись врассыпную, но вскоре остановились, со страхом и подозрением глядя на человека, который так неожиданно предстал перед ними. Их было человек семьдесят. В этом разношерстном сборище можно было встретить представителей самых разных рас и народов: котхийцев, заморийцев, бритунцев, коринтийцев и шемитов. Их внешность говорила сама за себя и свидетельствовала об их буйном и необузданном нраве. Одни носили на себе следы ран или железного тавра[17]. Других отличали отрезанные мочки ушей, расплющенные носы, пустые глазницы, обрубки запястий, оставленные топором палача или вражескими клинками в бою. Большинство предпочитали ходить полуобнаженными, зато те редкие предметы одежды, которые они носили на себе, отличались дороговизной и хорошим качеством: шитые золотом жакеты, атласные пояса, шелковые бриджи, рваные и заляпанные кровью. Оружие тоже было представлено в большом количестве, преимущественно с серебряной чеканкой. В серьгах, в продетых в носы кольцах и на рукоятях кинжалов посверкивали самоцветы.

И вот над этим сбродом возвышался киммериец, бронзовый загар и резкие и чистые черты лица которого создавали разительный контраст с их гротескной внешностью.

– Ты кто такой? – хором взревели они.

– Конан по прозванию Киммериец! – Голос его походил на глубокий львиный рык. – Я принадлежу к Свободному Братству. Но хочу попытать счастья с Красным Братством. Кто у вас главный?

– Я, клянусь Иштар! – прозвучал чей-то трубный глас, и в первый ряд из толпы протолкалась массивная фигура: гигант, обнаженный до пояса, объемистое брюхо которого перепоясывал широкий кушак, поддерживавший и просторные атласные шаровары.

Голова у него была выбрита наголо, за исключением чуба на макушке, а вокруг похожего на крысоловку рта свисали пышные усы. На ногах у него красовались зеленые шемитские башмаки с задранными носами, а в руке он держал длинный меч с прямым лезвием.