Линейцы. Дилогия - Андрей Олегович Белянин

когда над головами раздался характерный свист крыльев. Парни пригнулись, но нападения не последовало. Уже знакомый штампованный сокол важно сел на край большого, отполированного водой камня и аккуратно положил перед собой зажатый в чёрном клюве кусочек чего-то белого.

— Типа, это нам? — обернулся Барлога.

— Не знаю. У вас рогатка есть?

— Нет. И пулемёта нет, и базуки тоже, если что.

— Понял, тогда предлагаю сначала крякнуть этому пернатому диверсанту чем-нибудь по башке, а потом посмотрим.

Но прежде чем они наклонились за камнями, птица, не издав ни звука, вертикальным взлётом махнула вверх и замерла на высоте в полкилометра, так чтоб и обзор хороший, и фиг чем добросишь, даже чеченская винтовка не дотянется.

Вася, конечно, попробовал швырнуть речной галькой для острастки, но не докинул, чего и следовало ожидать. Заур же быстро поднял прямоугольный кусочек белого пластика, размером не больше визитки. На нём были вытиснены три рисунка в стиле геометрического примитивизма. Надо признать, смысл послания был вполне очевиден.

— Одна отрезанная рука жмёт другую отрезанную руку, — вслух размышлял господин Кочесоков. — Человек и динозавр орут друг на друга. Солнце в зените. Видимо, это обозначает полдень.

— Огнище! И каково же наше коллективное мнение, коллега?

— Ну, я полагаю, они нас хотят.

— В хорошем смысле? — зачем-то уточнил подпоручик, хотя ответ был очевиден.

— Вы имеете в виду, вставят ли они нам зонд в одно место за намеренную порчу их механических игрушек? — Первокурсник задумчиво поскрёб подбородок. — Лично я бы вставил!

— Избавь меня от своих эротических фантазий, дорогой кунак!

— Тогда просто пойдёмте к нашим и посоветуемся.

Что ж, это было самое разумное и всегда беспроигрышное решение практически любой проблемы. Дед Ерошка являлся для всех них судьёй, нянькой, арбитром, жилеткой для слёз, исполнителем последнего желания, а также истиной в последней инстанции. То есть, как ни верти, его не обойдёшь. Сокол продолжал нарезать плавные круги в небе, не бросаясь, не клюясь, но наблюдая. На всякий случай оба линейца из двадцать первого века двигались по Мёртвому аулу короткими перебежками, следя за противником и прикрывая друг друга.

— Ох ты ж, хлопцы вернулись! — с улыбкой приветствовал друзей старый казак. — А чего такие взмыленные, ровно за вами гнался кто?

Барлога по-военному вытянулся, прищёлкнул каблуками и протянул пластиковую визитку. Дед Ерошка покосился на неё, подмигнул внучке, чтоб подошла поближе, и вздохнул:

— Ну, раз такое дело, докладайте по порядку.

Ребята, не перебивая, но дополняя друг друга, достаточно подробно и внятно, как студенты-отличники перед ректором, рассказали о визите инопланетного сокола, о том, как они расшифровали рисунки, и вкратце предложили свой план дальнейших действий.

— Переговоры?

— Смотрите, вот здесь две схематические головы, — начал было Заур, потом поймал строгий взгляд пластуна, хлопнул себя ладонью по лбу, скрипнул зубами, но продолжил: — Как миня всё эта дастала ужэ, кто би знал, э-э?! Отец, я так скажу, а ты мня вислушай, нэ пэрэбивай, патом зарэжэшь. Эсли захочишь. Тут написан — хачу твой рука жать, хачу в твой рот гаварить, хачу всё в полденъ, да!

— Уверены, стало быть?

— Вася, падтвэрди, пажалюйста, па-братски прашу, э-э?!

— Он прав, — поддержал друга Василий. — Они там, за Линией, хотят вызвать нас на переговоры. И я думаю, нам стоило бы пойти.

