Город священного огня (др. перевод) (ЛП) - Кассандра Клэр

и не выходит на ней никакой травы».

14

Сон разума

Клэри стояла на тенистой лужайке, перед которой был невысокий холм. Небо над головой было ярко-синим, усеянное то тут, то там белыми облаками. Под ее ногами каменная дорожка вела к входной двери большого особняка, построенного из золотистого камня.

Он откинула голову, глядя вверх. Дом был милым: камни под солнцем были цвета сливочного масла, покрытые решеткой из вьющихся роз красного, золотистого и оранжевого цветов. Кованные железные балконы шли вдоль фасада, а в каждом были двойные арочные двери бронзового цвета из дерева, на которых были нарисованы крылья. «Крылья Фэйрчайлдов», сказал мягкий голос в ее голове. «Это усадьба Фэйрчайлдов. Она стоит здесь четыреста лет и еще столько же простоит».

– Клэри! – ее мама появилась на одном из балконов, одетая в элегантное платье цвета шампанского. Ее волосы были распущены, и она выглядела молодой и красивой. Ее изрисованные рунами руки были обнажены. – Что ты думаешь? Разве все это не выглядит восхитительно?

Клэри проследила за взглядом ее мамы, устремленным на газон. Там стояла арка из роз в конце прохода, по обе стороны которого тянулись ряды деревянных скамеек. По проходу были разбросаны лепестки белых цветов, которые растут лишь в Идрисе. Воздух был пропитан их медовым ароматом.

Она снова взглянула на маму, которая была уже не одна на балконе. Позади нее стоял Люк, обвив ее рукой за талию. Он был в рубашке с закатанными рукавами и классических брюках, как будто принарядился для праздника. Его руки тоже были увиты рунами: на удачу, для понимания, силы и любви.

– Ты готова? – крикнул он Клэри.

– Готова к чему? – спросила Клэри, но они казалось уже не слушали ее. Улыбаясь, они вернулись в дом. Клэри сделала несколько шагов вперед.

– Клэри!

Она развернулась. Он шел к ней по траве: стройный, с почти белыми волосами, которые светились в лучах солнца, одетый в черный костюм с золотыми рунами на манжетах и воротнике. Он улыбался. На его щеке была грязь, и он поднял руку, чтобы прикрыть глаза от слепящего солнца.

Себастьян.

Он был тем же и одновременно другим: он явно был самим собой, и все же его черты переменились. Скулы стали менее острыми, кожа загорелая, а не бледная. Его глаза…

Глаза светились и были зелеными как трава весной.

«У него всегда были зеленые глаза», сказал голос в ее голове. «Люди часто поражаются тому, насколько вы похожи: он, ваша мама и ты. Его зовут Джонатан и он твой брат; он всегда защищал тебя».

– Клэри, – сказал он снова. – Ты не поверишь…

– Джонатан! – пропел тихий голос, и Клэри удивленно перевела взгляд, увидев маленькую девочку, бежавшую по траве. У нее были рыжие волосы, такого же оттенка, как у Клэри, и они развивались позади нее как знамя. Она была босиком и одета в зеленое кружевное платьице, у которого были порваны манжеты и подол, отчего оно напоминало измельченный салат. Ей наверно было четыре года или пять – чумазая и очаровательная – когда она потянулась к Джонатану, он наклонился, чтобы поднять ее в воздух.

Она вскрикнула от восторга, когда он поднял ее над головой.

– Ой, ой, прекрати это, чертенок, – сказал он, когда она дернула его за волосы. – Вэл, я сказал прекрати, или я буду держать тебя вниз головой. Я не шучу.

– Вэл? – повторила Клэри. «Ну, конечно же, ее зовут Валентина», прошептал голос в ее голове. «Валентин Моргенштерн был великим героем войны; он умер в битве против Ходжа Старкуэзера, но прежде он успел вернуть Чашу Смерти и Совет. Когда Люк женился на твоей маме, они почтили его память, назвав в честь него их дочь».

– Клэри, скажи ему отпустить меня…ааа! – закричала Вэл, когда Джонатан перевернул ее вниз головой и слегка подбросил. Вэл дико захихикала, когда он опустил ее на траву, и она перевела чистые голубые глаза Люка, чтобы взглянуть на Клэри. – У тебя красивое платье, – как ни в чем ни бывало сказала она.

– Спасибо, – поблагодарила Клэри, все еще не до конца понимая, что происходит вокруг. Она посмотрела на Джонатана, который улыбался младшей сестренке. – Это грязь на твоем лице?

Джонатан поднял руку и коснулся щеки.

