Кровь эльфов - Анджей Сапковский

– Артауд преувеличил, – спокойно сказала Тиссая, – Йеннифэр живет в Венгерберге, поэтому Демавенд порой обращается к ней за помощью, но постоянно они не сотрудничают. И уж наверняка нельзя утверждать, будто она выслуживается перед Демавендом.

– Что у нее со зрением? Надеюсь, все в порядке?

– Да.

– Это хорошо. Это очень хорошо. Я беспокоился… Знаете, я хотел с ней связаться, но оказалось, что она выехала. Никто не знает, куда.

«Камень-металл-хрусталь, – подумала Тиссая де Врие. – Все, что носит Йеннифэр, активно и не обнаруживается психовидением. Так ты ее не отыщешь, дорогой. Если Йеннифэр не желает, чтобы видели, где она находится, никто и не увидит».

– Напиши ей, – сказала она спокойно, подравнивая манжеты. – И перешли письмо обычным способом. Дойдет обязательно. А Йеннифэр, где бы она ни была, ответит. Она отвечает всегда.

– Йеннифэр, – бросил Артауд, – частенько исчезает. Порой на целые месяцы. Причины бывают скорее всего тривиальные…

Тиссая взглянула на него, поджав губы. Чародей замолчал. Вильгефорц слегка улыбнулся.

– Именно, – сказал он. – Именно об этом я и подумал. В свое время она была крепко связана с… неким ведьмаком. Геральтом, если не ошибаюсь. Похоже, это не была обычная, мимолетная интрижка. Кажется, Йеннифэр довольно сильно увлеклась.

Тиссая де Врие выпрямилась, сжала пальцы на поручнях карла.

– Зачем ты спрашиваешь? Это их личное дело. Что нам до него.

– Конечно. – Вильгефорц взглянул на письмо, брошенное на пюпитр. – Ничего. Но мною руководит не болезненное любопытство, а забота об эмоциональном состоянии члена Совета. Меня удивляет реакция Йеннифэр на сообщение о смерти этого… Геральта. Мне казалось, она могла бы успокоиться, примириться, не впадать в депрессию или излишний траур.

– Несомненно, могла бы, – холодно сказала Тиссая. – Тем более что такие вести доходили до нее не раз. И неизменно оказывались слухами.

– Верно, – подтвердил Терранова, – Геральт, или как его там, умеет справляться с трудностями. И что тут странного? Это мутант, машина для убийств, сконструированная так, чтобы убивать и не дать убить себя. А что до Йеннифэр, не надо преувеличивать значения ее так называемых эмоций. Мы ее знаем. Она эмоциям не поддается. Играла ведьмаком, вот и все. Ее увлекала смерть, с которой этот типус постоянно заигрывает. А когда наконец доиграется, проблемы исчезнут.

– Пока что, – сухо сказала Тиссая де Врие, – ведьмак жив.

Вильгефорц усмехнулся, снова кинул взгляд на лежащее перед ним письмо.

– Неужто? – сказал он. – Не думаю.

Геральт вздрогнул, сглотнул. Уже миновало первое потрясение после выпитого эликсира, начиналась активная фаза, отмеченная легким, но неприятным головокружением, сопровождающим адаптацию зрения к темноте.

Адаптация протекала быстро. Ночной мрак редел, все вокруг становилось серым, туманные и неясные вначале контуры постепенно делались контрастнее, четче и резче. В выходящей на набережную улочке, только что темной, как внутренность бочки из-под смолы, Геральт уже различал крыс, шествующих по сточной канаве, обнюхивающих лужи и щели в стенах.

Слух тоже обострился под действием ведьмачьего декокта. Путаница вымерших переулков, в которой еще минуту назад было слышно только, как шумит дождь в водостоках, оживала, наполнялась звуками. Теперь он слышал ор дерущихся котов, лай собак за каналом, смех и крики, доносящиеся из кабаков и трактиров Оксенфурта, ругань и пение в корчме плотогонов, далекую трель флейты, наигрывающей синкопированную мелодийку. Ожили темные, казалось, уснувшие дома – Геральт начал различать храп спящих людей, тяжелые шаги волов в заградах, фырканье лошадей в конюшнях. Из одного дома в глубине улочки доносились приглушенные, лихорадочные стоны занимающейся любовью женщины.

