Отторжение - Инна Тронина

— Молоток! — одобрил я. — Все верно. Продолжай.

— Я на крыльцо поднялся, набрал код…

Божок заулыбался. Он обожает, когда его хвалят, и работает ещё лучше.

— Жутко было? — спросил я.

— Да нет, как всегда. Вот, значит, зашёл я на лестницу. Там уже коврики постелены, и будка есть для охраны. Но в ней пусто. Через стекло насквозь видно. Там мебель какая-то навалена — диваны, стулья. Холл очень широкий. Спрятался я за ними, осмотрелся…

— Не срисовали тебя? — У меня начали заметно дрожать руки.

— Да нет. Из лифта вдруг парень с девкой вышли. Она — в чернобурке до пяток, он — в кожаном пальто. Ушли на парковку — там их джип стоял. Я ещё подумал — не того ли мужика Симонов ищет. Я его запомнил. Потом на двенадцатый этаж полез. Там осмотрелся, нашёл сто пятую квартиру. Вдруг слышу — где-то рядом орут. Вроде, бьют бутылки. Там, где окна светятся…

— Но в сто пятой ведь никого? — перебил я.

— А это в сто шестой! — Божок так махал руками, что едва не попадал по моей физиономии. — Топают там, по коридору, совсем рядом. Я тихонько подобрался к сто пятой, сунул штекер в скважину. Дверь там железная…

— Только там? Или везде — железные?

Это важно. Если компания закроется в квартире, «железку» нам с Андреем не взломать. А пока будем ждать подмогу, девчонку могут из окна выкинуть. Тогда докажи, откуда именно она свалилась!

— Да, все железные. Смотрю на прибор — никаких сигналов. Хотел уже назад идти, как в сто шестой опять заорали. Мат такой стоит — даже я не слышал. И Пётр Яковлевич говорил, что в этих домах тихо себя ведут.

— Значит, не все соблюдают правила.

Всё-таки надо разобраться, кто находится в этой квартире. Ясно, что бандиты. Только чьи — московские или пришлые? Даже если там не Оксанка, квартиру эту стоит проверить. Но без Озирского я такие вопросы решать не могу.

— Давай дальше, Божок! Услышал ты мат, и…

— Да они там мебель ломают, наверное! Такой треск стоит, грохот. Я приборчик спрятал и уже хотел к тебе бежать, докладывать. На всякий случай жалостную историю сочинил, если меня кто увидит. Мол, из дома сбежал. А здесь решил переночевать, чтобы не замёрзнуть. Входная дверь была неплотно закрыта…

Божок и вправду часто пользовался таким приёмом. Во многих случаях это срабатывало. Правда, бывало, парня и выгоняли. Но в данном случае именно это ему и было нужно.

— Там так тихо, на лестнице. А за той дверью будто дрова рубят. Потом разбитое стекло зазвенело.

— Значит, там много народу? Как тебе показалось?

Я всё думал, браться ли за это дело. Или просто позвонить в ментовку и уехать? Спать очень хочется. Я бы и поступил так, но — Ксюшка!.. Если она там, надо разбираться самим. Божок с ней в агентстве много разговаривал, и голос запомнил.

— Ну, компания обычная. Не трое, больше. Может, даже пятеро, не знаю. Через дверь не поймёшь, — рассудительно объяснил Божок.

— А что девица-то орала?

— Да, Роман, я одного-то видел… Толстый такой, с усами. Клок полос на лоб свисает. В военной форме, в старой. На груди — ордена и медали. По-моему, царские.

— Ни хрена себе! — Я больше не хотел спать. — Давай дальше, ты ж разведчик!

— Я сперва особо не прислушивался. Мало ли, может, день рождения у кого-то. А когда «тёлка» завопила, я рот разинул. Сразу узнал Оксанку… Правда, её били. Терпеть такое не могу, — признался Божок.

— Вот и правильно. Нечего баб бить — с мужиками драться нужно, — одобрил я. — Так что она кричала? Ты не понял?

— Пойми там попробуй! Тут как раз этот, толстый, на площадку вышел. А у самого ширинка расстёгнута. Сапоги хромовые блестят. Так он нассал прямо на лестницу. Наверное, уборная занята была…

— А ты что? Так и сидел за мусоропроводом?

— Ну! Этот мужик стоит, шатается. Пьяный в хлам! Руками всё махал, чтобы не упасть… А-а, вспомнил ещё — плётка у него за голенищем была.

— Понятно, — Я уже хотел звонить Андрею. — Всё у тебя?

— Нет, ещё послушай… Там потом на лестницу другой мужик вышел. С чёрными усами и маленькой бородкой. В кителе с золотыми погонами. И чтобы Оксанка сама с такими связалась?…

— Никогда, — подтвердил я. — Так я звоню Андрею?

— Звони, — кивнул Божок. — Скажи ему, что там чех ещё какой-то есть. Я про него тоже слышал.

— Чех?! — обомлел я. — Вообще ничего не понятно. Откуда ты про чеха взял?

— А этот, с бородкой, толстому сказал: «Чеха порезать надо!»

— Вот это я понимаю!

