Падения с небес. Найти тебя. - Ирина Снегирева

-Мам, а мам,- произнесла Ксюша серьезным тоном спустя десять минут, когда ей довольно быстро надоело мне помогать, а так же спокойно сидеть на скамеечке и болтать ножками.

-Что, солнышко?- я повернулась, с умилением глядя на это серьёзное личико родной дочки.

-А папа, он где?

Простынь выскользнула из рук, и мне пришлось снова отжимать её, нарочно прикладывая к этому делу чуть больше усердия, чем за минуту до вопроса.

-А его нет,- отозвалась я избитой фразой, - с нами его нет.

-Он что, умер?- допытывалась маленькая умница, затрудняюсь сказать уже в который раз.

А мне стало досадно. Гринвич, ну неужели так сложно было выполнить роль согласно слов дитя! Ведь врать о том, что отец геройски погиб это в любом случае ложь. Не погиб, да и от героя там штаны да отцовский кошелек. В последнее время для меня Дан больше походил на обаятельного нахала, от чьих чар, кажется, всё-таки удалось освободиться. А вопросы малышки...что же, они будут, непременно. И когда-нибудь я ей расскажу всю нашу историю, чтобы не строила напрасных иллюзий относительного своего отца. Да и мало ли что случится в жизни, вдруг этот человек нас всё-таки станет разыскивать и разыщет (в чем я все же сомневаюсь) дочь, то лучше рассказать ей прилизанную правду, чем выслушивать обвинения, что я лишила её родителя по своей воле.

-Не умер, маленькая.

Ох, как больно все переживать заново! А еще и пытаться донести до ребенка простую истину - Даниэлю мы не нужны, плюс он не хотел быть отцом. Но разве такое скажешь маленькой девочке!

Но фамилию мы носим Якоба Хадерсона, то есть мне надо что-то еще и тут придумывать.

А что делать?! Кому легко?!

-А что? Заболел?- продолжила допытываться моя девочка, заматывая ручонку в подол платьица.

-Я не знаю, как сказать, родная, но только мы с ним не смогли жить вместе, -попыталась вывернуться я из плена этого вопроса.

Пока Ксюша маленькая, а там будет видно по обстановке и ситуации.

-А со мной он тоже не жил?- родные глазки, по-прежнему имеющие сине-голубой цвет как у отца, безотрывно смотрели за моими действиями.

-А ты хотела бы без меня там остаться?

-Нет, только с тобой,- пискнула девочка, и тут же её внимание переключилось на большую пёструю бабочку, что залетела в баню через открытую настежь дверь.- Мама! Смотри!

Вот так время и шло. Я уже давно сама себе не напоминала ту прежнюю белоручку, которой ежедневно прислуживают люди. Скорее сама являлась заботливой мамой и служанкой и даже учительницей для собственной дочери. У меня осталась последняя цепочка, да та, что всегда была на мне. Изделия были недешевыми и в Тарсмании, но тут все же приходилось продавать не так уж и выгодно - документов, подтверждающих покупку украшений, у меня естественно не было, чем и пользовался алчный владелец ломбарда. Но это были деньги к существованию, которые рано или поздно все равно закончатся. А если так, то всё чаще я задумывалась о дальнейшем существовании.

С Марфой мы сажали огород, держали кур, козу, но все это было не тем, чего бы я хотела своей дочери. Искренние отношения простых людей важны и гораздо приемлемее для меня, чем фальшивые аристократы. Но всё же не хотелось, чтобы девочка прожила половину жизни на огороде и на скотном дворе, а вторую - в бесконечных заботах о деньгах на пропитание и одежду. Одно плохо - работы для людей моего уровня образования в Осинках не было, а с ребенком сразу устроиться на работу не получится. Но бросить дочку на Марфушу ни за что поднимется рука, да и как жить без своей кровиночки?

Я рассуждала так, однако жизни внесла свои коррективы и попросту говоря не оставила мне особого выбора.

Засушливое лето измотало всех. Людей, вынужденных чаще поливать свои обширные огороды, животных, уставших от непомерного зноя и насекомых, так же кусавших скотину и людей от злости. Жара выматывала настолько, что не хотелось выходить на улицу, даже местные жители старались лишний раз не высовываться на солнце без необходимости. Ну, а вечером Осинки оживали, появлялся народ, повсюду слышалась речь и смех.

Как-то вечером мне не спалось и я, не зная, куда себя деть, осторожно сняла с себя ручку обнимавшей меня Ксюши, подоткнула ей под бочок игрушку, чтобы дочка не свалилась с кровати, и осторожно ступая, босиком вышла на улицу. Трава была мягкой, приятной, ласкающей пятки. Я подумала о поцелуях, но тут же заставила выкинуть эту идею из головы. Не скажу, что местные мужчины мне не нравились. Нравились, ведь я не слепая и видела, что кто-то из них хорош, а кто-то скотина изрядная. Про то, что кто-то не пара по статусу, не задумывалась - отношений-то всё равно нет. И по части обманутых девиц у меня уже имелся кое-какой опыт, что фору даст почти любому. Да и не видела я никого такого, кого бы сердце захотело принять. Глядя на сильные мужские руки, примечала, что такими и объятия крепче...

Но только сердце молчало при взгляде на обладателей или веселого нрава, или этих самых сильных рук..

Запах гари и треск заметила почти сразу, кинулась за дом и там увидела....Улица, на которой стоял дом Степана и Олёнки полыхала, озаряя всю ночную деревню.

Я вся словно похолодела, но заставила себя как можно тише зайти в дом и растолкать крепко спящую Марфушу.

-Марфа, вставай, пожар!

Мы выскочили из дома, а навстречу нам уже бежала растрёпанная и с совершенно безумным видом Олёнка, держа за руки сыновей.

-Барынька Ярослава разрешите их оставить у вас, мне тушить надобно бы, пожар почти до нас добрался. А ваш дом хорошо - через дорогу, значит, огонь не подойдёт.

Я и сама об этом думала - обычная проселочная утоптанная дорога, что шла через деревеньку на этот аз могла сослужить мне хорошую службу- встать на пути возможного распространения огня.

Мы быстро вернулись, оставили у нас детей, а потом едва не возникла заминка - кто должен был бежать на помощь ,помогать в тушении- я или Марфуша. Мне хотелось помочь, очень, но оставлять детей в такой обстановке всё-таки небезопасно. Стоит искорке перелететь через дорогу и вспыхнет трава, а там уж и до дома недалеко.

-Барышня,- произнесла Марфуша, - у вас дочка, а у меня никого, так что вам за детьми следить.

-А у меня муж там и имущество, скотина,- всхлипнула Олёнка и тут же замолчала, поглядывая на дверцу Марфиной комнаты, в которой мы оставили её сыновей.

-Хорошо,- согласилась я чисто из соображения безопасности для малышей. Одних их оставлять нельзя, однозначно,- но если кто устанет, я сменю.

Так и договорились.

Олёнка и Марфа ушли, а я припасла лопату, ведро оставила около бочки с водой. Треск от горящей древесины стоял на всю деревню, перемежаемый человеческим криком. Это там, в Тарсмании в столице при пожаре работали несколько пожарных команд, в нашем загородном замке несколько бочек чудо-насосами, специально приготовленных для пожаротушения, которые в случае опасности можно было бы использовать. Но тут ничего не было кроме ведер с водой и лопат. А ещё багры и топоры, при помощи которых ломались сараи, заборы, дабы воспрепятствовать огню распространяться дальше.