Звуки нарастали, набирали силу. Он уже улавливал непристойные слова песенок кутил, узнал имя партнера стонущей женщины, различил прерывистое, нечленораздельное бормотание знахаря, доводимого «ласками» Филиппы Эйльхарт до состояния полного и скорее всего перманентного идиотизма.

Близился рассвет. Дождь наконец перестал, сорвался ветер, разгонявший тучи. Небо на востоке явно светлело.

Крысы в переулке заволновались, прыснули в разные стороны, спрятались меж ящиков и мусора.

Ведьмак услышал шаги: четверо или пятеро. Точнее он пока определить не мог. Поднял голову, но Филиппы не заметил.

Он мгновенно изменил тактику. Если среди приближающихся находился Риенс, у него было мало шансов его схватить. Сначала пришлось бы драться с эскортом, а этого он не хотел. Во-первых, потому, что находился под действием эликсира, а значит, этим людям суждено было умереть. Во-вторых, потому, что у Риенса появилось бы время сбежать.

Шаги приближались. Геральт вышел из тени.

Из переулка появился Риенс. Ведьмак мгновенно узнал волшебника, хоть никогда раньше не видел.

Шрам на щеке, подарок Йеннифэр, прикрывала тень от капюшона.

Риенс был один. Эскорт скрывался в улочке. Почему – Геральт понял сразу же. Риенс знал, кто ждет его у дома знахаря. Он ожидал засады и все же пришел. Ведьмак понял, почему. К тому же еще прежде, чем услышал тихий скрип мечей, извлекаемых из ножен. «Добро, – подумал он. – Если вы того хотите, добро».

– Приятно на тебя охотиться, – тихо проговорил Риенс. – Не надо искать. Сам являешься туда, где хотят тебя видеть.

– То же можно сказать и о тебе, – спокойно ответил ведьмак. – Ты явился сюда. Я хотел тебя здесь встретить, и ты пришел.

– Похоже, ты здорово прижал Мырмана, коли он рассказал об амулете и показал, где он спрятан. И как его активировать, чтобы он выслал сигнал. А вот того, что амулет одновременно и уведомляет и предостерегает, Мырман не знал и сказать не мог, даже если б ты стал его поджаривать на раскаленных угольях. Я раздал множество таких амулетов. Знал, что рано или поздно ты наткнешься на один из них.

Из-за угла вышли четверо. Они двигались медленно и бесшумно. При этом все время оставались в тени, а обнаженные мечи держали так, чтобы их не выдал блеск клинков. Ведьмак, разумеется, прекрасно все видел. Но никак не отреагировал. «Хорошо, убийцы, – подумал он. – Раз вы этого хотите, получите».

– Я ждал, – продолжал Риенс, не двигаясь с места, – и дождался. Я намерен наконец очистить от тебя землю, паскудный выродок.

– Ах, намерен? Ты переоценил себя. Ты всего лишь орудие. Убийца, нанятый другими любителями мокрых дел. Кто тебя нанял, лакей?

– Слишком много хочешь знать, мутант. Я – лакей? А знаешь, кто ты? Куча дерьма на дороге, которую надо поскорее убрать, потому что люди не желают пачкать о тебя башмаки. Нет, я не скажу, кто именно, хотя и мог бы. Зато скажу кое-что другое, чтобы тебе было над чем подумать по дороге в ад. Я уже знаю, где находится ублюдок, которого ты так стережешь. И знаю, где затаилась ведьма Йеннифэр. Моих патронов она не интересует, но я испытываю к этой девке особое отвращение. Вот покончу с тобой и возьмусь за нее. Она еще пожалеет о своих фокусах с огнем. О да, пожалеет. И очень даже.