«Если», 2012 № 10 - Журнал «Если»

Ваш друг и слуга

мистер Майкл Флетчер,

лейтенант,

57-й полк

Перевел с английского Геннадий КОРЧАГИН

© Sean McMullen. Electrica. 2012. Публикуется с разрешения журнала

«The Magazine of Fantasy & Science Fiction».

Джон Дж. Хемри

Сабли и сёдла

По всхолмленной равнине продвигалась истязаемая бурей воинская колонна. Впереди — Улисс Бентон; капитан, как и вся его рота, вел коня под уздцы и всматривался в завесу ливня — верен ли путь?

Штатский видит кавалеристов только на церемониях Четвертого июля, в парадном облачении, под гром оркестра; штатскому мнится, что не бывает образа жизни более романтического. Уж кто-кто, а капитан Бентон и плетущиеся следом за ним люди знают, чего стоит эта романтика.

Вот она, настоящая жизнь конника: бредешь по бескрайней прерии, вязнешь в раскисшей земле, скользишь по мокрой траве, и ноют натруженные в долгом походе ноги, и ветер набрасывается, норовя повалить, и свинцовое небо хлещет водой, а та затекает в каждую складку, просачивается в каждый шов, чтобы не оставить на тебе сухой нитки. И надо тащить за повод коня, который, как и ты, от усталости едва жив; жалкий и злой, он временами пытается цапнуть зубами, а то и рвется прочь бешеным чертом, тут оплошаешь — мигом шлепнешься в грязь. В животе пусто, ведь похлебки в такую непогоду не сваришь, а до нее семь дней кряду была только солонина с бобами. Нынче о костре можно только мечтать — придется обойтись размокшими галетами.

И все эти тяготы и лишения — за тринадцать долларов в месяц. Таково жалованье рядового, не очень-то разгуляешься. Прежде платили шестнадцать, но в нынешнем, 1870-м, Конгресс урезал денежное довольствие.

В середине походной колонны вихляли и подпрыгивали на кочках четыре почти порожних фургона — запас провизии был израсходован. Еще двое суток, думал Бентон. Еще два дня пути, и рота вернется в форт Харкер. Единственное утешение — у каждого кавалериста теперь широкополая фетровая шляпа вместо прежней фуражки, нисколько не помогавшей в дождь.

Вдруг засверкало-заполыхало, словно рота очутилась под артиллерийским обстрелом. И пусть лишь на миг, но до того ярко осветили молнии все кругом, что люди жмурились, прикрывали глаза. У Бентона провалилась нога и с силой топнула оземь — так бывает, когда при спуске по лестнице не учтешь высоту ступеньки. Он даже равновесие потерял и не устоял бы, не будь на кулак намотан повод. Нервному скакуну роль костыля не пришлась по душе, и он опять попытался куснуть хозяина.

Кто-то поблизости тихо выругался. Темнота вернулась; напрягая глаза, Бентон высмотрел сержанта Тиндалла.

— Сержант? Вы как, в порядке?

— Так точно, кэпн. Вот только замерз, промок и на ногах едва стою, а в остальном — полный порядок, не извольте беспокоиться, сэр.

— «Хочешь жизни настоящей — в кавалерию вступай», — напомнил Бентон вербовочный лозунг.

— Верно, сэр. В наших краях октябрь всегда неласков. Ох, как не хочется еще одной военной зимы в прериях. А тут еще молнии эти, как будто снова деремся с Джонни Ребом[7]. Похоже, сэр, мы набрели на колонию луговых собачек.

— Ты тоже оступился?

— Так точно, сэр. Подумал, собачки нашкодили, вот только нор нигде не заметил, да в такой каше разве разглядишь…

Люди и кони упорно брели сквозь бурю, потому что ничего другого не оставалось. Но ближе к рассвету, на их счастье, ветер и дождь поутихли, а потом и тучи расползлись, явив неисчислимые звезды. Рота наконец остановилась на отдых, и Бентон, обойдя бивуак, проследил, чтобы солдаты позаботились о лошадях, насколько это возможно, когда всё и вся промокло насквозь. От капитана, как и от сержанта Тиндалла, почти ничего не зависело, они могли лишь подбодрить измотанных бойцов, пообещав, что еще пара дней, и их примет родной форт Харкер.

Лейтенант Гаррет, шедший в хвосте колонны, за фургонами, встал по стойке смирно и четко, как в училище, козырнул, желая привлечь внимание командира.

— Капитан, я распределил оставшиеся галеты среди личного состава.

— Что, галеты нашлись? Отлично.

Бентон потер лоб. Одолевала усталость, и он понимал, что спать ему, как и всем остальным, придется на сырой земле под мокрым одеялом. И все же командиру будет полегче, чем подчиненным, мундир у него добротный, из хорошей ткани. А у нижних чинов форма дешевая, наскоро пошитая в годы гражданской, и военное ведомство не станет обновлять экипировку, пока не кончатся старые запасы.

По штатному расписанию роте полагались два лейтенанта. Но четыре месяца назад лейтенант Рэндалл умер от холеры, и неповоротливая армейская канцелярия все еще не прислала замену. К счастью, с тех пор никто от холеры не слег.

— Хорошая работа, лейтенант. Особенно для офицера-новичка на первых маневрах.

От такой похвалы у Гаррета как будто прибыло сил.

— Благодарю вас, сэр. Однако же сегодня был момент, когда я чуть не ударил лицом в грязь, в прямом смысле.

— Вы о чем? — недоуменно сдвинул брови Бентон. — О тех вспышках?

— Так точно, сэр. Земля вдруг ушла из-под ног, вернее, оказалась не на месте. Кругом меня тоже все оступались — и люди, и кони. Очень странно.

Бентон нахмурился еще сильнее.

— Мне тоже показалось, будто земля чуть сместилась. Как думаете, лейтенант, это не землетрясение?

Гаррет осмотрелся, словно ища подтверждение догадке командира.

— Сэр, вроде Канзас землетрясениями не славится.

— Насчет Канзаса не скажу, а вот в Миссури лет шестьдесят или семьдесят назад трясло еще как! Там до сих пор помнят. Даже Миссисипи однажды потекла вспять. — Бентон в задумчивости покачал головой. — Ладно, если это и землетрясение, то совсем короткое, и на прерии почти не сказалось. Ступайте, лейтенант, поспите, сколько осталось. Надо отдохнуть — вон как лошади измотаны. Завтра опять в пешем порядке и полегоньку — дадим им оправиться.

— Есть, сэр.

Наступил новый день, безоблачный и ясный. Вставая, Бентон скривился — после мокрой ночевки ныли все кости.

— Доброе утро, кэпн! — протягивая дымящуюся кружку, поприветствовал сержант Тиндалл.

— Кофе? Как вам, сержант, удалось костер развести?

— А я, сэр, старый индейский фокус знаю.

Бентон не сдержал улыбку и принял кружку.

— Лейтенант Гаррет, к вашему сведению: какие бы подвиги ни совершал сержант Тиндалл, все они называются старыми индейскими фокусами.

Гаррет улыбнулся, хотя на его лице тенью лежала усталость.