Реальное зло (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша"

На несколько секунд в комнате устанавливается тишина.

– Был? – негромко спрашивает Илона, глядя на меня с осторожностью и при этом – словно бы с лёгкой надеждой, – То есть сейчас его в тебе нет?

– Я повторю вопрос. Зачем ты ему рассказала? Я знаю, что он нашёл твой номер в моём телефоне вчера утром. Он рылся в моём рюкзаке. Но я даже подумать не могла, что ты ответишь на его звонок… и что ты расскажешь ему мой секрет – хотя клялась жизнью, что не сделаешь этого.

– Я… – Илона начинает хмуриться, затем вдруг замечает… – Мара, что у тебя в руке?

– Ты так хотела мне помочь, что решила предать меня? – смотрю на неё прямо и вижу, как до женщины начинает доходить…

– Мара, я не собиралась предавать тебя. Я всего лишь сказала ему про твою маму. Он, кажется, заботится о тебе… А ты говорила, что жить тебе осталось недолго…

– И ты решила, что вправе решать, как мне дальше жить? Ты решила, что моя мать не стоит того, чтобы мстить за неё? Ты решила, что лучше знаешь, как мне нужно поступать? – смотрю в пол, стараясь не пропускать в сердце жалость: она – мой враг в этом деле.

– Мара, ты – школьница! Если бы ты захотела, я бы удочерила тебя! Я бесплодна и не могу рожать, но к тебе я словно прикипела. Тебе совсем необязательно уничтожать свою жизнь! Напротив – ты можешь жить счастливо!

– Знаешь, если бы ты сказала, что Сэм заставил тебя рассказать правду, я бы поверила… и даже не стала бы это проверять. Но твои слова говорят сами за себя...

– Мара, – Илона начинает качать головой и отступает на один шаг, – тебе не нужно этого делать.

Зря она это сказала.

Один рывок, один замах, и ощущение чего-то противного и теплого, текущего по моему запястью.

Убийство… я даже не могу описать, что испытываю в этот момент – кажется, ничего. Я не испытываю ничего.

Илона начинает оседать, а затем падает на пол. Я смотрю на неё сверху вниз и вижу в её глазах искреннее непонимание. Она не верила, что я смогу это сделать. Она думала, что сможет мне помочь. Она была не права – помощь мне не нужна. Мне вообще никто не нужен. Я – одиночка. Была одиночкой и осталась ею. Я выталкиваю из себя энергетическую пробку, сдерживающую мою силу и начинаю выпивать остатки жизни из Илоны. Мой резерв мгновенно заполняется.

– Почему? – выдыхает актриса, и из её рта вытекает струйка крови.

Присаживаюсь рядом с ней, смотрю на её лицо.

– Ты хотела стать моей матерью… но её невозможно заменить, – отвечаю ей без эмоций, не глядя на пятно крови, что расползается по полу.

– Я не хотела… заменить… – тихо и едва разборчиво произносит Илона, а затем в её глазах появляется такая страшная тоска и одиночество, что я вздрагиваю, а потом резко отстраняюсь от неё. Глаза женщины всё ещё открыты, но я больше не могу в них смотреть – я поднимаюсь на ноги и оглядываюсь: пустая, холодная квартира; никаких фотографий детей на стене. Всё чисто и аккуратно, и словно… безжизненно.

Она жила только своими ролями. У неё не было никого.

Я вновь поворачиваюсь к актрисе: её глаза всё так же открыты и смотрят на меня, но в них больше нет жизни.

Я забрала её жизнь.

Я.

Не знаю отчего, но мне становится страшно. Сердце начинает колотиться, как безумное. Я только что убила человека?.. Отступаю на шаг от мертвого тела… Она хотела удочерить меня? Но почему? Кто я ей? И почему она так хотела спасти меня? Перед глазами начинают мелькать воспоминания о нашей первой встрече в кафе, затем её приход в школу, потом разговор за барной стойкой… Она никогда не давила на меня, но всегда давала понять, что против моей затеи – даже не зная её деталей. Почему она сказала Сэму правду?! Эта мысль спровоцировала воспоминания о рыжем… как нам было хорошо вместе… и как он всегда забирал бразды правления из моих рук, не смотря на все мои старания быть ведущей, а не ведомой. Затем вспомнился Ник и его слова о том, что я способна на сильные чувства… а ещё, что я сама – сильная… Ему было тяжело смотреть на мои слёзы. Почему?.. Рыжик… мне вспомнилась моя непутёвая одноклассница. Мне нравилось её слушать, хоть она порой говорила такую чушь… Нита с Лесей… и даже бешенная модель… мне было весело… Боже, мне было весело всю эту неделю…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Сердце бухнуло в пятки.

