Темное обольщение - Бренда Джойс

Эйдан улыбнулся еще шире.

– Это вино из Бордо, – пояснил он.

Их взгляды встретились, и Клэр залилась румянцем. Его слова прозвучали удивительно проникновенно и нежно. Она не сомневалась, что в эти мгновения он думает о том, какова она в постели, и что картины, представшие его мысленному взору, поражают своей откровенностью.

– Думаю, оно великолепно, – отозвалась она. Голос ее при этом предательски дрогнул. Что греха таить, ее сразила красота и мужественность хозяина замка.

Малкольм поспешил встать между ними.

– Если ты хотя бы раз посмотришь на мою женщину, обещаю: твоя голова слетит с плеч, после чего я насажу ее на копье! – бросил он брату. Его глаза пылали яростью. Шлем он держал в левой руке, правая лежала на рукоятке меча.

Впрочем, Клэр сейчас было не до ревнивой вспышки Малкольма. Красавчик Эйдан привел ее в замешательство. Причем этот дьявол прекрасно понимал, что делает. Ее смущение доставляло ему несомненное удовольствие.

– Как же мне не смотреть на такую красивую женщину? – спокойно ответил он и снова обратил нескромный взгляд на Клэр. – Что же мне делать с моими глазами, Малкольм? Они ведь и существуют для того, чтобы наслаждаться красотой.

Зазвенело разбитое стекло. Клэр резко обернулась – Малкольм выбил бокал из руки Эйдана.

– Проявляй уважение! – коротко произнес он.

Эйдан продолжал улыбаться, хотя взгляд его сделался колючим и недобрым.

– Я пригласил тебя к себе в дом. Я не стал бросать тебя в темницу. И еще мне не нравится, когда красным вином обливают мои красивые ковры.

– Я сейчас все приберу! – воскликнула Клэр и двинулась вперед, однако не смогла проскочить между мужчинами.

Рука Малкольма по-прежнему лежала на рукоятке меча, и Клэр испугалась, что он вот-вот пустит его в ход. В этом случае Эйдан с радостью примет вызов. Железное Сердце опустился в кресло, чтобы наблюдать за развитием событий со стороны. Ройс решительно шагнул и, положив Эйдану на плечо руку, встал между Малкольмом и хозяином замка.

– Довольно, Эйдан! – раздраженно воскликнул он. – Ты подначивал Малкольма. И заслуживаешь подзатыльника, как проказливый десятилетний мальчишка. Ты ведешь себя недостойно своего возраста!

Эйдан посмотрел на Ройса без какой-либо враждебности и отошел в сторону. Встав возле камина, принялсяразглядывать огонь. Кажется, обошлось, подумала Клэр и, подойдя к Малкольму, взяла его за руку.

– Не обращай внимания! – шепнула она. Малкольм вопросительно посмотрел на нее.

Клэр тотчас осознала свою ошибку и поспешила отстраниться от него. В этом мире женщине лучше держать язык за зубами и не вмешиваться в дела мужчин. Позднее, когда они останутся вдвоем в спальне, она попытается все ему объяснить. Но как себя сдержать, если она точно знает, как ему следует поступить. Разве Малкольм не видит, что Эйдан искусно манипулирует им?

Эйдан вернулся к буфету и недрогнувшей рукой вновь налил вина в бокалы, не пролив ни капли. Один бокал он вручил Ройсу, и тот его принял. Эйдан вопросительно посмотрел на Железное Сердце. Граф Лахлан даже не шелохнулся, лишь отрицательно покачал головой.

– Ты знаком с Лахланом? – спросил Ройс.

– Формально – еще нет, – ответил Эйдан, не торопясь взять свой бокал. – Хотя его слава гремит далеко за пределами Альбы.

– Значит, пора познакомиться. Он станет тебе хорошим союзником. Главное, чтобы ты понял, что в твоем возрасте мальчишеские фокусы не пристали, а вместо этого прислушался к голосу Братства.

Эйдан посмотрел на Ройса без малейшей враждебности. Тот ответил ему спокойным взглядом. Из чего Клэр сделала вывод, что эти двое знают друг друга лучше, чем она предполагала, и что Эйдан примет упреки дяди Малкольма, хотя они с ним и не прямая родня. Она не сомневалась, что Ройс из любви к племяннику пытался поддерживать ровные отношения и с его братом. Напряжение, до этого царившее в помещении, слегка ослабло, и Клэр облегченно вздохнула.

– Вообще-то я не отказалась бы от бокала вина, – солгала она и, улыбнувшись Эйдану и Ройсу, в надежде, что это как-то поможет разрядить атмосферу, приблизилась к буфету, чтобы угоститься вином. Налив себе бокал, она обвела взглядом зал. – У вас прекрасный дом, – произнесла она, обращаясь к Эйдану, точно не зная, какой ему положен титул.

Улыбка Эйдана сделалась еще шире. Хозяин замка явно пребывал в прекрасном расположении духа.

– Ваше присутствие в нем делает его еще более прекрасным, – высокопарно отозвался Эйдан.

Клэр искоса посмотрела на Малкольма. Тот раздраженно качал головой. Клэр так и подмывало сказать Эйдану, что в ее мире женщины смеются над такими пышными фразами. Нет, пожалуй, не стоит этого делать. К тому же этот самодовольный павлин чертовски обольстителен, и никакая женщина не отказалась бы от такого кавалера. Малкольм, насупив брови, одарил ее укоризненным взглядом.

– Ты знаешь, зачем мы сюда прибыли, – заявил он своему сводному брату.

Эйдан тотчас обернулся к нему.

– Знаю. Как не знать, – ответил он. Поставив бокал, он извлек из складок плаща свернутый в трубку и перевязанный лентой лист пергамента.

– Неужели… это… то самое?! – ахнула Клэр. Эйдан протянул лист Малкольму:

– Я вижу, леди Клэр, что вы зачарованы этой вещицей. Но этот лист – бесполезный кусок пергамента.

Малкольм развязал ленту и развернул лист. Клэр поставила бокал и устремилась к нему. Ее взгляду предстала страница, испещренная вычурными письменами и украшенная причудливым орнаментом. Буквы были еще более неразборчивыми, чем на страницах «Катаха».

– Я не умею читать на латыни. Ты не поможешь мне, красавица?

Так книга написана на латыни, а не на гэльском?

– Помогу! – прошептала Клэр, забирая у него лист. Сердце так сильно стучало в ее груди, что она опасалась прямо тут же свалиться без чувств. – Спасибо!

Она быстро поцеловала его в щеку и, подбежав к камину, присела возле огня на маленькую, обтянутую бархатом скамеечку. Пробежав глазами написанное, она поняла: на латыни написана только одна фраза. Все остальное – на древнеирландском. Читать было трудно из-за стилизованного шрифта и отсутствия пробелов между словами.

А потом она все поняла. Это была молитва, правда не похожая на те, которые ей до этого приходилось слышать. Похоже, это было как-то связано с кельтской богиней врачевания по имени Сеанна.

– Интересно, почему в старинном кельтском манускрипте появилась вставка на латыни? – спросила Клэр, не отрывая глаз от текста. Это был риторический вопрос, и на него действительно никто не ответил. – В «Катахе» есть латинские вставки?

– Есть. Две, – ответил Малкольм. – Когда писцы наносили мудрость Древних на страницы, один из них предпочел сделать это на латинском языке. Говорят, что это был римлянин.