Стархэвен - Роберт Сильверберг

— Посмотрите на дело несколько иначе, — возразил Спеннер. — Мортенсен возвращается в прошлое и становится отцом пятерых детей, двое из них остаются старыми девами, третий погибает, провалившись сквозь тонкий лед, четвертый становится заурядным рабочим и имеет несколько детей, которые передают свою посредственность всем поколениям своих потомков. Пятый…

— Каким образом вы можете знать, — спокойно перебил его Колл, — какие могут быть последствия удаления одного-единственного заурядного рабочего из матрицы прошлого? Как определить, какие неисчеслимые изменения могут произойти при удалении даже старой девы? Неужели вы хотите пойти на риск, Спеннер? Хотите взвалить на себя ответственность?

— Нет.

— И я не хочу. Можно было перехватить прыгунов за все эти четыре года, просто перетряхнув архив и поймав их до того, как они отправятся в прошлое. Но никто не сделал этого. Об этом, насколько мне известно, никто даже не заикнулся, пока эта гнусная мысль не вылупилась из мозга нашего приятеля Квеллена.

— Я бы этого не говорил, — покачал головой Спеннер. — Если уж начистоту, то я сам подумывал о подобном.

— Но все же оставили эту мысль при себе, не так ли?

— Пожалуй, так. У меня не было времени на проработку всех нюансов. Но я уверен, что эта мысль приходила в голову и другим членам руководства, занимавшихся проблемой перебежчиков. Может, это было уже сделано, а, Колл?

— Раз так, вызывайте Квеллена. Попросите его составить официальный запрос об одобрении его плана и подпишите его.

— Мы оба подпишем.

— Я отказываюсь брать на себя ответственность.

— В таком случае и я отказываюсь, — усмехнулся Спеннер.

Оба замолчали. Очевидно, им оставалась только одно.

— В таком случае, — нарушил паузу Колл, — мы должны предложить принять решение им.

— Согласен! Вот и действуйте!

— Трус! — выпалил Колл.

— Вовсе нет. Квеллен поставил эту задачу перед нами. Вы обсудили ее со мной и получили у меня консультацию. Мое мнение совпадает с вашим. Теперь дело за вами — вам его вести дальше. Вот и доводите его прямо до НИХ. Вы же не боитесь ИХ, не так ли? — Спеннер благосклонно улыбнулся.

Колл заерзал на своем стуле. На его уровне власти и ответственности он располагал правом доступа к Верховному Правлению. Он пользовался им несколько раз в прошлом, не испытывая при этом ни малейшего удовольствия. Разумеется, доступ был не прямой. Он мог вести переговоры с несколькими членами второго разряда непосредственно лицом к лицу, но контакт с первым разрядом осуществлялся только по видеоканалам. Один раз он говорил с Дантоном и три раза с Клуфманом, но у него не было твердой уверенности в том, что изображения на экране соответствовали реальным людям. Если кто-то назывался Клуфманом, говорил голосом Клуфмана, был похож на трехмерное изображение Клуфмана, то это совсем не обязательно означало, что такое подлинное лицо, как Клуфман, существовало на самом деле.

— Я позвоню. Посмотрим, что из этого получится, — сказал наконец Колл.

Он не хотел звонить с аппарата на своем собственном столе. В нем неожиданно возникла настоятельная потребность физического движения. Колл резко поднялся и стремительно выскочил в коридор, к темной кабине связи. Как только он активировал пульт, экран засветился.

Вряд ли кто осмелился бы поднять трубку и связаться непосредственно с Клуфманом. Это нужно было делать только через соответствующие инстанции. Проводником Колла к вершине власти был Девид Джакомин, разряд второй, ведовавший внутренними уголовными делами. Джакомин существовал в реальной жизни. Колл видел его во плоти и прикоснулся даже как-то раз к его руке. А однажды провел два поразительных часа в личном имении Джакомина в Восточной Африке. Это было самым запоминающимся и умопомрачительным переживанием за всю жизнь Колла.

Он позвонил Джакомину. Меньше чем через пятнадцать минут заведующий появился на экране, приятно улыбаясь Колл с той непринужденной доброжелательностью, которую может себе позволить только персона второго ранга, ощущающая полнейшую личную безопасность. “Джакомину было лет пятьдесят, — отметил про себя Колл. — У него были короткоподстриженные седые волосы со стальным оттенком, морщинистый лоб, слегка искривленные губы. Его левый глаз был неизлечимо поврежден когда-то в прошлом. И на его месте был кристалл световода, ведущего непосредственно в мозг”. У Колла была привычка фиксировать в уме события и наблюдения, как если бы он был автором некоего повествования.

