На волоске (СИ) - Марьяна Брай

Лафат сам закрепил весь скарб на спине верблюда так, что ненужные пока вещи стали отличным креслом между двумя горбами. Я и не представляла, что, если правильно привязать себя, в дороге можно было даже дремать.

Мы выехали первыми. Лафат сказал, что пока нас будет вести другой человек, которого он нанял погонщиком. Он указал на похожего на себя, темнокожего, но явно старше и суше, чем он, мужчину. Лафат же в это время соберет и выведет караван ридганов, и как только мы услышим его клич, головы нам придется покрыть и не разговаривать. Он все будет передавать через Дашалу, с которой они будут ехать на одном верблюде по очереди.

Я считала, что пустыня начинается сразу: заканчивается плодородная земля, караван ступает на песок, и он длится до горизонта и за ним. На деле все оказалось совсем не так. Мы шли по равнине, покрытой высокими травами, кустарниками, проходили мимо озер и в первые пару часов даже вдоль небольшой реки. Но ближе к вечеру все стало незримо меняться: травы становились все тоньше и ниже, кустарники встречались крайне редко, а потом и вовсе пропали.

Я переживала, когда Лафат передал нас некоему Джору – немолодому темнокожему мужчине с грустными глазами и огромным тюрбаном на голове. По нашей легенде мы сопровождали Криту в Гордеро, где ее ждал жених. Рассказ о том, что изначально все было, как надо: и сопровождение, и приданое, Джору слушал, цокая языком и качая головой. Сейчас он молча ехал первым, и я боялась, что мы отстанем, или наши верблюды повернут не туда.

Когда позади вдалеке раздался не то вскрик, не то всхлип, Джору остановился и наши верблюды тоже встали.

— Идем тихо. Лафат скоро нагонит нас, - сказал он, обернувшись, и его верблюд пошел дальше, но я бы не сказала, что скорость снизилась. Не представляю, как она переключается на верблюде. Мой был очень любопытным, поскольку вертел головой по сторонам, как девушка на танцах в поисках любимого, который пригласил ее, а сам не пришел.

— Надо накинуть эти покрывала, Мали. Думаешь, уже пора? – спросила Крита. Она ехала передо мной, сразу за Джору.

— Ну, видимо, да, но я еще не вижу никого позади, - ответила я и обернулась еще раз. За мной следовала Палия. Казалось, она вовсе забыла думать о своих волосах. Голова ее теперь была укутана в такой же объемный кандибобер, как у Джору. Загар наконец прилип к ее лицу, и теперь ее смело можно было принять за казашку. Не знаю, как им всем, а мне она теперь нравилась больше. Да и не во внешности даже дело. Девушка стала живой, любопытной, активной.

— Там далеко есть голоса, - подтвердила Палия, но я ничего не смогла рассмотреть. Солнце садилось теперь совсем иначе, не как в Алавии. Темнота словно впитывала в себя все окружающее.

Мы накинули покрывала, договорившись, что будем подзывать к себе Дашалу, которую теперь звали мужским именем Даш. Лафат бережно относился к девчонке, но предупредил и нас, и ее, что некоторые упреки в ее сторону он просто обязан будет выкрикивать – иначе погонщикам будет странно видеть сильно теплое отношение к ученику.

Песок уже начал перемежаться с почвой чаще, и редкие кустики, к которым верблюды опускали головы, казались действительно богатой растительностью.

— Здесь будет первая остановка. Выходим рано. Можно сойти и приготовить место для сна, - Джору подошел к каждому верблюду и набором непонятных мне слов заставил их преклониться. Мы сошли и стащили привязанные одеяла. Джору понял, что мы не знаем, как поступить дальше, да и голоса приближающегося большого каравана были слышны все сильнее.

Он достал из тюков короткие, сантиметров по сорок, палочки, расставил их по какому-то понятному только ему принципу и попросил подать ткани, что мы везли свернутыми в рулон. Закинул ткань на палки. Получилось что-то вроде грядки, на которой высадили капусту, но, боясь заморозков, хозяева решили накрыть рассаду специальной агротканью.

Вот под это вот строение мы должны были залезть и, завернувшись в одеяла, спать. Ладно, это ерунда, тем более, усталость после первого дня была страшной, да и встречаться глазами с людьми, которых вел Лафат, мне не хотелось.

— Устроились? Здесь еда, можете перекусить. Воду пейте, утром я принесу свежую, - бросив что-то под наше покрывало, быстро сказал Лафат и пропал.

— Крита, давай достанем наш свет, - предложила я, вспомнив о мхе. – Палия, ты голодна?

— Я бы пожевала что-нибудь, иначе, внутри урчит так, что и вам спать не дам, - хохотнула она и перевернулась, как и я, на живот.

— Вот, так веселее. Надо сказать Лафату, чтобы Дашала на ночь приходила к нам. Ведь Палия теперь тоже мужчина - мой брат, который сопровождает меня к будущему мужу, - ответила Крита и вынула из мешка наш зеленоватый свет.

Мы лежали, упершись на локти, головами к середине, жевали сухое мясо и подсохший хлеб, который Лафат, видимо, купил, когда мы ушли. Где-то далеко выла собака или волки, но мне не было страшно. Усталость и радость, что мы миновали земли, на которых подстерегала опасность, были так велики, что остальным чувствам просто не хватило бы во мне места.

— Вот бы посмотреть, что они везут, и сколько там людей, - услышала я сквозь сон голос Криты.

— Лучше нам вовсе не знать ничего о них, Крита. Вот доберемся до вашего Гордеро, там и будем рассматривать всех, сколько вздумается, а пока сидим ниже травы и тише воды, - ответила я и заснула. Было тепло, мягко и тихо. Верблюды издавали звуки, немного похожие на те, что издают лошади. Первое время я вздрагивала, но сон все оказался сильнее.

Проснулась я оттого, что стало прохладно. Оказалось, что я разделась во сне, а ногу просунула по другую сторону палочки-опоры. Легкий ветерок то надувал, то опускал полог. Вот нога-то и стала виновницей моего пробуждения.

Выйти в туалет, а в нашем случае «до ветра», как говорил дед, я долго не решалась. Джору предупредил, что лагерь ридганов стоит дальше, и мы можем выходить к восточной стороне нашей палатки. По-пластунски