– Шоколад, – сказал он. – Ты ни за что не угадаешь, за чем я застал Вэл. Она обеими руками залезла в свадебный торт. Мне придется исправить это, – он прищурился, глядя на Клэри. – Окей, может не стоило говорить об этом. Ты выглядишь так, как будто сейчас упадешь в обморок.

– Я в порядке, – сказала Клэри, нервно теребя прядь волос.

Джонатан поднял руки, чтобы удержать ее.

– Слушай, я разберусь с этим. Никто в жизни не догадается, что кто-то съел половину роз на торте, – он задумался. – Я могу съесть оставшуюся половину, как будто так и было.

– Да! – воскликнула Вэл с того места на лужайке, где собирала одуванчики, белые стручки которых раздувал ветер.

– Также, – добавил Джонатан, – как бы я ни хотел не говорить этого, но тебе придется одеть туфли перед свадьбой.

Клэри оглядела себя. Он был прав, она была босиком. Босиком и в светло-золотистом платье. Подол вился вокруг ее лодыжек, как облако цвета заката.

– Я… Какая свадьба?

Зеленые глаза ее брата расширились.

– Может твоя свадьба? Ты ведь знаешь Джейса Эрондейла? Высокий такой, блондин, всем девчонкам нрааавится… – он замолчал. – Ты передумала, вот в чем дело? – он заговорщицки наклонился к ней. – Потому что если это так, то я смогу переправить тебя через границу во Францию. И никому не скажу где ты. Даже если они будут пихать мне бамбуковые палочки под ногти.

– Я не… – Клэри уставилась на него. – Бамбуковые палочки?

Он пожал плечами.

– Для моей единственной сестры, не считая существа, что сидит возле моих ног, – Вэл возмущенно вскрикнула, – я сделаю это. Даже если это значит, что я не увижу Изабель Лайтвуд в платье без бретелек.

– Изабель? Тебе нравится Изабель? – Клэри чувствовала себя так, как будто пробежала марафон, и ей не хватало воздуха.

Он покосился на нее.

– Это проблема? Она особо опасная преступница или что-то вроде того? – он на мгновение задумался. – Вообще-то, это было бы горячо.

– Ладно, мне не нужно знать, что ты там считаешь горячим, – ответила Клэри на автомате. – Буэ!

Джонатан улыбнулся. Это была беззаботная, счастливая улыбка. Улыбка того, у кого не было причин для беспокойства, кроме красивых девушек и сестренки, которая поедала свадебный торт другой сестры. На периферии своего сознания Клэри увидела черные глаза и шрамы, но не знала почему. «Он твой брат. Он твой брат и всегда заботится о тебе».

– Именно, – сказал он. – А мне пришлось страдать несколько лет от постоянных: «Оууу, Джейс такой мииилый», «Думаешь, я ему нрааавлюсь?»

– Я… – начала Клэри и тут же умолкла, почувствовав головокружение. – Я просто не помню, как он сделал предложение.

Джонатан сел на колени и потянул Вэл за прядку. Она напевала про себя, собирая маргаритки в букет. Клэри моргнула. Она была уверена, что до этого видела одуванчики.

– Эм, я не знаю, делал он это или нет, – сказал он небрежно. – Мы все просто знали, что вы будете вместе. Это было неизбежно.

– Но у меня должен был быть выбор, – сказала она почти шепотом. – Я должна была сказать «да».

– Ну, ты и сделала это, разве нет? – сказал он, смотря на маргаритки в траве. – Кстати говоря, думаешь, Изабель пойдет со мной на свидание, если я приглашу ее?

Клэри задержала дыхание.

– А что на счет Саймона?

Он посмотрел на нее, солнце отражалось в его глазах.

– Какой Саймон?

Клэри почувствовала, как земля уходит у нее из под ног. Она протянула руку, чтобы уцепиться за брата, но рука прошла сквозь него. Он был как призрак, как воздух. Зеленый газон, золотой особняк, парень и девочка на траве улетели от нее, и она упала, тяжело ударившись о землю. Стукнувшись локтем, она почувствовала боль, вспыхнувшую в руке.

Она перевернулась на бок, задыхаясь. Клэри лежала на темной земле. Сломанные булыжники торчали вверх из земли, и сгоревшие останки каменных домов нависли над ней. Небо было цвета бело-серой стали и на нем были черные тучи, похожие на вены вампиров. Это был мертвый мир. Мир, который лишили красок и жизни. Клэри, свернувшись калачиком на земле, видела перед собой не останки разрушенного города, а брата и сестру, которых у нее никогда не будет.

Саймон стоял у окна, любуясь видом на Манхэттен.

Зрелище было впечатляющим. Из пент-хауса можно было увидеть Центральный Парк, музей Метрополитен и небоскребы в центре города. Наступали сумерки, и огни города загорались один за другим, как поле электрических цветов.