Волшебный корабль - Робин Хобб

— Нет!.. — Кефрия с визгом вскочила на ноги. — Я этого не перенесу!.. Не говорите так! Не говорите!.. Кайл, только не плавай на реку. Уж лучше рабы. Торгуй ими на здоровье, если это так уж необходимо… и Уинтроу с собой забирай, если иначе никак… только не езди в Дождевые Чащобы! — И она умоляюще посмотрела на мужа, потом на мать: — Он оттуда нипочем не вернется! Мама, мы с тобой это знаем!.. У нас папа только что умер… а ты тут рассуждаешь о том, чтобы еще и Кайлу дать себя погубить…

— Кефрия, успокойся. Ты слишком устала и делаешь из мухи слона… — Кайл бросил на Ронику взгляд, весьма красноречиво говоривший, что именно она злонамеренно распалила воображение дочери. В сердце Роники вспыхнула было искорка гнева, но она не дала ей разгореться. Она заметила, что дочь смотрит на мужа глазами, полными обиды. «А вот и возможность, которой надо воспользоваться…»

— Дай-ка я позабочусь о ней, — ловко предложила она Кайлу. — У тебя небось на корабле пропасть дел. Пошли, Кефрия. Пошли ко мне в комнату. Я велю Рэйч нам чаю согреть… Правду вам сказать, я и сама что-то вымоталась. Пойдем, доченька. А Кайл пускай делами займется.

Поднявшись, она обняла дочь и повела ее из комнаты. «Обломки… — мысленно обратилась она к усопшему мужу. — Я спасаю обломки того, что ты оставил мне, дорогой мой. По крайней мере одну дочь я уж как-нибудь уберегу…»

Глава 11

Последствия и размышления

— А если бы я… попробовала оспорить эти бумаги? — проговорила Альтия медленно. Она очень старалась придать своему голосу выражение беспристрастного спокойствия, но как это сделать, если все внутри так и клокочет от обиды и гнева?…

Кертиль неохотно поскреб остатки седеющей шевелюры:

— Это, знаешь ли, специально оговорено. Всякий, кто возьмется оспаривать окончательное завещание, тем самым теряет право на получение какой-либо выгоды от него. — И Кертиль покачал головой. Вид у него был почти извиняющийся. — Так всегда делается, — пояснил он как можно мягче. — Обычная процедура. Твой отец и в мыслях не держал как-либо тебя ущемить, когда писал эти строки. Я в этом уверен.

Альтия оторвала взгляд от сцепленных пальцев и прямо, твердо посмотрела ему в глаза.

— А ты — ты веришь, что именно такова в самом деле была его последняя воля? Чтобы Кайл распоряжался Проказницей, а я зависела от подачек сестры?

— Я… не думаю, чтобы он видел дело в подобном свете, — осторожно ответил Кертиль. И отхлебнул чаю. Альтия, глядя на это, задумалась, хотел ли он в действительности пить или просто таким образом давал себе мгновение отсрочки, чтобы подумать. Тут старик выпрямился на стуле, как бы что-то для себя решив. — Во что я верю, — сказал он, — так это в то, что Ефрон полностью сознавал, что творит. Никто его не обманывал и не принуждал. Да и я бы ни в чем подобном не стал участия принимать. Твой отец совершенно точно хотел, чтобы его единственной наследницей стала твоя старшая сестра. Но он ни в коем случае не хотел тебя наказать. Он хотел только обезопасить семью. Всю семью в целом.

— Что ж, ни в том ни в другом он не преуспел, — вырвалось у Альтии. Она тут же пожалела об этих словах и уткнулась в ладони лицом — ей стало стыдно. Негоже так говорить об отце. Кертиль промолчал. Она же спустя некоторое время подняла глаза и заметила: — Ты небось думаешь, что я сущая стервятница… Отец вчера умер, а я только и думаю, как бы урвать кусок из того, что ему принадлежало!

Кертиль протянул ей носовой платок. Альтия приняла его с благодарностью.

— Ни в коем случае, — возразил старик. — Я совсем так не думаю. Я же понимаю: когда земля уходит из-под ног, человек изо всех сил хватается за остатки прежнего житья-бытья, силясь все сохранить по возможности так как оно было когда-то… — И грустно покачал головой: — Увы… вернуться во вчерашний день не дано никому.

— Да уж… никому, — Альтия тяжело вздохнула. Оставалась всего одна жалкая соломинка, за которую она могла попробовать зацепиться. — Скажи мне вот что, почтенный торговец Кертиль. Согласно правосудию Удачного… если человек произносит клятву во имя Са — можно ли заставить его по закону отвечать за данное слово?

Широкий лоб Кертиля собрался морщинами.

