Князь Гиперборейский - Валерий Михайлович Гуминский

Там тоже было нападение, к счастью, неудачное. Возможно, решил проверить, что там происходит.

— Н-да, — почесал переносицу Александр. — С размахом Ордо Маллеус решило покуролесить на моих землях.

— О чем и говорю, государь! Надо брать этих псов за кадык, пока не сбежали!

— Не надо, — осадил рвение Возницына. — На государственном уровне нам сейчас выгодно не тревожить Ватикан. А если какой-то верноподданный Российской империи захотел разобраться с бандитской шайкой из Ордо Маллеус, так мы здесь не при чем. Всего лишь вендетта, кровная месть.

— Вы полагаете…, — замер Глава службы безопасности от догадки, пришедшей в голову.

— Такой человек у нас есть, и скоро он решит нашу общую проблему, — легкая улыбка тронула губы Меньшикова и тут же исчезла. — А с Ватиканом мы будем разговаривать на иные темы, более приятные нашему политическому курсу.

— Насколько я понял, государь, дана команда на уничтожение одиозного Ордена? — Возницын мгновенно сложил кусочки мозаики из недомолвок императора, хотя и раньше такие разговоры возникали в кулуарах Кабинета. — Может, нам стоит все-таки помочь «одному верноподданному»? Вернее, подстраховать его со спины.

— Хилков уже задействует часть службы для подстраховки, но вы обязательно дайте команду, чтобы никто не мешал Назарову. Я уверен, через несколько часов нам придется готовить коммюнике по поводу произошедшего в Вологде, и слать Ватикану ноту протеста. Это уже дело Владимира Андреевича и его министерского аппарата. Вы же, Федор Ильич, постарайтесь не допустить в Петербурге беспорядков. Особенное внимание — столичным ВУЗам. Все студенческие мероприятия, запланированные или стихийные должны быть запрещены под веским предлогом.

— Насчет стихийных и предлог не нужен, — усмехнулся Возницын.

Запиликал интерком. Сигнал шел из секретариата. Император поднял трубку, выслушал Сизарева и коротко бросил:

— Соединяйте.

Возницын привстал, показывая своим жестом, что может покинуть кабинет, но Меньшиков, в свою очередь, приказал ему оставаться на месте, покачав ладонью.

— Когда выезжаешь из Вологды? — спросил он. — Не задерживайся, завтра утром совещание Кабинета, доложишь о ситуации. А то у нас некоторые министры недопонимают, с чем столкнулись. Назарова так и не видел? Ха-ха! Вот же прохвост! Лично я думаю, он уже в Петербурге. Ну, все, тогда до завтра. Хочешь, чтобы я Наденьке позвонил сам? Будешь должен…

Усмехнувшись, император положил трубку на базу, и тут же затрещал очередной вызов, только с другого телефона. Снова короткие рубленые фразы, снова усмешка на лице.

— Сохраняйте спокойствие и не мешайте ему, — бросил он напоследок, и только потом решил объяснить Возницыну. — Хилков уже копытом бьет, нагнал к «Ритцу» своих людей, хочет взять Боргезе. Я думаю, мой приказ не будет проигнорирован?

— Никак нет, Ваше Величество. Сейчас лично позвоню и продублирую.

— Работайте, Федор Ильич, — кивнул Александр и проводил Главу СБ до дверей. — Охрану с особняка на Обводном пока не снимайте. Подождем до вечера, вдруг и Котез со своими головорезами появится.

Возницын на мгновение замер в дверях, выслушав повеление императора, и быстрым шагом пересек секретариат. Меньшиков вздохнул. Тяжелая ночь, давившая невероятным напряжением, когда еще ничего неизвестно, плавно перетекала в суетное утро, но сейчас, хотя бы, появилась какая-то определенность. Осталось пережить небольшой тарарам в «Ритце», куда сейчас, скорее всего, уже рвется Назаров.

Александр еще раз просчитал некоторые неудобные моменты, могущие возникнуть при переговорах с Ватиканом. Скорее всего, кардиналы потребуют от Меньшиковых наказать не в меру разбушевавшегося подданного. Ну что ж, на такую жертву можно пойти. Наказание, оно ведь разным бывает. Кого-то в казематы Шлиссельбурга засаживают, а кому-то приходится подальше от столицы свою службу нести. Если Папа — новый, а не нынешний доходяга — будет настаивать, чтобы барона Назарова наказать подобающим способом, что ж…. Есть одно местечко, уже проторенное Никитой. На пару месяцев можно будет отправить его туда в помощь князю Тарковскому. Там у мальчишки уже давно сложились серьезные связи, грех которые не использовать.

Остается только ждать, чем закончится противостояние Назарова с Боргезе.

Глава 10

Петербург

Марцио торопливо закидывал в чемодан свои вещи. Не так он хотел покинуть Петербург, в спешке и панике, разыгравшейся после звонка его агента, не участвовавшего в нападении на усадьбу барона Назарова. Он поднял комиссара Второй капитулы около шести утра и сухо доложил, что миссия провалена, отряд полностью разбит, оставшиеся в живых прячутся в лесах, но это лишь вопрос времени, когда их поймают. Вся Вологда перекрыта тройным кольцом. Армейские части проводят прочесывание окрестностей, ИСБ ловит боевиков в самом городе, на дорогах блокпосты, мышь не проскочит.

Боргезе не сожалел о погибших бойцах. Таких можно набрать на специализированных рынках труда в Риме, Неаполе, Мадриде, Женеве. Инквизиция платит щедро за возможность пролить кровь в ее пользу; дураков хватает, а вот идейных очень мало.

Опасность он почувствовал спиной, когда наклонился над чемоданом, лежащим на разобранной постели. Холодом потянуло от окна, хотя оно было плотно закрыто. Боргезе не любил русскую зиму, но и весна его тоже раздражала ночной прохладой.

Ему хватило буквально мгновения, чтобы выпрямиться с армейским тактическим ножом в руке. Он всегда лежал на дне чемодана, притянутый плотными резинками к днищу. Ножны остались на месте, а вот сверкающий клинок, которым комиссар умел пользоваться, уже готов был полететь в незваного гостя.

Но оторопело замер. В кого кидать-то? На середине комнаты вспухла серо-льдистая воронка, почему-то перевернутая вопреки всем законам физики. То, что это магия, понимание пришло еще через секунду. Воронка с шорохом распалась на клубящиеся дымки, от которых на полу появилась пленка инея.

Боргезе прыгнул навстречу молодому человеку в застегнутой камуфляжной куртке, пытаясь одним ударом покончить с ним. Он узнал парня и радостно осклабился. Как русские говорят? На ловца и зверь бежит?

Назаров оказался куда быстрее, чем предполагал Марцио. Неуловимый глазу шаг в сторону — и рука с ножом оказывается в жестком захвате, а потом и вовсе ушедшая куда-то вбок и вверх. Ключицу и локоть пронзила резкая боль, что-то хрустнуло — и Боргезе рухнул в кресло с вывернутой рукой, которой даже пошевелить не мог.

— Обыкновенный вывих, — спокойно произнес Никита, нависая над комиссаром. Нож каким-то непостижимым образом висел в воздухе в нескольких шагах от них в легком веретенообразном облачке, как будто поддерживаемый невидимой рукой. — Мог бы сломать руку, но ты же орать будешь от боли.

— Живучий ты, барон Назаров, — на русском языке откликнулся Боргезе.