Он, другой и ты - Ольга Пожидаева

Саша скорчила рожу, а Дима только глаза закатил.

Они побыли у Бирюковых еще некоторое время, пока Дима не шепнул Саше в ухо:

– Поехали.

Девушка кивнула и стала прощаться, словно только и ждала его просьбы. Как только они вышли в подъезд, Дима прижал Сашку к себе, целуя ее глубоко и нежно. Они продолжил и в машине, и на парковке у магазина, куда заехали, чтобы купить шампанского и еды, потому что Сашка с прошлого года не пополняла дома запасы.

Нестерову слегка взбесила кассирша, которая была уж слишком позитивна и болтлива. Она строила Диме глазки и заливисто расхохоталась над Сашкиной плоской шуткой о прошлогоднем хлебе. Но едва они загрузили пакеты в багажник и сели в машину, Саша выбросила из головы все глупости, потому что Дима снова весьма откровенно демонстрировал свое помешательство на ее губах.

В этот раз они обошлись без сцены в прихожей, сумев сдержать все свои порывы. Раздевшись, разобрав покупки и набросав всего понемногу на тарелки, Саша и Дима устроились перед телевизором в большой комнате. Но новогодние фильмы очень скоро стали ненужным фоном, и Сашка убавила звук до минимума, чтобы болтовня из ящика не мешала им шептаться между поцелуями. Токарев снял толстовку и остался в одной белой футболке, что тут же несказанно возбудило Сашу.

Нестерова сидела верхом у Димы на коленях, обнимая его лицо ладонями, поглаживая шершавые щеки и прогибаясь в спине каждый раз, когда он проводил рукой под рубашкой вдоль ее позвоночника. Димины губы на время насытились ее ртом и теперь исследовали шею и плечи. Почувствовав, как он щелкнул застежкой лифчика, Саша вздрогнула. Токарев замер. Он медленно прокладывал пальцами путь от спины к кружевной чашечке.

– Могу? – выдохнул он ей в ухо.

– Попробуй, – так же тихо ответила Саша.

Дима отодвинул в сторону лифчик, накрывая ладонью грудь. Он потеребил большим пальцем сосок, проклиная чертовы привычки, которые до сих пор не в силах был контролировать. Ему нравилось женское тело, и глупо было это отрицать.

Было непросто завязать с алкоголем. Рука сама тянулась к бутылке в супермаркете, когда он делал покупки. Потребовалось немало времени, впечатлений и работы над собой, чтобы научиться игнорировать пересохшее горло и желание замутить разум до беспамятства. И сейчас зависимость вернулась. Только хотел Дима не вина, а Сашу. Хотел пить ее долго, смакуя и растягивая уловольствие, забываться с ней, растворяться в ней. Он научился ценить процесс, а не результат. Поэтому сейчас Токарев изо всех сил давил на свой воображаемый тормоз, призывая на помощь все практики, которые постиг в Индии. Впервые он захотел воспользоваться этими знаниями и навыками, так как прекрасно понимал, что ему придется стать для Саши идеальным любовником. Самым лучшим. И желательно последним.

– Тебе нравится? – решил спросить Дима, когда начал аккуратно поглаживать грудь.

– Да, – мурлыкнула Саша – А тебе?

– Очень, но я бы еще и посмотрел, если честно, – решил слегка приборзеть Токарев.

Девушка отстранилась, и их глаза встретились. Дима видел в ее взгляде отражение собственного желания. Он замер, потому что понятия не имел, что сейчас будет. С одинаковой вероятностью она могла и уступить ему, и послать. Пятьдесят на пятьдесят.

Чуть улыбнувшись, Саша начала медленно расстегивать пуговицы, а Дима, словно завороженный, следил, как она раздевается. Девушка сняла рубашку, лифчик и взглянула в янтарные глаза, которые потемнели почти до карего.

– Верни рубашку, только не застегивай, – прохрипел Токарев, не в силах перестать пялиться на ее грудь. – Да, вот так… Так сексуально…

Саша тихо пискнула и тоже опустила глаза, чтобы наблюдать, как Дима теребит и чуть пощипывает ее соски, обнимая и поглаживая ладонями округлую плоть. Ей тоже понравилась идея остаться в расстегнутой рубашке. Было в этом что-то волнующее, и да – сексуальное. Нестерова чувствовала себя одновременно и наивной школьницей, которая обжимается со своим парнем вместо того, чтобы учить уроки; и уверенной в себе соблазнительницей. Но все рухнуло, как только Дима пошел в наступление.

Он аккуратным, но уверенным движением уложил Сашку на диван. Убрав с груди одну руку, он заменил ее ртом. Дима посасывал и покусывал сосок, наслаждаясь тем, как девушка под ним стонет и извивается. Нестерова действительно получала в этот момент невообразимый кайф. Долгое воздержание и осознание того, что именно Дима так умело ласкает ее, посылали поток заряженных частиц к центру женского удовольствия, угрожая взорвать Сашку потрясающим оргазмом в самое ближайшее время. Но мозги работали быстрее физических и химических реакций ее тела. Нескорое время она усиленно гнала в шею все идиотские мысли, что лезли в голову. Ей удавалось концентрироваться на ощущениях, благо они были потрясающими. Но как только Дима опустил руку и потрогал Сашку между ног, девушка буквально окаменела. Она мертвой хваткой вцепилась ему в бицепс и чуть слышным скулежом позвала:

– Диииимка.

Он мгновенно понял, что что-то не так, и оторвался от изучения ртом Сашкиной груди. Дима приподнялся над ней, упираясь на локти и вглядываясь в перепуганное лицо девушки, которая только что, казалось, была на все согласна.

– Что? – он сам начал паниковать, теряясь от ее расширенных от страха глаз. – Больно? Я придавил тебя?

– Нет, нет, – замотала головой Сашка, но при этом выползла из-под него и уселась в уголочке дивана, запахивая рубашку.

С минуту они так и сидели на расстоянии, играя в гляделки. За это время Саша успела перепугаться, засмущаться и даже два раза разозлиться: на себя и Токарева. Дима успел расстроиться, обидеться и… тоже разозлиться. И злили его те же личности, что и Сашу. И пока Нестерова тихо загонялась, он решил действовать, не спуская этот инцидент на тормозах.

– Хочешь, чтобы я ушел? – вполне ровным голосом спросил Токарев.

Вопрос оказался очень актуальным и подходящим. Стараясь отринуть все иррациональные эмоции, Саша искала ответ. И нашла.

– Нет. Не уходи, – прошептала девушка.

Нестерова выползла из своего уголка и снова забралась Диме на колени. Она крепко-крепко обняла его, цепляясь пальцами за слишком короткие волосы у него на затылке, водя носом по шее, вдыхая запах, который стал ее наркотиком. Нет, Саша не могла отпустить его, у нее не было сил, она слишком крепко влипла, подсела.

– Как же ты меня перепугала, родная, – проговорил Токарев, слегка успокоившись в ее объятьях.

– Не бойся. Мне страшнее, – с легкой улыбкой сарказма ответила Саша.

Дима не без труда отлепил ее от себя и усадил все в тот же угол, но при этом