— Ну… это зависит от обстоятельств. Допустим, в припадке ярости или пьяного угара… где-нибудь в таверне… я поклянусь именем Са убить такого-то и такого-то, — это деяние и само по себе незаконно, и…

Альтия решила все выложить начистоту:

— Дело в том, что Кайл Хэвен поклялся при свидетелях — дескать, ежели я предоставлю свидетельства, что меня считают отменным моряком, то он вернет мне Проказницу. Поклялся именем Са. Может ли закон заставить его выполнить клятву?

— Вообще-то, с точки зрения закона, корабль — собственность твоей сестры, а не…

— Она передала его в распоряжение мужа, — пояснила Альтия нетерпеливо. — Так является или нет по закону его клятва обязательством, подлежащим непременному исполнению?

Кертиль передернул плечами.

— Полагаю, дело кончится разбирательством на Совете Торговцев… но полагаю также, что дело ты выиграешь. Они там большие приверженцы старины и твердо придерживаются традиций. А согласно традициям, клятву именем Са обязательно следует почтить всей силой закона. А у тебя, значит, и свидетели есть? Не менее двух?

Альтия со вздохом откинулась на стуле.

— Трое. Один, как мне кажется, готов будет всецело подтвердить истинность моих слов. Двое других… Я, право же, теперь просто не знаю, чего мне ждать от матери и сестры!

Кертиль в который уже раз покачал головой.

— Семейные свары… сколько грязи всякий раз выливается. Я бы посоветовал тебе, Альтия, успокоиться и ни на чем не настаивать. А то не избежать еще худшего разлада в семье…

— Хуже не будет. И так хуже некуда, — мрачно сообщила ему Альтия.

И распрощалась со стариком.

…Она поступила как дочь своего отца. Сразу побежала к Кертилю за советом. И, похоже, старик вовсе не удивился, увидев ее у своих дверей. Как только ее проводили к нему в кабинет, он тут же поднялся и снял с полки несколько свернутых трубочками документов. А потом развернул их перед нею — один за другим, объясняя по ходу дела всю беспомощность ее нынешнего положения. Вот уж в чем ее матушке никак невозможно было отказать, так это в тщательной подготовке любой мелочи… Все, что касалось последней воли отца, было пригнано и увязано — комар носу не подточит. Так добрый капитан найтовит[37] палубный груз в преддверии жестокого шторма… Итак, согласно закону, Альтия оставалась без гроша. И была в полной зависимости от благорасположения старшей сестры.

Да. Согласно закону… Но у Альтии не было никакого желания в своей повседневной жизни все время уповать на такого рода законность. И жить подачками Кефрии — в особенности если ради этого придется плясать под Кайлову дудку. Нет уж. Пускай все думают, что отец умер и в самом деле ничего ей не оставил. Вот тут они просчитаются.

У нее ведь осталось самое главное: все то, чему он успел ее научить. Искусство кораблевождения и торговли. Ее собственные наблюдения за его сноровкой в делах… И если она, с таким-то багажом за плечами, не сумеет пробиться в жизни сама — и поделом ей будет голодная смерть. Может у первого Вестрита, решившего обосноваться в Удачном было не намного больше имущества, чем у нее. И ничего — выжил. Встал на ноги. А она почему неспособна то же самое сделать?

Она сможет. Столько же, и даже больше. Добьется, чтобы ее выучка и способности оказались подтверждены всеми какими следует рекомендациями — и тогда-то она притянет Кайла к ответу. Слово не воробей. И тем паче клятва именем Са. Она была уверена, что Уинтроу поддержит ее. Для него ведь это тоже единственный способ вырваться из мертвой хватки папаши. Но вот что скажут Кефрия и ее мать?… Альтии не больно-то верилось, чтобы они с готовностью выложили на суде правду. Хотя с другой стороны… лгать перед Советом Торговцев? Вряд ли они на это пойдут…

Чем дольше Альтия размышляла — тем крепче делалась ее решимость. Так или иначе, она заставит Кайла посчитаться с собой. И вернуть то, что принадлежит ей по праву…

На причалах кишмя кишел народ. Альтия осторожно пробиралась туда, где была ошвартована Проказница, уступая дорогу грузчикам с поклажей, взмыленным лошадям, тащившим нагруженные повозки, разносчикам, спешившим снабдить своими товарами отплывающие корабли, и купцам, торопившимся осмотреть только что прибывшие грузы. Совсем недавно Альтия только радовалась бы этому шуму и суете и была бы здесь как в родной стихии… Увы, теперь она чувствовала себя здесь отверженной. Выкинутой из привычной жизни. И как бы даже невидимой. Даже шла она по пристани не как обычно, в матросском наряде, но разодетая, как подобало дочери уважаемого торговца. Знакомые моряки, попадавшиеся навстречу, попросту не дерзали подать виду, что заметили ее, не говоря уж о том, чтобы дружески поприветствовать. Грустная насмешка судьбы!.. Она ведь этим утром надела простое, скромное темное платье и сандалии на ремешках — нарочно затем, чтобы угодить матери, недовольной ее вчерашним поведением. Откуда ей было знать, что весьма скоро это самое платье останется ее единственным достоянием?…