Волхв - Сергей Мильшин

Нарышка встретил парня улыбкой, спрятанной в кудрявой бороде:

— Пришел, воин. Что, не терпится в Коломны? Соскучился?

— Ага, — кивнул Гор.

— Смотри, коня мы тебе подготовили: напоили, накормили. Седлать только не стали. Это ты сам разберешься. Продукты в дорогу бабы наши собрали там кое-что. За Смагиным я Рядка послал, скоро здесь будет. Так что, — он развел руками. — Все готово. Теперь, как только Белогост команду даст, так и выходить можно.

— А вот с командой я погожу, — неожиданно рядом раздался резкий голос ведуна.

Никто не заметил, как он оказался так близко.

— Что такое? — Нарышка повернул к нему озабоченное лицо.

— Беда, атаман. Дружинники в верстах пятнадцати отсюда бьют родноверов из хутора Власа, брата твоего.

— Как же так? — впервые Гор увидел, как взрослый мужик может мгновенно растеряться.

Нырышка даже в лице переменился. Он скомкал в кулаке шапку, а другой взялся за нож у пояса — другого оружия у него с собой не было.

— А вот так. Потом расскажу. Своим ты уже не поможешь, но встретить их достойно у тебя шанс есть.

— Неужто они сюда потом пойдут? — с атаманом снова произошла разительная перемена.

Только что растерянный он быстро собрался с мыслями и решительностью и перед ведуном стоял уже другой Нарышка — упорный и злой боец, которому лучше не попадать под руку.

— Думаю, пойдут. Собирай народ.

В этот момент из-за угла конюшни вынырнул веселый Смагин:

— Привет, — он заметил яростный блеск глаз атамана. — Вы чего? Случилось что?

К ним приблизился Рядок и остановился, молча изучая обстановку. Нарышка стремительно повернулся к нему:

— Ну, вот мы и тебя и проверим, на что ты способен. Дружинники по нашу душу идут.

Рядок равнодушно пожал плечом:

— Проверяй, я готов.

— Добре. А ты, Клёнка… Видел за домом лист железа висит?

— Видел.

— Там рядом молоток здоровый. Бери его и бей горомче. Соседей надо предупредить.

— А у нас соседи есть?

— Глупый вопрос, — Нарышка нашел в себе силы усмехнуться.

Клёнка повинился кивком головы и тоже убежал.

Отстальные — за оружием! Я знаю, где мы их встретим.

И почти тут же во все сторны от хутора звонким боем разлетелся тревожный сигнал.

Первыми на него отреагировали Буслай и Тугарин, выскочившие, один из дома, другой с сеновала в исподнем, но с оружием в руках. Тугарин, вычесывая пальцами клок сена из головы, сжимал в другой руке огромную палицу, усеянную устрашающими шипами. Буслай вооружился изящным топором дорогой работы.

Следом на улицу выскочили женщины и оставновились, спрашивая друг дружку, что случилось. Вавила вышел на крыльцо, держа за руку оглядывающегося с любопытством Рослю. Быстро проходивший мимо Рядок объяснил всем причину тревоги. Народ моментально исчез, кто одеваться, кто помогать им в этом.

На опустевшем дворе появился Верослав. Ни кого не увидев, он заскочил в дом к атаману. И почти тут же выскочил. Он жил в небольшом сараюшке на окраине хутора вместе со Смагиным. Клёнка уже поджидал его у входа. Следом прибежал Кряж с сыновьями. Узнав, в честь чего объявили сбор, все трое споро скрылись в своем доме, где Любовь уже собирала им поесть в дорогу. Немного задержались, поджидая с соседнего хутора Ивана с тремя сыновьями и двумя братьями — семья Горловых жила верстах в трех ниже по реке.

Атаман собрал все свое воинство между домами и бегло персчитал по головам. Вместе с ним получалось шестнадцать бойцов — вполне боеспособное воинство. Это он еще ведуна не поставил в строй. Но тот боец знатный, сам знает, что ему делать. И без оружия пользу принесть может. Нарышка поднял руку и, дождавшись тишины, блеснул веселыми глазами:

— Родичи! Тлько что погибли на дороге в схватке с дружинниками наши друзья. Теперь вороги идут в нашу сторону. Не знаю, на что они рассчитывают, но если на пироги с капустой, то тут шиш они получат, а не пироги.

Люди хохотнули. Верослав обернулся к остальным:

— Дадим бой княжьим людям, — продолжил он за атамана. — Отомстим.

— Отомстим, — Буслай проговорил шепотом, но его услышали. И голоса подхватили:

— Отомстим. Веди, атаман. Не пожалеем себя…

Гор вместе со всеми вскинул руку в дружном приветствии Перуну.

— Не посрамим деда нашего Перуна и всех Богов — родичей наших.

— Не посрамим! — эхом отозвались мужики.

