Успеть. Поэма о живых душах - Алексей Иванович Слаповский

— Не знаю. Я же говорю, не моя машина, я…

— Все письменно опишете. Замка точно нет?

Полицейский, не спрашивая разрешения, пошел к кабине, залез, все там осмотрел и обшарил. Замка не нашел, вернулся и проявил смекалку: вынул штырь, всунул вместо него наручник и застегнул.

— Вот так. Никуда не денется. Ключи я тоже взял, — показал он ключи от машины. — Пойдемте.

— Куда?

— В отдел.

— Слушайте, я не против, но сначала надо отнести водителю телефон. Давайте вместе отнесем.

— Успеется. Пойдемте.

— Надо позвонить хозяину машины, он все объяснит! — осенило Галатина. И он тут же набрал номер Сольского, торопливо рассказал, что происходит.

— Елки же палки! — огорчился Иван. — Почему ты сразу не позвонил?

— Я собирался. Думал, получше Виталию станет, он сам… А тут вот… Вопросы у товарища.

— Дай мне его.

Галатин дал телефон полицейскому.

О содержании разговора он мог догадываться только по ответным репликам, которыми полицейский отзывался на объяснения Ивана.

— И что, что технический?.. А по документам стройматериалы и… Растворители не относятся… А разрешение? Меня не про вас интересует, а… А он кто? Откуда я знаю, может, он его убил? Никто не шутит, я вас тоже не знаю… Когда? Ладно, посмотрим. Кафе «Путное» знаете? Около него. Это мое дело… Вот и поговорим, чего вы мне издали рассказываете? Все, давайте!

Полицейский вернул Галатину телефон и сказал:

— Паспорт дайте.

Галатин дал ему свой паспорт, полицейский посмотрел.

— К родственникам, значит, едете?

— Да. К сыну и внучке.

— К водителю какое отношение имеете?

— Никакого. Мой товарищ, вы с ним говорили сейчас, попросил его, чтобы…

— Да, он сказал. И все-таки тормознемся, — полицейский сунул паспорт в папку с документами Виталия. — Идите к водителю, и жду вас в отделе. Этот ваш приедет, будем разбираться.

— В каком отделе? Где это?

— Недалеко, вам любой скажет. Давайте, жду.

Полицейский, огибая талые лужицы, пошел к своей машине, что стояла у въезда на стоянку, потоптался основательно ногами, стряхивая грязный снег, сел и уехал.

Галатин спохватился: у него в машине и чемодан, и гитара. С собой только бумажник. Ничего, приедет Иван и все разрулит. А пока надо в больницу.

Вестибюль больницы впору была назвать сенями, такой он был крошечный. Когда заносили Виталия, Галатин не обратил на это внимания. Или они через служебный вход заносили? Не помнит, ничего не различал в горячке.

В этих сенях почти половину пространства занимал стол, за ним сидел охранник и во что-то играл на планшете, слышалась знакомая музыка, простенький электронный наигрыш. Галатин узнал музыку — Марио, старый добрый Марио; он впервые увидел эту игру в начале девяностых у своего знакомого клавишника Бори Золотарева, тот, большой любитель технических новинок и чудинок, наладил это развлечение для сына. В каком-то устройстве, помнит Галатин, крутились обычные магнитофонные катушки, а на экране телевизора прыгал усатый человечек в комбинезоне, управлявшийся кнопками на пластмассовой коробочке. Боря, показывая, вошел в азарт, сын обижался, кричал: «Хватит, дай я!» — «Я не играю, а дяде показываю!» — отмахивался Боря. Штука и правда засасывающая, Галатин вскоре купил приставку «Денди», несколько картриджей к ней, два джойстика, и они с Антоном азартно и подолгу играли в парные игры — счастливые моменты, вспоминающиеся со слезами умиления. Галатин играл и один, в том числе гонял неутомимого Марио по лабиринтам и платформам. Потом появились другие игры, навороченные, сложные, с отличной графикой, Галатин пробовал в них играть, но быстро уставали глаза, раздражало множество всяких опций, режимов, необходимость постоянно что-то менять, апгрейдить, поэтому Галатин частенько возвращается к Марио, где не нужно слишком ломать голову, все зависит от ловкости пальцев.

И охранник, мужчина возраста Галатина, показался человеком близким по духу и поколению. А тот, ткнув пальцем в экран и поставив игру на паузу, спросил:

— Куда?

С близким человеком и пошутить можно, поэтому Галатин ответил:

— Есть варианты?

Глаза охранника над черной маской (он, наверное, выбрал этот цвет в масть своему черному форменному мундиру) были неподвижны. Словно ждали: что еще глупого скажешь?

— Товарищ у меня тут, — пояснил Галатин. — Хочу узнать, как и что. И у меня его телефон, жена звонит, отдать бы ему надо.

— Нельзя.

И охранник приподнял руку, показывая на дверь, где висел листок с крупной надписью: «КАРАНТИН. ПОСЕЩЕНИЯ ЗАПРЕЩЕНЫ».

— А как же узнать, как телефон передать?

— В регистратуру позвонить.

— А номер?

Охранник большим пальцем указал на стену за собой. Там был стенд с различной информацией, в том числе листок с номером регистратуры. Галатин набрал его, услышал женский голос, который, показалось, заранее был готов к неприятным вопросам и поэтому звучал недовольно:

— Слушаю!

— Я насчет Виталия Королева, Виталия Сергеевича Королева, поступил сегодня днем без сознания, тут ему жена звонит, телефон бы передать и вообще, узнать, как он, — торопливо проговорил Галатин.

— Не по адресу, врачам звоните.

— А как…

Щелкнула брошенная трубка.

— Говорит, к врачам надо обращаться, — сказал Галатин охраннику.

— Само собой, — охранник глядел на планшет, ему не терпелось продолжить игру.

— Тогда я пройду на минутку? Или просто из двери — увижу кого-нибудь, позову, попрошу…

— Нельзя.

— А как врачам позвонить? Есть какие-то номера?

— Только регистратура.

— Ерунда получается: регистратура ничего не говорит, посылает к врачам, а до врачей добраться нельзя. Нелепые порядки.

— Вот уж так у нас! — сказал охранник с хвастливой иронией. Он вполне понимал, что порядки у нас, и не только в больнице, действительно нелепые, но обычно он был страдающей стороной, человеком, который сталкивается с нелепицами и не может их преодолеть, а тут, на службе, сам оказался частью нелепицы и может как-то отомстить за причиненные ему в других местах неудобства и обиды.

— Но у вас наверняка есть какие-то телефоны? Позвонить, если что-то не то?

— У меня все то, — ответил охранник и снял игру с паузы, продолжил ее.

Галатин постоял, слушая синтетическую музыку, которая теперь казалась не ностальгически милой, а раздражающе тупой и примитивной. Он уже знал, что сделает, и собирался с решимостью. Собрался. Быстрыми шагами пошел к двери, открыл ее и крикнул наугад:

— Врачи есть тут? Подойдите на минутку!

И тут же повернулся к охраннику, который громоздко выкарабкался из-за стола большим телом и направился к нему, выставил руку, предупредил:

— Без эксцессов! Я не вхожу, правил не нарушаю!

Но охранник не послушался. По тому, как он дернул руку Галатина, было ясно, что он привык иметь дело с вещами простыми и послушными — лопатами, рукоятками молотков и топоров, кирпичами и досками.

Было довольно смешно: охранник пытался оттащить