Крестовый поход на Россию - Сборник

Это показал приезд в Будапешт начальника штаба сухопутных войск Германии генерала Гальдера. Он прибыл 19 июня и в тот же день начал обсуждать с Вертом вопросы «немецко-венгерского взаимодействия». О характере этих переговоров можно судить по записке, составленной Вертом для правительства Бардоши. В ней говорилось, что, как заявил Гальдер, «немцы решат русский вопрос» вооруженным путем «в ближайшее время (примерно на протяжении этой недели)». Немецкий генерал подчеркнул, что желательно иметь укрепленную линию на Карпатах, но в то же время воздержаться от любых мероприятий, которые могли бы вызвать «тревогу у русских» и помешать немецким военным перевозкам по венгерской территории20.

Он предупредил также о том, что если германскому командованию понадобятся железнодорожные линии, ведущие через Карпаты, то их придется передать в его распоряжение. Кроме того, Гальдер поставил вопрос о необходимости построить на территории Венгрии немецкие радиостанции. Наконец, он коснулся и главного, что интересовало хортистов, а именно их непосредственного участия в военных действиях против СССР. Когда это понадобится, многозначительно сказал Гальдер, то начальник Генштаба венгерской армии будет оповещен через специального немецкого представителя в Будапеште генерала Гимера21.

Появившаяся таким образом надежда на то, что Венгрия не останется в стороне от похода на восток, несколько успокоила венгерский генералитет. Но ненадолго.

Венгерским фашистам не удалось начать вторжение на советскую территорию одновременно с германским вермахтом. Это, как уже отмечалось, прежде всего объясняется тем, что Гитлер чувствовал себя достаточно сильным для того, чтобы первоначально не привлекать Венгрию к непосредственному участию в военных действиях, и не хотел давать хортистам каких бы то ни было обещаний в отношении их территориальных претензий.

На рассвете 22 июня 1941 года германские войска напали на Советский Союз. Об этом венгерский посланник был проинформирован в 4 часа утра, т. е. сразу же после начала военных действий и задолго до официального сообщения по радио. В тот же день Гитлер направил к Хорти курьера со специальным письмом22, которое немедленно было вручено регенту германским посланником в Будапеште Эрдмансдорфом.

Впоследствии Хорти в своих воспоминаниях, стремясь представить себя в выгодном свете, от начала до конца фальсифицировал содержание письма Гитлера. Считая, видимо, это письмо утерянным и рассчитывая поэтому на то, что его не уличат в обмане, он утверждал, будто бы Гитлер настаивал на немедленном объявлении Венгрией войны Советскому Союзу23, а он-де отклонил это требование, поскольку якобы проводил «самостоятельную» политику. Эти вымыслы Хорти полностью опровергаются прежде всего подлинником письма Гитлера венгерскому регенту, найденным в конце концов в одном из венгерских архивов24. В нем содержится извещение о начале военных действий на Восточном фронте и одновременно выражается благодарность за мероприятия венгерских вооруженных сил по укреплению венгеро-советской границы, что, как подчеркнул Гитлер, уменьшило возможность фланговых ударов со стороны русских и связало часть их войск25.

Что же касается инициативы в вопросе о вступлении Венгрии в войну против СССР, то она, как показывают документальные данные, принадлежала именно хортистской клике.

23 июня по предложению Бардоши Совет министров принял решение о разрыве дипломатических отношений с СССР. Хотя мотивировалось оно тем, будто такое решение вытекает из условий тройственного пакта, к которому присоединилась Венгрия предыдущей осенью26, однако вполне очевидна надуманность этого обоснования, поскольку, например, ни Япония, ни Болгария, также являвшиеся участницами названного пакта, как известно, не порвали дипломатических отношений с Советским Союзом. Более того, хортистское правительство пошло на этот шаг после того, как венгерскому посланнику Криштоффи в первый же день войны было официально заявлено в Москве, что СССР не имеет никаких претензий к Венгрии и желает видеть ее нейтральной27.

Документы опровергают и версию Хорти о его реакции в связи с нападением гитлеровской Германии на Советский Союз. Так, в телеграмме от 22 июня 1941 года, отправленной Эрдмансдорфом в Берлин, сообщалось, что Хорти, прочитав письмо Гитлера, в восторге воскликнул: «22 года я ждал этого дня. Я счастлив»28.