— В чем дело, Колл? — дружелюбно поинтересовался Джакомин.

— Сэр, один из моих подчиненных предложил необычный метод получения информации в отношении феномена перебежчиков. У меня есть сомнения, следует ли нам избрать предложенный план или нет.

— Почему бы вам не рассказать об этом подробней? — предложил Джакомин таким сердечным и успокоительным тоном, будто он был психоаналитиком, беседующим с пациентом, страдающим серьезнейшим неврозом.

Часом позже, к концу рабочего дня, Квеллен узнал от Колла, что в отношении Мортенсена еще ничего не решено. Колл переговорил со Спеннером, затем с Джакомином, теперь Джакомин говорит с Клуф-маном, и, несомненно, один из НИХ сделает через несколько дней распоряжение по делу Мортенсена. Пока же Квеллен должен сидеть тихо и ничего не предпринимать. Еще оставалась уйма времени до зарегистрированной даты убытия Мортенсена.

Квеллен не ощущал удовольствия от той заварухи, которую он затеял. Быть чересчур умным временами опасно. Квеллен понимал, что поставил Колла в неловкое положение. Это не сулило ничего хорошего. Судя по всему, Колл поставил в такое же неловкое положение Джакомина, и теперь Джакомин докучает Клуфману. Это означало, что умное предложение Квеллена вызвало немалую досаду в самых верхних сферах структуры власти. Когда Квеллен был помоложе и почестолюбивее, ему наверняка понравилось бы то, что он привлек к своей особе такое внимание. Теперь же у него был седьмой разряд, и он уже осуществил свою мечту обзавестись отдельной квартирой. Дальнейшее продвижение мало что могло принести ему из материальных благ. Кроме того, на его совести было еще в высшей степени прельстительное и столь же незаконное гнездышко в Африке. Поэтому меньше всего ему хотелось бы, чтобы кто-либо из Верховного Правления сказал: “Этот Квеллен слишком уж умный. А ну-ка наведите о нем справки!” Квеллену надо было оставаться в тени.

Но с другой стороны, он не мог себе позволить вести дело Мортенсена спустя рукава. Это было его служебной обязанностью, а особенные нарушения законов проживания заставляли его как можно добросовестнее относиться к выполнению своего служебного долга.

Прежде чем отравиться домой, Квеллен послал за Стенли Броггом.

Его тучный помощник прямо с порога сказал:

— Мы обложили этого хитреца со всех сторон и скоро узнаем, кто он такой. Это вопрос всего лишь нескольких дней, а может быть, и часов.

— Прекрасно, — кивнул Квеллен. — Я предлагаю вам еще одну линию расследования. Но здесь нужно поступать с величайшей осторожностью, потому что она еще официально не одобрена. Существует некий Дональд Мортенсен, намеревающийся совершить свой прыжок во времени 4 мая. Проверьте все архивные материалы, касающиеся этого человека. Именно оттуда я и узнал о нем. Я хочу, чтобы ему подцепили “хвост”. Проследите за всеми его встречами и связями. Но все нужно обстряпать очень тонко. Здесь важно не перестараться, Брогг.

— Ладно. Значит, Мортенсен.

— Если этот тип проведает о том, что мы за ним следим, это может привести к колоссальным неприятностям для всех нас! Нам грозит понижение в должности или того хуже. Поэтому будьте осторожны, иначе не оберетесь хлопот. Понятно?

Брогг хитро ухмыльнулся.

— Вы имеете в виду, что понизите меня на пару разрядов, если я испорчу дело?

— Примерно так.

— Не думаю, инспектор, что вы это сделаете!

Квеллен смело встретил взгляд Брогга. В последнее время поведение его стало вызывающим. Он уже открыто проявлял свою власть над Квелленом. Случайное обнаружение им африканской виллы Квеллена стало источником мучительных страхов для инспектора.

— Убирайтесь отсюда! — прошипел Квеллен. — И не забудьте быть поосторожнее с Мортенсеном! Весьма вероятно, что эта линия расследования будет отменена Верховным Правлением, и тогда нам всем несдобровать, если ОНИ дознаются, что мы спугнули этого перебежчика.

— Понимаю, — согласился Брогг и вышел из кабинета. Квеллен задумался над тем, нужно ли было ему так поступать.

Что, если Джакомин распорядится оставить Мортенсена в покое? Что ж, достаточно умелый работник… А с другой стороны, временами даже слишком… Времени на то, чтобы распутать дело Мортенсена, было не так уж много, если проведение его будет одобрено. Квеллену нужно было начать его заблаговременно. Так сказать, по собственной инициативе.