Грехи негодяя - Анна Рэндол

– Но зачем похищать нас?

– Не могу допустить, чтобы барон и дальше избегал меня. Мне необходимо получить от него ответы на некоторые вопросы. Княгиня была очень добра и привела меня к вам.

Катя, вздрогнув, воскликнула:

– Вы следили за мной?!

– Конечно. Я был уверен, что вы найдете способ выйти на связь с Оливией, и я оказался прав.

Княгиня откинулась на спинку сиденья.

– Значит, не я вам нужна?

Голов пожал плечами:

– Зачем вы мне? Лишняя головная боль…

Катя вздохнула с облегчением. А она-то опасалась, что Голов следил за ней, потому что знал о ее участии в заговоре. Но министр, оказывается, ничего не знал. Вернее – знал, но слишком мало. Он считал, что церковь – только место встречи. И он не взломал шифр.

Краски жизни вернулись на лицо Кати, и она заявила:

– Как княгиня, я требую, чтобы вы относились ко мне уважительно. Вы не имели никакого права похищать меня.

– Вы действительно так считаете? Но Сергей-то мертв.

Катя смотрела на Голова, словно на муравья.

– Я знаю, что мертв.

– Нет, вы не поняли. Сергей был мертв задолго до того, как вы с ним познакомились. Смерть настоящего Сергея не была несчастным случаем. Я лично убил князя. Хотя, должен признаться, даже я был неприятно удивлен потрясающим сходством с ним двойника, которого нашли англичане.

– Но Сергей…

– Вы никогда его не знали. Я позволил вам жить княгиней, поскольку не видел причин суетиться и что-то менять.

Катя покачнулась, и Оливия, поддержав ее, проговорила:

– Вы приберегли эту информацию, чтобы иметь способ воздействия на нее? Приберегли, как кинжал, который можно воткнуть между ребер?

Выпад Оливии изрядно позабавил Голова.

– Совершенно верно. И не заставляйте меня оправдываться. – Он подался вперед и протянул руку к Оливии. – А теперь, полагаю, нам с вами необходимо поговорить. Идите же сюда.

Но она не собиралась пересаживаться поближе к министру.

– Я не хочу работать на вас, ясно?

– А у вас нет выбора. А если вам так станет лучше, то знайте: мы с вами оба стараемся спасти царя.

– Вы тоже? – усмехнулась Оливия.

Он убрал руку.

– Вам повезло, что вы мне нравитесь, мисс Свифт. Мужчины умирали за меньшее.

Экипаж остановился у белого здания.

– Здесь мы подождем барона, – сообщил Голов.

Но женщин не повели вверх по красивой мраморной лестнице, а без особых церемоний принудили спуститься в подвал.

Когда же за ними захлопнулась дверь, Оливия услышала крики.

Глава 25

На стенах висели кандалы. В углу догнивал тюк заплесневелой соломы. А царапины на двери были явным свидетельством того, что какая-то бедная душа пыталась отсюда вырваться. Летом из трещины в стене, должно быть, сочилась вода, но сейчас она была запечатана глыбой бледно-зеленого льда.

Вместе с тем в комнате стоял стол, покрытый чистой белой скатертью, на которой были расставлены изящные серебряные столовые приборы. Довольно скоро солдаты внесли закрытые крышками блюда.

– Присоединяйтесь ко мне. – Голов указал на два стула, стоящие по другую сторону стола. Он тотчас же сел, не дожидаясь женщин, и поднял крышку супницы – в ней оказался источающий восхитительный аромат суп красного цвета. – Тяжела участь заключенных, не правда ли?

– Мы в тюрьме?! – Возможно, Катя и не являлась княгиней, но она еще никогда не была так похожа на титулованную особу, как в этот момент. И было ясно: она скорее станет с гордо поднятой головой перед расстрельной командой, но не позволит Голову ее запугать.

Оливия тоже не собиралась играть роль жертвы. Но ей надо было выяснить, что министр полиции приготовил для Клейтона. Она села за стол и положила себе изрядную порцию. Никакие передряги не лишат ее аппетита!

Голов с интересом наблюдал за ней.

– Знаете, мисс Свифт, а мы с вами похожи.

Оливия сосредоточенно жевала. Правда, отлично приготовленные овощи почему-то сразу приобрели привкус тухлятины.

– В чем похожи?

– О, я вижу сходство… Вы постоянно стремитесь к своей цели и ищете способ изменить ситуацию к собственной выгоде.

«Возможно, он скорее разговорится, если я с ним соглашусь», – решила Оливия и тотчас же утвердительно кивнула:

– Пожалуй, вы правы.

Голов улыбнулся.

– Вы и сейчас этим занимаетесь.

Ну да… А как же иначе?

– Увы, это мой недостаток, который я стараюсь преодолеть.

Министр расхохотался, и хохот его казался таким зловещим, что даже стихли крики в соседних камерах.

– Вы не сможете этого преодолеть. Стремление к цели – часть вашей натуры. Например, у большинства людей есть воля к жизни, а у нас с вами имеется еще и воля к процветанию. Вы убедили себя в том, что это плохо? Считаете себя эгоистичной? Думаете, что доброе дело не зачтется, если вы получите от него выгоду?

Кусочек цыпленка показался Оливии каменным.

– У нее слишком доброе сердце, и она совсем не похожа на вас, – сказала Катя.

Оливия была благодарна княгине за защиту, но считала, что та ошибалась.

Голов отпил из своего бокала, и вино окрасило его верхнюю губу в кроваво-красный цвет.

– Думаю, вы знаете, Оливия, что я прав. Но если нет, то я помогу вам это понять. Необходимое должно быть сделано. А если при этом вы тоже выиграете – тем лучше. Например, такая ситуация: вы сидите в повозке, которая направляется к обрыву. Но разве вы усомнитесь в том, что ее следует остановить на том лишь основании, что вам от этого – прямая польза?

– Но между нами все же есть разница, Голов. – Такая же большая разница, как между ней и ее отцом. – Я не подстегну лошадь, бегущую к обрыву, чтобы потом иметь возможность ее остановить.

– Разве? Даже для того, чтобы остальные пассажиры увидели, как вы ее остановите? – Он вытер губы салфеткой. – Даже для того, чтобы спасти свою фабрику?

Оливия попробовала суп, решив, что ничего более твердого проглотить не сможет. Неужели это правда? Она не желала, чтобы в словах ужасного полицейского министра содержалась хотя бы крупица истины. Но слова его все же проникли ей в душу.

«Неужели я настолько сосредоточилась на том, чтобы творить добро с помощью фабрики, что в итоге перестала быть доброй?» – спрашивала себя Оливия. Что ж, возможно, так и произошло. Ложь, к которой она прибегала, свидетельствовала именно об этом. И то, что раньше казалось неизбежным злом, теперь превратилось в низость и нечестность – Оливия не сомневалась, Клейтон посчитает именно так, когда она ему обо всем расскажет.