Одиночка - Константин Шаров

Шис же имел на этот счёт своё, диаметрально противоположное мнение.

Время было для него подобно сверхэластичному куску резины.

Столкнулся с какой-то проблемой, что не получилось сразу решить?

Посиди недельку, подумай, проведи сотню экспериментов, месяцок удели планированию, тренировкам и вот задача оказывается решена наилучшим образом. Он никогда, НИКОГДА не принимал необдуманных решений. В результате получался крайне полезный, но невероятно занудливый тип, готовый ГОДАМИ муссировать одну и ту же тему, пока она не будет «обсосана» даже не до кости, а до кальция в этой кости.

Однако, надо признать, что это делало его очень удобным учителем. Он буквально разжёвывал материал до уровня, что может усвоить и трёхлетний ребёнок. Поначалу меня это раздражало, так как я привык совсем к иной скорости усвоения материала. Без нескольких тысяч практических примеров на каждую тему, но Шиса было легче убить, чем переделать. К тому же я постепенно начал привыкать к его манере изложения и даже находить в ней существенные плюсы. Я не просто по студенческой привычке «конспектировал» материал, почти не вникая в смысл, напротив, у меня оставалось куча времени, чтобы по ходу повествования хорошенько обдумать полученную информацию, найти аналогии в имеющейся у меня литературе и свести все данные к единой стройной и непротиворечивой модели.

А времени у меня теперь было неограниченно много. Днём я тратил полдня на проведение нескольких тысяч придуманных во время обучения экспериментов, что невозможно было провести в виртуальной среде «пантеона», а остаток дня отдыхал, чтобы ночью снова попасть к своему нематериальному учителю.

Первую неделю (в реальном времени) Шис подробно расспрашивал меня, пытаясь определить границы моих знаний и возможностей. Многие приводимые мной факты заставляли его на миг замирать, уходя на более «глубокие» слои ускоренного восприятия для всестороннего обдумывания открывшихся истин, так что нельзя было сказать, что обучение шло в одном направлении. Некоторые достижения, как земной науки, так и имперской магии, он оценил очень высоко.

Одновременно с расспросами он сам охотно отвечал на вопросы — любые, что приходили мне в голову. А ещё — Шис пытался подобрать оптимальный для меня «коэффициент разгона». Дело в том, что каждое живое существо обладает как минимум двумя базовыми элементами — телом и аурой. Причём аура до определённой степени повторяет по своим функциям возможности органов тела. В частности, в ауре есть структура, дублирующая работу мозга, по ней же циркулирует энергия подобно циркуляции крови по венам и артериям. При этом связи между аурой и телом чрезвычайно сильны. Повреждение ауры вызовет в организме изменения, аналогичные ране или, наоборот, воздействиями на ауру можно лечить людей.

Сородичи Шиса в этом плане были уникальны. Их тела при определённых условиях практически мгновенно подстраивались под изменения в ауре.

Это и позволяло им использовать колоссальные коэффициенты ускорения восприятия. Другие существа имели физическую границу, за которой изменения в теле уже не поспевали за изменениями в ауре и последствия такого события могли быть очень печальными. Вплоть до летального исхода. В моём случае ситуация была ещё сложнее. Та часть сознания, что находилась в моём энергетическом теле, похоже, вообще не имела ограничений на ускорение восприятия, чего нельзя было сказать об ауре и теле физическом. В результате получалась «матрёшка» энергетическое тело ограничивалось в ускорении скоростью «работы» ауры, а та в свою очередь — физическим телом. И было сразу три коэффициента ускорения — для движений пределом было двукратное ускорение по сравнению со скоростью «боевого режима» имперских артефактов или в восемь раз быстрее «стандартного» человека. Скорость создания заклинаний и вообще мыслительной деятельности была куда выше — около 100–110 раз от «стандарта». Если же я работал исключительно с помощью возможностей «пустотника», не обращаясь к человеческой памяти, то «границей» было ускорение в 1200 раз. Более высокие ускорения приводили к потере возможностей управлять собственным телом, как при памятном эксперименте с искусственным обмороком.

К концу первой недели обучения в «реальном» мире и где-то месяца в субъективном восприятии Шис подобрал наиболее оптимальный для меня в настоящее время коэффициент ускорения — 360. В этом режиме мои возможности задействовались с наибольшей эффективностью и, что самое главное, развивались быстрее всего, ведь тренировки ещё никто не отменял и со временем коэффициенты будут прогрессировать. Особенно сильно это должно проявиться в росте физической скорости реакции тела, но и аура, скорее всего, со временем подстроится. Это были положительные факторы, но были и отрицательные — самостоятельное управление «матрёшкой» давалось мне с огромным трудом. Когда Шис менял коэффициенты ускорения, это воспринималось легко и просто, как дыхание. Самостоятельно же… Наивысшим моим достижением стал постепенный «разгон» до 4-60-140, и это в состоянии специальной медитации под действием индивидуально подобранного комплекса заклинаний.

Определив оптимальный для начала обучения коэффициент, Шис вместо 1–2 часов за ночь поднял время моего нахождения в «виртуальном» мире до 4 часов в сутки. В результате, «там» я проводил 2 месяца, а «снаружи» проходило лишь несколько часов… как бы странно такое не было для людей, привыкших к равномерному течению времени. Мне даже пришлось перед сном мысленно составлять карточку дел на завтра и на ближайшую неделю, потому как в ином случае я просто забывал, что что-то хотел сделать и, скорее всего, стал напоминать стандартного «сумасшедшего учёного» повышенной рассеянности, не способного запомнить, что ел вчера на обед. Не удивительно, впрочем, если «вчера» было два месяца назад…

Не берусь пересказать всё, чему меня научил Шис за следующие три недели, ведь для меня суммарно прошло три с половиной года!

Достаточно сказать, что я, вместе с учителем, изучил все имеющиеся у меня знания Империи и смог понять принципы, по которым строятся имеющиеся в непосредственном доступе артефакты. Как имперские, так и цивилизации Шиса.

Так магические книги, как оказалось, работали по принципу сечения трёхмерного объекта двумерной плоскостью. Получалась этакая «колбаса», которую «резали» невидимым ножом, а буковки и изображения являлись обнажённой сечением внутренней структурой. Этот «разрез» можно было произвольно смещать вдоль «колбасы», отображая ту или иную часть общей структуры. Отдельные магические книги являлись как бы небольшими кусочками этой «колбасы», которые приклеивались с одного из концов, удлиняя общую структуру. Страницы же были метками, отмечающим наиболее правильное место разреза. Я даже научился очень медленно смещать «разрез» между метками, наблюдая, как на чистом листе появляются слова, что туда переносил переписчик. Если же книга была вложена при создании артефакта, то выглядело это иначе — буквы появлялись все сразу, будто кто-то медленно двигал ползунок прозрачности из состояния — «полностью прозрачно» в состояние «совсем непрозрачно». Своего рода книгопечатание.