Мы раскрываем убийства - Ричард Томас Осман

в тот раз, когда я не прочитала контракт Сью Лоули в тысяча девятьсот восемьдесят третьем году и она целый год работала диктором новостей бесплатно.

— А что я скажу маме? И детям?

— Ты будешь много работать следующие несколько лет, — отвечает Фелисити. — И за это тебе будут хорошо платить. Чуть больше обычного, но подумаешь. Никто не заметит. А когда деньги кончатся, посмотрим. Добьешься успеха — прекрасно; не добьешься — будешь знать, что по крайней мере попыталась.

— Просто я… Как-то неправильно все это, — выпаливает Бонни.

— Бонни, в шоу-бизнесе полно деток богатых родителей. Они могут себе позволить перебиваться первые пару лет, зная, что им не надо волноваться о деньгах. У тебя нет богатых родителей, но тебе только что подарили сумку с миллионом фунтов.

— Даже налог не надо платить, — замечает Тони. — Что может быть лучше?

— Бонни, — говорит Фелисити, — я уже давно в этом бизнесе и видела, как талантливые люди терпят неудачу, а идиоты становятся миллионерами. В этом нет никакой логики. Просто нужно много работать, верить в себя и надеяться на удачу. Ты же готова много работать?

— Конечно, — отвечает Бонни, — но с верой в себя у меня плоховато.

— Но ты же села в электричку и приехала ко мне, помнишь?

— Да…

— Это и есть вера в себя.

— А потом у тебя в руках оказалась сумка с миллионом фунтов наличными, которые невозможно отследить, и эти деньги принадлежат человеку, который никогда не попросит их вернуть, — замечает Тони.

— А что это, как не удача, — добавляет Фелисити.

Бонни кивает:

— Ну ладно. Ладно. — Она смотрит на Фелисити и Тони. — Спасибо.

— Тебе спасибо, Бонни, — отвечает Фелисити. — Думаю, мы сработаемся.

— А вам, значит, ничего не останется?

Фелисити и Тони переглядываются. Тони пожимает плечами; Фелисити усмехается.

99

— Легкое красное, — говорит Джефф, — к морскому черту лучше подходит легкое красное.

— Нет, белое, — возражает Хэнк. — Терпкое белое.

— Да, но обычно подают красное, — настаивает Джефф и проводит пальцем по винной карте клуба «Уилберфорс».

— К морскому черту? Джефф, ты сам не понимаешь, во что ввязываешься.

— Красное, красное, красное, — Джефф продолжает изучать винную карту.

— Когда дойдешь до белого, скажешь, — говорит Хэнк.

— Красное.

— Белое.

— Красное.

— Пожалуй, я вас оставлю, — произносит швейцар, который все это время терпеливо ждал возле столика. Он смотрит на ноги Макса. — Вижу, вы обзавелись нормальной обувью.

— Телячья кожа, — кивает Макс. — Вот скажите, часто к вам приходят в ботинках из телячьей кожи?

— Часто, сэр, — отвечает швейцар. — Но обычно никто не уточняет, что кожа телячья. Просто говорят — «кожа».

Швейцар уходит и оставляет Макса, Джеффа и Хэнка втроем.

— Значит, вы опять работаете вместе? — спрашивает Макс.

— Не вижу причин этого не делать, — отвечает Хэнк. — Зря мы друг друга подозревали.

Макс кивает:

— А в итоге Сьюзан Нокс помог поймать я.

— Не совсем. Она просто использовала твое имя, чтобы замести следы. — Джефф морщит нос.

— Брось, Джефф. — Хэнк похлопывает Джеффа по плечу. — Дай мальчику договорить.

— Не с тем связалась, — продолжает Макс. — Тому, кто стреляет в Макса Хайфилда, лучше не промахиваться!

— Вообще-то, ее поймала Эми Уи…

— Брось, Хэнк, — останавливает его Джефф. — Дай мальчику договорить.

— Ты молодец, Макс, — говорит Хэнк. — Ты молодец.

— Подумать только, она использовала псевдоним Джо Блоу, — говорит Макс. — «Роза из Сарасоты». Значит, кому-то этот фильм все-таки нравится.

— Думаю, она выбрала его, потому что никто о нем не слышал, — бормочет Джефф.

— А я говорил, что буду сниматься в фильме про контрабанду налички? — спрашивает Макс.

— Фильм Рози Д’Антонио?

— Ага, — отвечает Макс. — Странно, сюжет точь-в-точь как эта история.

