Естественно, магия (СИ) - Валентин Искварин

Приблизившись, усевшись на корточки, он подметил особый рисунок линий: воздушное крепление перьев. Телесность проявилась в мышцах, сливаясь с водной составляющей крови. Тонкости, оттенки — всё полетело в разум мутным потоком, чуть не породив панику. Каким-то непонятным усилием воли Виктор остановил информацию, которая грозила его захлестнуть.

Впрочем, ещё один опыт можно попробовать. Сила следует за материей. Она же может ею управлять. Например, если создать нарушение в воздушном креплении перьев, они повыпадут! А если ещё и костную составляющую загнать в кости, то всё вообще будет предельно ажурно!

Только к действию надо подготовиться — взвести систему, как пружину. А потом просто распустить всё. И Виктор принялся вязать костные линии: точка входа на пере, выход на кости, контроль на кончике пальца. После третьего взвода птица забеспокоилась, почуяв неладное. К счастью, система отлично приняла команду «делай, как я». Остальные линии выстроились сами, да так, что Виктор понял: работая сознательно, он бы голову себе сломал, путаясь в связях сотен объектов. И вот, птица уже билась, обвязанная незримой сетью, стягивающейся к правой ладони экспериментатора.

Из-за того, что объект испытаний пошёл вразнос, Виктор не стал подтаскивать линии воздуха к левой руке, а рискнул просто «позвать» их. И, к его восторгу, сила подчинилась зову!

Убивать птицу прямо сейчас неразумно: и концентрация нарушится, и ещё неизвестно, как поведут себя послушные токи силы, если их носитель перестанет жить. Так что…

— Делай р-р-раз! — скомандовал маг и резко развёл руки.

Курица возопила на дикой, пронзительной ноте, и тут же путаница линий лягнула заклинателя, отбросила на метр назад, опрокинула навзничь и на время лишила слуха. Ошарашенный волшебник ещё поднимался, а из коттеджа и с тренировочной площадки к нему уже бежали люди.

Примчались бойцы и бросились осматривать потерпевшего, но Виктор прошептал: «Со мною всё в порядке», — и они не без сомнений оставили его в покое. На самом деле, ладони были во внутренних кровоизлияниях, и он опасался боли от прикосновений. Лекарь смотрел на нанимателя, ставшего жертвой собственного эксперимента, насмешливо и злорадно. Подоспевший старый маг покачал головой и принялся осматривать место происшествия: курица лишилась-таки перьев и кровоточила по всему телу, от магических манипуляций кости раздались вширь, и рёбра кое-где выпирали под кожей, выскочив из мяса. Дрейк поискал отлетевшую голову и нашёл: она вонзилась клювом в обитый жестью деревянный косяк гаража, продырявив, естественно, оба носка. Прибежала Женя и застыла в немом удивлении. Лила, подойдя к усевшемуся парню, принялась отчитывать:

— Ты! неуч юный! Ты что творишь!?

— Я ощипал курицу… — ответил печальный маг, сосредоточенно глядя на землю под ногами.

— Нет, дружок! Ощипывают вручную! А вот такая дурь — верный способ отправиться к праотцам!

— Я больше так не буду, — сказал Виктор, сумев не улыбнуться своему детсадовскому ответу.

— Ты уж постарайся, ученик, — задумчиво произнёс Дрейк, помахивая куриной головой в носке. — Расскажешь потом, как ты дошёл до такого? — И двинулся к дому.

— Обязательно. Кстати, как я вижу, Лила, мясо не повреждено.

— Надеюсь… Женя, сбегай за пакетом! А ты что стоишь и лыбишься? — обратилась она к лекарю. — Твой начальник ранен! Не заметил?

Пётр недовольно хмыкнул, но подошёл к молодому магу. Бормотание длилось секунды три, после чего лекарь приложил руки к груди пациента. Виктор почувствовал, как энергия заклинания побежала по организму, оседая в поражённых областях, но тут Пётр внезапно отдёрнул ладони, заставив мага содрогнуться. Что это было!? Неужели лечение настолько принципиально болезненное!? Это надо будет исследовать. И если этот язвительный тип сделал пакость сознательно…

Курица осталась более чем съедобной, но за обедом почти каждый отшутился по поводу утреннего происшествия. А Виктор неоднократно вспомнил, что собирался творить магию плавно: залеченная правая ладонь всё ещё сильно чесалась.

37. Различия

После обеда маги всё-таки тоже отправились на занятия. Дрейк предложил свою излюбленную площадку — на запад от деревни, за ручьём, на вершине холма.

— Дрейк, ты, вроде, наставник, — Виктор усмехнулся, — а предлагаешь.

— Вроде. Кстати, мне больше нравится, когда меня Драконом кличут. Я вот думаю, что маху с тобой дал: зачем тебе наставник? Ты ж неправильный! Даже простейших заклинаний у Лиры своей не взял.

— Так она и не давала! Мне кажется, всё же будет правильно держаться того, как она меня учила. Сделай то-то — и я делаю.

— Хм, ты вроде самостоятельный такой, а без бодрящих пинков в учении — никуда?

Виктор тоже об этом думал. Люций создал множество заклинаний. Наверняка, среди них есть не только тематически полезные, но и те, эффект которых можно целиком или частично скопировать. Да и защиту разрабатывать надо.

— Не столько пинков, сколько тем для самостоятельного изучения. И неплохо бы знать, с чем вообще можно столкнуться.

— Ну, с этим тебе — к высшим, — Дрейк хмыкнул. — Я ведь вправду лентяй. Ещё с послушничества. Дополз до десятого, не особенно напрягаясь, а там уж и вовсе поднимался от раза к разу.

— Кстати, о высших. Ты не знаешь, где сейчас Лира?

— Знаю… приблизительно, — без особого удовольствия ответил маг. — Где-то на Каспии. Там Мишкина вотчина. Собирался к нему в августе слетать.

— А этот Мишка…

— Он тоже с ними рассорился из-за чего-то, — говоря это, Дракон сердито пинал камушки, встречавшиеся на тропинке. — Они же только просят чего-нибудь, а сами… бестолковые. Преданность? чему? кому? Они сидят себе, не высовываются. А как что надо, нас, воспитанников, дёргают. И просьбы-то все непростые. Таскать для них угольки из печки? Не-а, я отлично Мишку понимаю. А главное: никакого движения.

— А ты как-нибудь это движение видишь?

— Да никак не вижу, — сердито буркнул старый маг. — Придут ко мне, а я чую, что придут, повоюю, как смогу, да и сдохну. Расти в моём возрасте до высшего — вообще никак не возможно. Да и что я один сделаю? У Чёрных завсегда найдётся, чем ответить.

— С Мишкой этим объединиться?

— Ему всё это не больше моего надо. К тому же, где он и где я? Тысяча вёрст — это порядочно, чтобы общие планы строить.