— Вдвоём, что ль? — насмешливо хмыкнула Татьяна, всплеснув руками. — Дедуль, ты их обоих-то сразу не отпускай. Они ж там всех чужеземных демонов ссаными тряпками перебьют, и нам-от никакой славы не достанется. Удалюсь-ко я со стыда в монастырь, перед иконами пол лбом долбить да ногти грызть от лютой зависти. Промежду прочим, на ногах…

— Будет тебе, девонька. Зубы-то сушить мы все мастера, — остановил её дед Ерошка. — Покумекать, стало быть, надобно, начальству бы хорошо доложиться, а некогда. До полдня от времени мало, да и опаздывать на приглашение, энто как заранее труса праздновать. В горах таковое не принято.

— Значит, мы идём, — решительно вскочил Барлога, и Заурбек встал с ним плечом к плечу.

— Добро, хлопцы. Пойдёте вдвоём. Мы с внучкой прикроем, как сможем.

— Э-э, я тозе пайду, кунаков прикрою, фсех нехароших зарэжу, да! А-ах, — раздался зевающий голос за их спинами. — Потому шта фсё, фыспался, да-а… Где мой бальсой кинзал?

— А что ж… — Что-то прикинув, юная казачка затейливо выгнула левую бровь. — Нехай и шайтан кривоногий с нами пойдёт. Есть у меня до него одна идея, пусть пользу приносит…

— Фсё, што толька захочишь, карасавица-а, вах! Я весь тфой!

На том и порешили, а через пару минут уже седлали отдохнувших и сытых лошадей. Похоже, и кони студентов несколько привыкли к тому, что с их хозяевами не соскучишься, потому что вороной уже держал в зубах седло, а буланый скакал козлом на одном месте, счастливо задрав хвост к небу. Парни свято помнили советы старого казака, а потому быстро достали из карманов припасенные кусочки подсохшего чурека, угостили жеребцов и обняли их за шеи. Две домашних скотиняки, самозабвенно прикрыв глаза, хрупали хлебом, довольные по уши. Это и называется гармония…

* * *

Из Мёртвого аула до Линии верхами добрались достаточно быстро. Здесь пятёрке пришлось разделиться. Казаки остались наверху, заняв позиции слева и справа от спуска. Из-за уничтожения секрета все боевые запасы пропали, из зарядов оставалось лишь то, что было с собой, в газырях черкесок. На три-четыре выстрела хватит, дальше только врукопашную.

Вася и Заур имели на двоих одну гусарскую саблю и один чеченский кинжал в серебре. С учётом того, что ни тот ни другой из наших героев не имели практически никакого опыта в фехтовании, то функция этого оружия была чисто номинальной. Случись что, тот же Барлога вряд ли смог бы кого-то зарубить, а его товарищ — заколоть кинжалом, но тяжесть холодного оружия на поясе придавала уверенности и спокойствия. Ребята взглянули на солнце, молча пожали друг другу руки и, оставив лошадей, дальше пошли пешком.

— Как будем вести переговоры? — на всякий случай спросил первокурсник.

— Как всегда, — беспечно откликнулся Вася. — Ты будешь на серьёзных щах грубить, угрожать, наезжать, а я изображать понимание, сочувствие, предлагая поиск разумного компромисса.

— Опять изображать кавказавра?

— У тебя это отлично получается!

— О Аллах, там ждут представители инопланетного разума, быть может, мы первые земляне, с которыми они сами захотели вступить в контакт, поговорить о культуре, цивилизации, тайнах вселенной! А мы им: «Ладаседан, бак-ла-жан!»… Слов нет…

— Кстати, да! Не забывай танцевать лезгинку время от времени.

— Зачем?

— А я знаю? У вас же так принято.

— Вася, это тупой штамп!

— Поднимай выше, это народные традиции! Кто мы, чтобы с ними спорить?

Забегая