Путь гейши - Алина Лис

— Я не от боли.

— А, ну да, конечно.

В ответ на его снисходительное замечание принцесса зашипела, а Джин невольно залюбовался ею. Темперамент! Мгновение назад рыдала и вот уже гневно сверкает глазами.

Внушительное впечатление портило жалобное пошмыгивание и покрасневший нос.

— Дайте руку, принцесса.

Тонкая и нежная кожа с проступающим под ней рисунком вен только усиливала ощущение слабости, исходившее от девушки. Даже заметный без одежды рельеф мускулатуры, намекавший, что принцесса уже не один год упражняется с катаной, не делал Тэруко менее женственной. В мыслях Джин стянул с ее груди дурацкую повязку, а потом и хакама. Представшая в его воображении картинка была до того хороша, что он чуть не облизнулся. А тело мгновенно откликнулось на нескромные мысли совершенно однозначным образом.

К демонам все! Джин чуть не выругался. У него не было женщины… да с той самой проклятой кицунэ. Это сколько месяцев прошло? Четыре или уже пять?

Чтобы отвлечься, он сосредоточился на ране. Еще раз промыл ее, потом смочил бинт в саке.

— Будет щипать, — предупредил он намеренно насмешливо. — Так что не ной.

Принцесса презрительно фыркнула. Совсем как задиристый, но не уверенный в себе мальчишка.

Обработку раны она вынесла без единого стона, только иногда шумно выдыхала сквозь стиснутые зубы, но лучше бы жаловалась. Близость полуобнаженной девушки вызывала навязчивые мысли и желания. И возбуждение, чтоб его, не спешило уходить. Кажется, кто-то слишком долго пренебрегал рукоблудием.

Он помотал головой и заговорил с Тэруко, стараясь, чтобы голос звучал жестко:

— Зачем вы пришли в «квартал ив и цветов», ваше высочество?

Тэруко дерзко фыркнула:

— А вы?

— Я первый задал вопрос. — Он цинично ухмыльнулся. — Только не говорите, что принцесса по ночам переодевается самураем, чтобы купить себе гейшу. Это у вас такие забавные обычаи в Оясиме? Или ваше высочество предпочитает девушек?

Принцесса заалела и низко опустила голову.

— Неужели угадал?

— Я просто гуляла, — глухо пробормотала Тэруко. — Даже не поняла сначала, куда зашла.

— А что же стражник у входа? — с фальшивой любезностью поинтересовался Джин.

Ослу было понятно, что девушка не признается, но Джин продолжал давить. Это помогало избавиться от вожделеющих мыслей.

Он заметил слежку почти сразу и поначалу заподозрил подвох. Слишком уж нарочитой она была. Люди Такеши Кудо обычно работали куда тоньше. Отделаться от преследователя не представляло труда, но Джин сначала на всякий случай побродил по городу, проверяя, нет ли кроме одного явного «хвоста» нескольких скрытых — уловка вполне в духе Кудо.

«Хвостов» не было. До назначенной встречи с человеком, обещавшим раздобыть сведения о Мии, оставалось почти полчаса, и Джин свернул в «квартал ив и цветов», рассчитывая покинуть его совсем другим путем. Например, через стену.

Счастье Тэруко, что перед уходом Джин решил получше разглядеть своего преследователя.

Он закончил обработку раны, нанес обеззараживающую мазь и вдел нить в иглу. При виде его приготовлений принцесса побледнела.

— Это обязательно?

— У тебя хорошая регенерация?

— Не очень.

— Тогда обязательно.

Девушка нервно сглотнула.

— Боишься?

Тэруко сердито вздернула голову вверх.

— Вот еще! — сказала она дрожащим голосом. — Принцесса Риндзин ничего не боится!

— Уважаю, — с напускной серьезностью откликнулся Джин. — Жать, принц Аль Самхан не может сказать о себе того же.

— Не издевайтесь надо мной!

Лицо девушки жалобно скривилось. Она была в этот момент такой несчастной — потерянная, отчаянно храбрящаяся, зависимая от него, что Джину снова захотелось ее утешить.

— Я не издеваюсь. — Он перешел на доверительный шепот. — Скажу по секрету: мой младший брат — будущий император Самхана, выигравший битву в Огненной долине, — тоже ужасно боится иголок. Только тсс! Это государственная тайна. — Он улыбнулся и погладил Тэруко по голове. Она сперва вздрогнула, а потом тяжело вздохнула, уткнулась носом ему в плечо и всхлипнула.

Джин замер в растерянности. А потом осторожно приобнял ершистую принцессу Риндзин за плечи. Семнадцать лет. Боги, он постоянно забывает, что этой девочке всего семнадцать!

— Страх — это просто чувство, принцесса. Чувствовать не стыдно, стыдно быть рабом своих чувств.

— А вы, — она снова всхлипнула, но уже тише, — вы чего-нибудь боитесь?

— Конечно. Разве ваше высочество забыли, что я — главный трус в империи?

Девушка сердито фыркнула и отпрянула. А потом резко подставила руку.

— Шейте! — сквозь зубы приказала она, отвернулась и уставилась в стену широко раскрытыми невидящими глазами.

Джин с облегчением занялся делом. Все-таки с Тэруко проще, чем с большинством женщин. Насмешки делали ее не слабой, но сильной.

— Если хочется, можно стонать и плакать, ваше высочество. Я никому не скажу.

— Вот еще!

— Ну, как хотите.

Несколько минут в комнате стояла тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием сквозь зубы.

— Вот и все. Осталось только забинтовать.

Она повернулась, недоверчиво покосилась на руку. Черные стежки на белой коже смотрелись чужеродно.

— Все? — недоверчиво переспросила принцесса.

Джин улыбнулся:

— Все.

— Но это не так уж и больно…

— Конечно. Страх часто лжет, ваше высочество. Слушая его, нужно помнить об этом. — Он завязал и обрезал бинт, с сожалением выпустил ее руку и протянул баночку. — Все. Заживет самое большее через пару дней. Умойтесь, смажьте синяки, а потом надо возвращаться. Пока во дворце не заметили ваше отсутствие.

На встречу он все равно безнадежно опоздал.

Тэруко неловко взяла баночку, повертела, кинула на футон. И порывисто схватила Джина за руку.

Он вздрогнул. Ладонь у принцессы была горячей и жесткой. Близость девичьего тела возродила утихшее было возбуждение. Она подалась ближе, почти прижалась к нему, под полуопущенными шелковыми ресницами замерцали вишневые огоньки.

— Спасибо! — Голос девушки дрожал от переполнявших ее чувств. — Спасибо, ваше высочество! Если бы не вы…

Взгляд сам собой остановился на полуоткрытых губах девушки, и Джин поймал себя на навязчивом желании попробовать их на вкус. Отчего-то ему казалось, что они будут сладкими.

— Я виновата — судила, не зная вас. Вы ведь поняли это. Поняли, не отрицайте! Я заслужила ваши насмешки.

Тэруко ведь никто никогда не целовал. Мелочь, ерунда — Джин не из тех дураков, которые считают, что невинность — главная ценность в женщине. Но сейчас эта мысль взволновала его.