— И они не оставят нас, правда, Светлый?

Белогост, стоявший в стороне от строя, подошел, стукая посохом, к Нарышке и развернулся к людям:

— Видел я, что идут с дружинниками все враги наши — князь Владислав!

Последнее слово его потонуло в возмущенных криках. Перекрывая шум, он продолжил:

— А еще с ними княжич и, как долго мы ждали этого момента — Никифор!

Толпа зарычала в едином порыве:

— Убьем гада. Веди скорее, атаман. Бошку руками оторву…

Тугарин тоже ярился вместе со всеми. Он бешено округлял глаза и тряс кулаками. Гор и тот поддался общему настроению и что-то рычал, вторя толпе. Какая-то непреодолимая сила овладела людьми, и вряд ли нашлась бы в этот момент во всем мире другая, способная сладить с силой родичей, идущих умирать и мстить за смерть братев, сестер и детей.

— Боги на нашей стороне. Они не оставят нас. Перун, отец его Сварог и Свентовид идет с нами в одном ряду. Видите ли вы их?

В этот момент Гор вдруг четко углядел в небе над ними три облака, каждое с фигурой человека, плывущие от реки. Воины, тоже заметившие облака, радостно закричали, и замахали руками. И даже женщины сжимали яростно кулаки и грозили ими кому-то невидимому.

Атаман махнул рукой, прерывая гул голосов. Почти сразу стало тихо. Он оглядел грозными глазами своих бойцов и тихо проговорил, словно рысь, подкрадывающаяся к своей добыче:

— Вперед, за родичей, за Перуна! — и первым сорвался с места, сразу набрав быстрый темп.

Он не бежал, чтобы не тратить силы, но шагал очень быстро. Женщины, оставшиеся за спинами бойцов, махали им платками, крепясь, чтобы не заплакать.

На позиции вышли двумя колоннами, почти одновременно. Еще на ходу атаман разбил отряд на половины. Одну отправил на другую сторону лишь чуть-чуть укатанной дороги. Тележная колея, ведущая из опустевшей Гавриловки, здесь спускалась в неглубокое — саженей пять — ущелье. С двух сторон к дороге подступали скалистые выступы, заросшие старыми елками. Самое удобное место для засады. Ведун, всю дорогу получавший сведения о передвижении ворога, определил расстояние до дружинников — пол версты. Воины прыжками, перелетая с камня на камень, споро заняли позиции и приготовили луки. Ждать оставалось совсем немного, но как это было тяжело.

— Ничего, — утешал атаман, засевшего неподалеку от него Вавилу, — столько лет ждали. А эту капелька-то быстро минует.

Глава 23

Дорога заплеталась в высокой траве. Кони клонили морды вниз и, не слушая понуканий, хватали метелки переросшей муравы на ходу. Алексею очень не понравилась придумка Никифора, которого отец решил в поледний момент тоже взять с собой. Как он сказал, для поддержания морального духа воинов. Приглашение последовало перед многими людьми — протоиерей не смог отказаться.

Никифор отправил вперед перед дружиной троих гораков в охрану телеге. В телегу посадил еще троих бойцов, из варягов. Свои гораки — темные с кудрявыми черными бородами для этого дела не годились. А варяги — те же русичи, только наемники. Однако идея Никифора чуть было не сорвалась в самом начале. Тагр не смог с ходу отобрать троих варягов для телеги. Из пятерых наемников, отправившихся с дружинниками, согласились сразу двое: Глеб — ему подличать не впервой — это он собирал книги по сундукам горожан для костра. И Павел, низенький, с хитрым прищуром глаз. Он везде искал выгоду, видно, нашел и здесь. А третьего уговорить не удавалось. Тогда Тарг, выругавшись, сам скинул рубаху.

Варягов предварительно раздели по пояс и связали им руки, слабо, так, чтобы смогли мнгновенно развязаться. Рядом с каждым, прикрытый сеном, лежал меч. Приманка, считал Никифор, должна была сработать обязательно. Никакой родновер не удержится от того, чтобы не освободить родичей.

Алесей видел, как поморщился отец, когда священник объяснил ему задумку. Поморщился и… согласился. Только строгая дисциплина, которую воевода поддерживал в походе, не позволила княжичу взорваться и при всех наговорить отцу обидных слов. Он видел, как зароптали дружинники, когда поняли, что собирается сделать Никифор. И как Бронислав подъехал к князю и что-то нашептал ему на ухо. Князь только отмахнулся от товарища. Его друг Инок, с которым княжич ехал стремя к стремени, сказал громко:

— Это подло.

Князь сделал вид, что не услышал. Иногда Алексей не понимал своего отца.

Отправив телегу-приманку вперед, князь повел дружинников с отставанием саженей в триста — четыреста. Дорога шла лесом, часто заворачивала, и расстояние до телеги колебалось.