Я не хочу умирать.

Отступаю ещё на шаг, чувствую озноб. Или жар? Смотрю на свою руку – она мелко трясётся.

Я не хочу умирать…

А затем вспоминаю лицо мамы, то как она заправляла мой непослушный русый локон за ухо… то, как учила колдовству… то, как готовилась к ритуалу… её лицо было всегда спокойно – она никогда не позволяла страху взять над ней верх… затем вспоминаю, во что она превратилась… И влепляю себе пощёчину. Потом вторую. Потому третью – пока не вспоминаю, что…

В этой жизни у меня есть одна цель. И я её добьюсь – несмотря ни на что. Я закончу Её дело. И я уничтожу тех, кто забрал её у меня…

Дрожь в руках унимается, сердце успокаивается.

Меня уже давно не существует. Я жила лишь для того, чтобы прийти к этому моменту. Даже без демона внутри я остаюсь всё такой же сильной. И даже из своей слабости я извлекаю пользу.

Эмоциональная дестабилизация: есть в наличие.

Осталось совсем чуть-чуть. Достаю телефон и набираю Рыжику, чтоб обзвонила всех, ВСЕХ одноклассников и учеников параллели. Через тридцать минут в пустом здании школы должны быть все. Для чего? Узнают на месте.

О, это будет мой последний аккорд. Я заберу всю их силу, я не совершу ошибку матери, я подстрахуюсь не только силой круга, который уже замкнут на мне, я подстрахуюсь всем ученическим потоком своей школы. И ничто, НИЧТО уже не остановит меня…

Часть 2. Куда приводит месть.

Сэм быстро поднялся по лестнице, прошёл к двери и распахнул её резким движением руки – отчего та впечаталась в противоположную стену.

– Где она? – он пересёк студию и остановился прямо перед Ником.

– Я не знаю, она вышла из квартиры, когда я был в душе.

Сэм подошёл вплотную к блондину и процедил, не скрывая своей злости:

– А что ты вообще делал в её квартире… в душе?

– Я думаю, мне не нужно это пояснять. Ты итак всё понял, – спокойно ответил Ник.

– Ты знал, что она мне нравится, – понизив голос и уже едва сдерживая себя, сказал Сэм.

– Нравится – это не то слово, которое может меня остановить. Если бы ты любил её, я бы даже не посмотрел в её сторону, – обходя друга, ровно произнёс он.

– Я её знаю семь дней. Ты просто не оставил мне времени, – сквозь зубы процедил Сэм.

– Ты бы её уничтожил, – Ник развернулся к нему и посмотрел прямо в глаза, – Опомнись, друг. Для серьёзных отношений твоя жажда разрушения стала бы серьёзной помехой.

– А ты бы смог предложить ей серьёзные отношения? – со злостью усмехнулся Сэм, – Ты?! Ты вообще знаешь, кто она?

– Я знаю, что она пропала. Пока что это волнует меня больше всего, – осматривая квартиру, ответил Ник.

– Ты с ней спал, – неожиданно спокойно произнёс Сэм.

– Да, и?.. – он поднял голову и вновь посмотрел в глаза друга.

– И ты всё ещё Послушник… Ты не сбился с пути, – с какой-то странной интонацией и не менее странным блеском в глазах, продолжил он.

– Мне восемнадцать. Основная часть ученического пути пройдена. И такая мелочь, как интимная близость, уже не может меня дестабилизировать, – ровно произнёс Ник, затем перевёл взгляд на постель, – Я не спорю, мне понравилось. И Мара… необыкновенная. Но ни она, ни её странная проблема, не способны как-то повлиять на меня.

– То есть, ты хочешь сказать, что переспал с ней, чтобы проверить себя? – глядя на друга с неверием, спросил Сэм.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Да, и я прошёл проверку, – спокойно ответил Ник.

– Идиот, – с улыбкой покачал головой Сэм, – Ну, ты и идиот!

– Не понял, – сухо проговорил Ник.

– Ты можешь убеждать себя в чём угодно – я тебе мешать не буду, это твоё дело, – сказал парень, затем хохотнул, вновь покачал головой и тоже посмотрел на постель, – Хорошо она тебя провела. Всех нас.