Могильщики талантов (СИ) - Гаврюченков Юрий Федорович

— Неплохо, — после паузы сказал Ник Далёв, а Док тут же спросил:

— Редакторша Гасанова тоже выпускала его книги?

— Да, в «Ар-деко», — уронил Алексей. — Он специально для серии гламурного детектива написал офисный триллер про убийства в конторской среде — «Матка-зубатка», типа, прогнулся под формат, а роман прошёл незамеченным. Как, впрочем, всё у Наргиз Гасановой, — добавил он с чувством пренебрежения к неведомой коллеге и только потом осознал, что говорит как Григорий.

Родственники переглянулись.

— Веский аргумент, — с уважением признал Ник Далёв. — Вот что значит взгляд изнутри. Никакой следователь до этого не додумается.

— Притом, что Иван Строев реально талантлив, — вздохнул Алексей и развёл руками. — Но… вот. Получилось как получилось, — он говорил почти с сожалением. — Иван Строев и под мои требования написал качественно иной для своего обычного творчества роман, уболтал я его на большую литературу, — соврал он, чтобы драматизировать ситуацию. — Продаётся нормально, хотя в рекламу издательство не вкладывается.

— Значит, ты следующий, — сказал Ник Далёв.

— Да запросто. Решит, что мы хороним его талант, и попробует снова всё исправить.

— И так бывает, — богатое воображение журналистов бульварной прессы подогревалось фантазиями доктора, который им подыгрывал. — Умный психопат может всю жизнь оставаться не выявленным и планомерно совершать убийства. Преступник искусно притворяется. Он может казаться уравновешенным. Он ровен и вовсе не эмоционален, он рассудителен, но в нём нет ни раскаяния за содеянные злодеяния, ни угрызений совести.

— Кем он работает?

— У него своя фирма по производству окон и дверей.

— Он вполне может помыкать подчинёнными, эксплуатируя самым нещадным образом, не испытывая ни чувства вины, ни страха. Это даже помогает. Люди таким лучше подчиняются и боятся роптать. Типичный психопат с низкой эмпатией и, как все психопаты, отличный притворщик.

— Но Строев не такой. Он… респектабельный.

— Это он при нас респектабельный, а какой он на самом деле, ты не знаешь, — заметил Ник Далёв.

— Ушлый преступник будет конспироваться так, что не заметишь, — дополнил доктор Чернушкин.

— Конспирироваться, — сказал редактор.

— Чего?

— А-а, ладно…

— Я - парень с Северов, грамоте не учен, — немедленно оскорбился Док.

Астролягов подумал и согласился, что Иван Строев всегда казался ровным и рассудительным.

Как и утверждал терапевт с далёкого нефтяного прииска, никогда не знавший Строева раньше.

— Кстати, — подмигнул Ник Далёв как подельник подельнику. — Я тут пока по соцсетям лазил, много интересного нарыл. Ты знаешь, что тебя на полном серьёзе обсуждают в качестве убийцы Плоткина и Егора?

— Кто?

— Вот и злодей об этом бы первым делом спросил бы, — возликовал Ник Далёв.

— Зачем мне их убивать?

— Считают, что ты прислал графоманский детектив, который Плоткин отклонил. Ты якобы настаивал, но разубедить не смог. Тогда вы повздорили, и ты его забил молотком. Так же, как забил дизайнера камнем, потому что за ошибку с псевдонимом получил нагоняй от Матвеева и не простил.

— Не я не пишу романов! У меня и рассказов-то нет, если не считать пары детективов для «Сумеречного взгляда», напечатанных сто лет назад! Это легко проверить по редакционной почте на венином компьютере.

Астролягов сам понял и осёкся.

— Ты за ним год сидишь, — подтвердил Ник Далёв. — Стёр все следы. Устранив Плоткина, ты пришёл наниматься на работу, околдовал Матвеева и занял место жертвы. Как паразит.

— Зачем???

— Чтобы выесть издательство изнутри. Выгнать самого лучшего автора и уничтожить самого талантливого дизайнера.

— Но… Зачем?

— Чтобы развалить «Напалм».

— Зачем?

— Потому что ты злодей. Не замечал, что к тебе в издательстве плохо относятся?

— Нет, — Алексей расстроился. — Кто?

— Корректора.

— Я вообще из корректуры никого не знаю. Мы не общаемся. Сомневаюсь, что они меня знают в лицо.