Джефф с Хэнком переглядываются и решают дать мальчику договорить.

— Осталась одна загадка: почему мне присылали записки с угрозами? — спрашивает Макс.

— Хэнк всегда так делает с новыми клиентами, — объясняет Джефф. — Они пугаются, а он задирает цену.

— Хорошая идея, — говорит Макс, — но при чем тут моя загадка?

— Наверное, мы никогда ее не разгадаем, — вздыхает Хэнк. — А в последнее время были записки?

— Нет, — говорит Макс.

Хэнк пожимает плечами, смотрит на Джеффа, и тот улыбается. Хорошо снова быть одной командой.

Подходит швейцар с бутылкой вина.

— Я взял на себя смелость и принес вам розовое.

— Великолепно, — хором произносят Джефф и Хэнк.

100

От имени Мики Муди из тюремной камеры

Ладно, Сьюзан, не знаю, получишь ли ты это письмо, но я увидел твое имя в газете и решил: попытка не пытка. К сожалению, когда пишешь ручкой на бумаге, на помощь чата GPT рассчитывать не приходится. Так что теперь тебе придется иметь дело со мной, настоящим Мики Муди: картина куда менее привлекательная, чем Франсуа Любе.

Как тебе известно, меня упекли за решетку, и я это заслужил. Я совершил глупую ошибку и попался в ловушку другого такого же старика. Но такова жизнь, Сьюзан. Хотя я очень разозлился: я-то думал, у меня все схвачено. А теперь приходится делать свои дела в ведро. Совсем как в детстве.

Если среди убитых мной людей был кто-то, кто тебе нравился, мне очень жаль, и я сожалею, что тебя поймали. Надеюсь, тебе удастся выкрутиться. Я-то думал, ты закончишь на берегу Средиземного моря, купаясь в тепленькой водичке. Но «Даунвью» — не худшая тюрьма на свете. Моя тетка сидела там в девяностых, ей присудили десять лет, и у нее остались самые хорошие впечатления.

Позволь дать тебе совет как заключенный заключенному: ни о чем не жалей. Жизнь нельзя повернуть вспять; время течет только в одну сторону. Всегда думай только о том, что предстоит.

Уж чего, а времени у меня теперь достаточно. Тут нет ни телевизора, ни гольфа. А ты чем занимаешься?

Не падай духом,

Мики

Дорогой Мики!

Честно говоря, я рада, что не выкрутилась. Я получила по заслугам.

Что до моей истории, она похожа на твою. И на многие другие. Я сделала это ради денег.

Я работала на Джеффа Нолана, которого ты пытался убить. Потом я пыталась сделать то же самое.

Годами я обеспечивала себе прибавку к зарплате, залезая в счета Джеффа. Он дал мне доступ к своим счетам, чтобы я занималась работой, которую он сам считал скучной. Все, что связано с деньгами, казалось ему скучным. Поначалу я брала всего по паре тысяч и инвестировала эти деньги с умом. Иногда даже спрашивала у Джеффа совет по инвестициям, хотя тот не догадывался, что я вкладывала его собственные деньги. Я купила недвижимость, но, получая прибыль, всегда возвращала деньги на место. Выходит, никому от этого вреда не было.

Но в последнее время деньги стали утекать: мировой экономический кризис, процентная ставка, сам понимаешь. Я-то считала себя финансовым гением, но на самом деле мне везло, потому что при благоприятной экономической ситуации даже дурак может заработать.

А я была дурой.

Я начала подсчитывать убытки и поняла, что денег Джеффа не хватит на покрытие долгов. Тогда я обратилась с предложением к тебе, надеясь получить непыльную и высокооплачиваемую работу. В убийствах я ничего не смыслила, но была в отчаянии и признаю, что пошла на это по своей воле. Я попала в беду и сама в этом виновата; я получила по заслугам. Меня посадили за решетку и, надеюсь, уже не выпустят.

Я никогда не прощу тебе эти убийства, Мики, но твоя вина бледнеет по сравнению с моей собственной. Себя я точно никогда не прощу.

Деньги странно влияют на людей. Я знаю, что отмывать деньги — твоя работа, но как отмыть душу?

Теперь у меня есть время об этом подумать. Грешить легко, а каяться тяжело.

Я не хочу продолжать переписку, поэтому прощаюсь с тобой и надеюсь, что мы оба обретем прощение.

С уважением,

Сьюзан Нокс

101