Ждать больше было нельзя. Наверное, очередной иностранец попал в очень неприятную историю.

— Как ты только выскочил оттуда?

— Дождался, пока они в квартиру уйдут. Только сначала ещё и третий вышел. Весь в крови, между прочим.

— Ну, атас, далеко дело зашло! Что ж ты раньше-то про кровь не сказал? Может, чеху уже и не поможешь. Какой этот, третий, из себя?

— Рыжий, тоже толстый. В галифе и в сапогах, в руке топор держит. Потом все убрались в квартиру, и я вниз побежал. Роман, делай что-нибудь! Вдруг там Оксанку убили? Она ведь кричала, точно… Из квартиры там дым валил. Они махру курили. Меня чуть не вырвало — пришлось снег есть. А потом — прямо к тебе побежал, даже без простыни. Всё равно ничего не видно.

Я понимаю, что Божку только девять. Больше рассказать он не может. Но и того достаточно — топор, кровь, пьяные мужики, да ещё чех какой-то. Очевидно, что без Озирского не обойтись. Надо ему доложить обстановку, а после ждать распоряжений. Я набрал пресненский номер. Андрей подошёл с набитым ртом. Значит, ещё не ложился — ужинал.

— Что у тебя, Ромыч? — благодушно спросил он.

— Езжай в Братеево! Быстро, как только сможешь!

— Это зачем ещё?

Шефу больше хотелось к Липке под бочок. Сейчас я ему мозги вправлю.

— Кажется, Оксанка нашлась! Только погоди радоваться…

— Что ты сказал?! — Андрей едва не подавился. — Повтори!

Я вкратце пересказал то, что узнал от Божка. Мальчишка то и дело лез поправлять меня, припоминая новые подробности. Я слышал голос шефа издалека, хотя связь была очень хорошая. Андрей выслушал всё, моментально оценил обстановку и тут же принял решение.

— Ромыч, Божок, ждите меня. В ментовку не звонить. Наблюдение вести до моего прибытия. Сколько их там?

— Божок говорит, компания. Не меньше пяти.

— Они пьяные, так что серьёзное сопротивление вряд ли окажут, — предположил шеф. — Без меня — ни с места. Если не справимся, ментов позовём. Но мы же — профи, Ромыч. Ещё разобраться нужно, что конкретно там происходит. Может, меж собой поцапались до кровянки…

Потом снег так и летел вкось. А я вдруг вспомнил свой сон на сегодня. И как только мог забыть? Увидел, что Оксанка входит в дверь квартиры на Звенигородке. Спокойно так снимает ветровку, туфли. А я радуюсь от всей души. Вроде, и не пропадала она в Турции, просто в магазин выскочила.

А потом зазвенел будильник — Соньке нужно было идти в школу, убираться там. И я сон потерял — на весь день. И вот сейчас только вспомнил. Вполне может быть, что Оксанка в сто шестой квартире. Лишь бы вытащить её живой…

Мы никак не могли дождаться шефа. Эти сорок минут показались нам годом. Ни когда я ещё так не боялся, что в дороге случится авария. Несколько раз порывался вызывать ментов, но отдёргивал руку. Когда сквозь вьюгу сверкнули фары джипа, Божок выскочил из «Сааба» и ринулся сквозь сугробы встречать Озирского. Обратно вернулся у него на руках.

Шеф был в камуфляже и в «рубоповке» — чёрной маске с прорезями. Такую же протянул и мне. Кроме того, он привёз два автомата и два штык-ножа — для себя и для меня. Потом мы дали указания Божку, оставили его в моей машине. Сами бросились через пустырь к дому. Увидели, что в одном окне погас свет, но два других продолжали гореть.

Мы не переговаривались — берегли силы и соблюдали тишину. Всё равно устали, как собаки. Пока набирали код, Андрей шумно дышал рядом. В такую погоду его сердечко барахлит — это я знаю. Ноги и руки тяжёлые, а голова «плывёт». Хорошо, что вокруг никого. Москвичи свои дела кончили, легли спать. А вот мы должны тут всю ночь маяться, хоть и у меня голова, как бронетранспортёр. Да ещё маска мешает, воняет шерстью. Намокла от пота и талого снега, пристала к коже, а снять нельзя.

— Ромыч, держи инструмент наготове. Дом, говоришь, пустой?

Андрей оглянулся, и я не увидел его лицо — только чёрную маску.

— Да, мало народу пока тут живёт.

— Пойдём, поглядим на месте…

Божок был проинструктирован на тот случай, если мы не вернёмся и не позвоним ему через полчаса. Он должен будет звонить не в ментовку, а Дмитрию Буссову. Тот сделает всё, что нужно. Мальчишка сумеет толково объяснить, да и с Дмитрием они знакомы. Адрес дома Божок тоже помнит. Он обеспечит прочный тыл — в этом мы с шефом не сомневались.

Когда добрались до двенадцатого этажа, на лестнице стало тихо. За той дверью бубнили, но не орали. Дом, в основном, пустовал. А те, кто здесь уже жили, спали без задних ног. Шеф указал пальцем на щёлку. Дверь действительно не захлопнулась, и мы могли без помех зайти в квартиру.