— Может и не общаетесь, они тебя за что-то не любят. Тихо и настойчиво, как умеют только корректоры. Там сложился бабский междусобойчик со своим пластом слухов и сплетен. Ты Катерину знаешь?

— Это дизайнер, наверное, — припомнил Астролягов девушку, похожую на злого пингвинёнка.

Он расстроился ещё больше. На поминках ему показалось, что дизайнер Катя к нему хорошо относится. Тем горше было узнать, что она за спиной пишет о нём всякие гадости.

— Такова подлая природа дизайнеров, — пробормотал он. — Никогда их не любил.

— Ваши чувства взаимны, — подвёл черту Ник Далёв. — Это ей принадлежит концепция, что ты одним ударом забил оба шара в две лузы.

— Она бильярдистка, — теперь Астролягов был уверен, что Далёв не врёт. — Но это взаимоисключающие заявления — всё, что ты сейчас рассказал.

— Я передал содержание треда. В комментариях всё гораздо затейливее и выглядит не так противоречиво, как в упрощённом изложении. Вполне может заинтересовать следователя, — зловеще закончил Далёв.

«Главное, не выйти на самого себя», — Астролягов не мог решить, что видит, самосбывающееся пророчество или кошмар наяву.

Автор-детективщик, который заходил в День Дурака, прислал роман про сталкера. Астролягов и забыл о нём. Он думал, что писатель, над которым под настроение поглумилась вся редакция, решил не отдавать рукопись и вежливо откланялся, а тот всерьёз пообещал отправить текст по электронной почте. Погулял, выпустил пар и заслал!

Роман оказался глубоким. Повествовательное изложение затягивало с самого начала. Астролягов нырнул в него с головой и безмолвно сидел за монитором, как мышь под ведром. Ему никто не мешал. Игорь не пришёл, Дима тоже. Григорий пробовал завести разговор, но, узнав, какой шедевр поступил в самотёке, деликатно затих. Астролягов увлечённо глотал текст, не отвлекаясь на обед и туалет, и только к вечеру, пребывая под сильным впечатлением от прочитанного, нашёл силы оторваться.

— Круть! — сказал он. — Как мы его первого апреля не спугнули?

Григорий заложил руки за голову и от души потянулся, да так, что суставы захрустели.

— Чего там?

— Реальный хит. Про маньяка-преследователя. Не знаю, откуда он это знает, но знает он хорошо. Нельзя бросаться авторами. Среди них могут быть талантливые.

Григорий протяжно и громко зевнул.

— Много убил?

— Пока никого, только ходит поздним вечером за женщинами по безлюдным улицам. Я ещё не до конца прочёл, но автор явно в теме. Знает всю кухню, все мелочи. Такие детали не выдумаешь, скажу тебе как криминальный корреспондент, который тоже хорошо знает улицу. С другой стороны, он героя не обеляет. Маньяк как бы и сам осознаёт свою порочность, оттого терзается, но прекратить не может.

— Убогие они, сталкеры эти.

«Да и те сталкеры тоже», — мысленно добавил Астролягов и вслух спросил:

— А ты как считаешь, почему маньяки убивают женщин?

Григорий помахал руками, посжимал кулаки, покачался в кресле.

— По скудости, — наконец высказался он. — Из одиночества. Чтобы заполнить пустоту жизни. Убийство человека — это такой большой кусок, которым можно заполнить пустое пространство своего бытия. Жизнь должна быть очень пустая, чтобы находить отраду в приёмах охоты на человека, в выслеживании жертвы, в преследовании по безлюдным улицам. В ожидании возле дома. Представляешь, сколько на это требуется времени?

Астролягов кивнул, отметив, что в романе про сталкера такого не было. Там герой бродил без мотивации, только потому что бродил, сжимая в кармане нож. Сталкер много думал об оружии, о людях, которых встречает, и почему-то об обуви. Экзистенциальных переживаний у маньяка не прослеживалось. Наверное, он был слишком примитивен.

— Я тебе так скажу, — энергично заявил автор детективов-нуар. — Баба часто сама виновата, что на неё нападают. Если ночью шастает по задворкам в мини, пусть потом не жалуется. Или едет бухать к мужикам… «Рекламируешь — продавай», как говорят американцы о жертвах, которые сами нарвались. Да это ко всем относится.