Цена Рассвета - Татьяна Апраксина

Представив, что сейчас творится в Асахи, Фархад вздрогнул. Обитатели двух верхних уровней в панике устремились вниз, регулировщики движения пользуются хлыстами налево и направо, не разбирая, кто перед ними — слуга или господин. Паникуешь, бежишь, не разбирая дороги, сбиваешь с ног других? Удар, еще удар, и так, пока человек не пойдет с общей скоростью, не перестанет толкать товарищей по несчастью. Самая привилегированная профессия, с определенной точки зрения — регулировщик движения. Самая опасная — они покидают уровень последними.

Должно быть, обрушилась одна из несущих стен дома, и Кудо-доно приказал всем обитателям отправиться в убежище на втором уровне. Кудо — потомственный начальник охраны, исключительно опытен и умен. Семья Кудо служит семье Наби две сотни лет, и каждый из Кудо недаром зарабатывает обращение «доно». На соревнованиях мастеров боевых искусств Кудо Кодзи выигрывал все состязания. Его мудрости и выдержке можно доверять.

Вифон не отвечал. Толщина скальных пород, отделявших каверны друг от друга, не позволяла пользоваться беспроводными устройствами связи, находясь ниже поверхности земли. Радиосообщения через поверхность сейчас были бессмысленны. Если уж к стационарному вифону никто не подходит, то едва ли дежурят в радиорубке. На всякий случай Фархад воспользовался и передатчиком — разумеется, тщетно.

В Асахи не позволяли въехать даже постоянным обитателям и их родственникам. До вечера Фархад просидел у вифона, то и дело набирая три номера, но видел лишь табличку «Вызываемый номер не отвечает». К вечеру она сменилась другой, «Вызываемый номер не обслуживается». Должно быть, временно отключили передающую станцию.

Фархаду было плохо. Безвестность заставляла ходить от стены к стене, отшвыривать стулья с пути пинками и злиться на сочувствующих коллег, которые уже знали о происшествии и вереницей тянулись в его кабинет, чтобы подбодрить и успокоить. Доктор Наби вежливо кивал, сердечно благодарил за сочувствие, а когда очередной посетитель уходил, брал со стола лист писчего пластика и рвал его на мелкие кусочки. Вскоре мусорная корзина была наполовину забита обрывками.

«Если бы я не уехал, ничего бы не случилось…». Мысль можно было отпрепарировать вдоль и поперек, вся ее самоуверенная инфантильность была видна невооруженным взглядом. Дети искренне полагают, что они всемогущи, что их воля может помешать неизбежному и противостоять нежеланному. Зрелые взрослые люди понимают, где пролегают границы их возможностей, где начинаются непреодолимые обстоятельства. Вот только глубинному знанию, что окажись в этот день Фархад дома, а не в столице, ничего не случилось бы, на самоанализ было наплевать.

Все рациональные обоснования такого ощущения были налицо, а оно никуда не девалось. Фархад знал, что верно именно это глубокое, темное и ядовитое знание, поселившееся за грудиной, а вся изученная наука, весь десятилетний с лишним опыт может отправляться в мусорную корзину. Некоторые люди слегка отличаются от других. Одни полагают себя Благими Заступниками, а другие ими являются.

Фархад поздравил себя со скоротечным развитием идей величия. Ради интереса взял со стола классификатор болезней, по оглавлению нашел нужный пункт.

«Идеи величия (СКБ 618.0) — преувеличение своих способностей, силы и чрезмерная самооценка, наблюдающаяся при мании, шизофрении и психозе на органической почве, например, при прогрессивном параличе».

До самой полуночи он просидел в кабинете, ожидая хоть каких-то вестей. Кудо Кодзи мог бы отзвониться с вифона убежища, пропади он пропадом, профессионал! В новостях могли бы дать списки жертв и сведения о том, кто в каком убежище находится. В Асахи все еще шли ремонтно-восстановительные работы. Фархад однажды работал с жертвами бомбежки и представлял, какой сейчас там творится ад. Осколки пробивают водопроводы, паропроводы и кабели энергоснабжения. Ледяной холод и обжигающие струи кипятка, облака пара и бьющие током лужи, пожары и задымление…

Обитатели нижних уровней всегда завидовали тем, кто живет близко к поверхности. Дураки, полные дураки, им-то ничего не угрожает даже при пожарах на трех последних уровнях.

К двум часам ночи Фархад остался в сегменте, отведенном комиссии, в одиночестве. Даже те из коллег, кто предпочитал работать по вечерам, уже разошлись по квартирам. Фархад же не мог отойти от вифона. Каждые пятнадцать минут он проверял, не открылся ли въезд в Асахи, но обещали, что это произойдет только к полудню.

Звонок он услышал из коридора, куда вышел к раздаточному автомату за кипятком. Уронив чашку на пол, Фархад опрометью бросился в кабинет, нажал кнопку приема. Вместо Кудо на экране возник начальник муниципальной гвардии каверны Асахи.

— Господин Наби, мы хотели бы попросить вас приехать. Назовите свое имя, и вас пропустят.

— Что с моей семьей?

— Поговорим об этом на месте.

Глухое гудение прерванного вызова.

Три часа дороги. У пересадочной станции стоял пост храмовой гвардии. Фархад назвался, и его проводили к поезду. Вместе с ним в вагон погрузились еще три десятка человек. Храмовые медики, четверо даже с лентами Смотрящих за уходящими на покой, остальные в униформе государственной медслужбы; двое в мундирах столичной муниципальной гвардии. Спрашивать их было бесполезно, да и так все вполне ясно: на место катастрофы стягивали все доступные силы.

На перроне в Асахи доктора Наби встретил офицер муниципальной гвардии и проводил к начальнику.

— Что с моей семьей? — повторил единственный актуальный вопрос Фархад.

— Мы пока точно не знаем. В списках убежищ отмечена почти вся прислуга из вашего дома, но ни матери, ни жены там нет. Впрочем, у нас пока нет информации по пятому убежищу, взрывом перебило кабель. Скорее всего, они там. Мы допросили двух охранников, они оказались в убежище N3. Судя по их словам, эвакуация прошла без проблем, но потом группы разделились, по плану…

— Ясно, — кивнул Фархад. — Я могу чем-то помочь, раз уж я здесь?

— Да, Фархад-бей, мы были бы бесконечно признательны, если бы вы организовали работу службы психологической помощи. У нас очень много людей в состоянии шока, медики не справляются. Особенно много проблем с детьми…

— Хорошо, — в работе отвлечься от тяжких дум было куда проще. — Но взамен я хочу…

— Непременно! Мы отправим группу спасателей к пятому убежищу, как только это будет возможно. Сейчас там ликвидируют повреждения энергосети. Нет повода переживать, убежище надежно и герметично изолировано от всего.

Фархад видел бездну поводов для переживаний, но у начальника муниципальной гвардии хватало своих, и делиться с ним было бы не по-мужски. Вокруг сновали усталые люди в костюмах спасателей, с чумазыми лицами и пятнами на куртках. Разговаривали они, щедро пересыпая речь тоскливой бранью, и именно это помогло Фархаду понять, что катастрофа действительно серьезная. Обычно спасатели и муниципальные гвардейцы бранились задорно и с энтузиазмом.