Возникает вопрос, не являлось ли решение о разрыве отношений с СССР свидетельством непоследовательности правительства Бардоши, которое до этого, казалось бы, сдерживало тех, кто стремился как можно скорей выступить вместе с Германией против Советского Союза. В свете вышеприведенных фактов ясно, что это было не так. Бардоши хотел того же, что и Верт или Стояи, т. е. активного участия Венгрии в антисоветской войне. Различие их позиций состояло лишь в том, что они по-разному оценивали необходимость инициативы в этом вопросе со стороны венгерского правительства.

Начальник Генштаба и посланник в Берлине отражали мнение тех, кто считал «добровольное» вступление Венгрии в войну такой заслугой перед Гитлером, за которую можно получить при дележе добычи большую долю, чем за простое исполнение приказов из Берлина. Бардоши же и его единомышленники, напротив, придерживались той точки зрения, что если предложение об участии венгерской армии в военных действиях против СССР последует от Германии, то Венгрия сможет обусловить свое согласие максимальными территориальными претензиями.

Как мы видели, Бардоши просчитался, ибо Гитлер мог обойтись без венгерских войск и поэтому предпочитал дождаться «добровольного» вступления Венгрии в войну, используя пока что эту страну как военный плацдарм и источник стратегического сырья. Такая позиция Берлина сразу же после нападения германских армий на Советский Союз стала ясна не только Бардоши, но и всей хортистской клике. Это, несомненно, поколебало почву под ногами у тогдашнего премьер-министра. Дальнейшее промедление с принятием «решительных» шагов могло привести к смене кабинета.

О том, что Бардоши видел такую опасность и действовал с целью отвести ее от себя, как раз и свидетельствуют его заявления на заседании Совета министров 23 июня по вопросу о разрыве отношений с СССР. Подлинные материалы об этом, не включенные в официальную запись, представил после войны на судебном процессе над Бардоши бывший государственный секретарь премьер-министра Иштван Барци, ведавший составлением протоколов заседаний правительства.

Из этих материалов следует, что именно Бардоши внес предложение порвать дипломатические отношения с Советским Союзом, а когда министр внутренних дел Ф. Керестеш-Фишер бросил реплику: «Не так быстро», то премьер-министр возразил: «Чем быстрее, тем выгоднее». При этом он пояснил, что другая политическая группировка, а именно, как он намекнул, «партия обновления» Имреди, начала атаку на правительство с целью свалить его и заполучить министерские портфели29. Кроме того, Бардоши считал необходимым «действовать решительно» еще и потому, что один из лидеров оппозиции Андраш Мечер, пользовавшийся «доверием немцев», спешно отправился в Берлин, а это означало появление нового соперника нынешнему правительству30.

Есть все основания предполагать, что Бардоши не преувеличивал возникшую перед ним и его единомышленниками угрозу потерять министерские портфели. Если учесть ту особенность хортистской Венгрии, в силу которой политика правительства фактически определялась самим регентом, то станет ясно, что последний до поры до времени разделял точку зрения своего премьер-министра. Не решился бы Бардоши без согласования с ним предложить и разрыв отношений с СССР. Более того, Хорти, несомненно, ждал сообщения Бардоши о том, что такое решение принято, ибо последний после благополучного окончания дебатов по этому вопросу объявил перерыв заседания Совета министров и отправился к регенту, а буквально через несколько минут возвратился и объявил: «…Его превосходительство регент согласен с этим решением правительства»31.

Представляет интерес и реакция Германии на решение венгерского правительства о разрыве отношений с Советским Союзом. Бардоши сообщил о нем немецкому посланнику в Будапеште Эрдмансдорфу и одновременно поручил Стояи информировать германское правительство. Любопытно, что, когда Бардоши спросил Эрдмансдорфа, нет ли у него замечаний по этому поводу, последний уклончиво ответил, что разрыв дипломатических отношений с СССР он считает само собой разумеющимся, ибо это минимум того, что могло предпринять венгерское правительство32. Желая показать свою готовность сделать все, что прикажет Гитлер, венгерский премьер-министр спросил далее, не пожелает ли немецкое правительство сохранить в Москве венгерского посланника и военного атташе с целью сбора разведсведений. На это гитлеровский посланник с той же сдержанностью ответил, что в Берлине предпочтут этому факт подтверждения солидарности Венгрии со странами оси. После этого Бардоши поспешно заверил Эрдмансдорфа, что в отношении солидарности не может быть никакого сомнения33.