Кексики vs Любовь - Джина Шэй

Могла бы…

Если бы кто-то недавно случайно не проговорился, что бывшая его Лерочка терпеть не могла кошек. Причем без особых внятных причин — не было у неё никаких аллергий, не было никакой психологической травмы, да и покормить и убрать за котом могла бы та же домработница, что за моими кулинарными разносами кухню перемывает.

Но вот даже несмотря на это, Лерочка была против. Настолько против, что одну единственную притащенную Тимом кошку один раз “случайно” в стиралке закрыла. Спасибо, что стирку не включила, живодерка.

Кошке, кстати, такая история не понравилась. Она повадилась изводить бывшую моего Тима истеричными воплями, как только сам хозяин уезжал из дома. Взять на руки кошку Лерочка брезговала, а вот открыть входную дверь квартиры и на полчаса оставить кошку без присмотра — очень даже смогла. Найти после этого отправившуюся на поиски хозяина Пандору не удалось. То ли кто-то из соседей с первого взгляда запал на белоснежную красотку и не проникся Бурцевской тревогой, то ли она таки смогла убежать дальше бдительных консьержей.

Когда мне рассказали эту историю — я пожалела, что тогда, в ресторане, когда единственный раз я видела бывшую женушку моего Тима — я не вцепилась ей в волосы и не унесла с собой пару рыжих клоков как сувенир.

А что?

Я б слепила фигурку из теста, запекла бы в ней волосину, ручки бы и ножки ка-а-а-ак пообломала.

Каждый повар в душе — колдун-вуду!

Наверное, поэтому, когда Нефедыч приперся ко мне со своей кото-коробкой я и не устояла. Знаки судьбы невозможно игнорировать!

Котята в этом выводке были роскошные. Один другого краше. Комочек абсолютной тьмы, яркая снежная красотка, шикарный рыжий бандит и пятнистая кокетка.

Как шикарно они смотрелись на светлом ковре в гостиной — ни в сказке сказать, ни пером описать. Из пятнадцати кадров, что я быстро-быстро нащелкала на телефон — вышли все шестнадцать. Поэтому, не мудрствуя лукаво, я сбросила Тиму в мессенджер все это счастье, приговорила его коротким: “Сам решай, кого нам оставить!” — и бегом учесала в ближайший зоомагазин. Лотка и прочих приблуд Нефедыч с собой положить и в уме не имел. И не спрашивайте, почему я, многоопытный пристройщик, до сих пор не обзавелась своим постоянным. Так получалось. Почему-то стабильно новые хозяева последнего комка шерсти, которых мне удавалось найти, требовали к коту обязательный воз приданого.

У меня, разумеется, не было шансов успеть все на свете. Поэтому, когда я ввалилась в холл своего нового дома, у стойки с консьержем уже стояла злющая, как туча, моя сестра с огромной сумкой и чехлом для одежды.

Страшная такая, что при виде её я даже передумала шлепать в сторону лифта, и даже успела сделать два шага в сторону стеклянных входных дверей. Только два…

— Двадцать! Минут!

Кто бы знал, что Маринка, милая Маринка, кошечка и заечка, умеет вот так, двумя словами пригвоздить к полу эффективнее, чем с этим гвоздомет бы справился.

— Мне, между прочим, еще самой переодеваться надо!

Черт побери, может, котики из сочувствия мне хоть одну запасную жизнь из своих общих тридцати шести выделят. Это же во имя их целых хвостатых задниц я вообще вышла из дома и так задержалась в зоомагазине, ругаясь с продавщицей из-за того, что она мне не тот корм подсунула.

Хотя на самом-то деле можно было вызвать и доставку.

И почему все умные мысли ко мне в голову приходят с таким опозданием?

— Быстро пошли, — сестра дергает головой резко, отправляя меня к лифтам. Так энергично, что я ужасно удивляюсь, что мои ноги меня туда несут, а не Маринкина телепатия.

А что, в таком состоянии у неё, кажется, все чакры раскрыты, и вот-вот волосы начнут шевелиться.

— Да ладно тебе, давай я платье заберу, а ты переодеваться поедешь.

— Да щас, конечно, — сестрица, как никогда похожая на морскую богиню, ядовито кривит губы, — я должна убедиться, что платье сядет идеально.

— Ты же все делала по меркам. Что может пойти не так?

— Ты! — выдыхает сестра и тут же безжалостно добивает: — И твои торты!

— Ну вот не надо, — вскидываюсь я, защищая самое святое в своей жизни, — во-первых, у меня крайне точные рецептуры. Поэтому пробую я всегда по капле и по крошечке. Знаю свои пределы.

— Ага, — сестра не поддается моим возражениям, продолжая глядеть мимо меня и являть собой воплощенное оскорбленное достоинство, истекающее ядом.

— И вообще-то у меня сейчас есть кому подъедать все мои остатки, — добавляю самый последний из всех своих аргументов.

— Ага! — улыбается младшенькая крокодильим оскалом.

Мне остается только вздохнуть. Мой вес, плюс-минус уже пять лет находился в одной поре. Танцы прекрасно сочетались с эклерчиками, а я — прекрасно сочеталась с пятьдесят вторым размером одежды. Настолько, что даже мужика сменила, чтобы этим самым размером никто мозг не парил.

Хотя, будем честны — это не я, это он сам сменился!

И проводит такие интенсивные кардионагрузки по ночам, что даже удивительно, как я еще из штанов вываливаться не начала.

Жаль, конечно, что не начала. Можно было бы предъявить освободившийся зазор ехидне-сестрице, может, тогда она бы унялась уже наконец.

— Юлечка, ну что же вы, меня же могли послать, — уже на входе засуетилась Валентина Михайловна, она же сотрудница клининга, которая чаще всего приезжает устранять последствия моих кулинарных экспериментов и катастроф. Как я удивилась, когда она приехала в первый раз… Ну, примерно, как и сейчас!

— Да я собственно про вас и не подумала, — смущенно бормочу под гневное пыхтение сестры. Переложи я всю эту возню с обустройством котят на плечи помощницы — Маринке бы ждать не пришлось, это факт.

— Секундочку, — припоминаю оговоренное за этот месяц жизни на захваченной квартире Бурцева расписание визитов уборщицы, — у вас же сегодня выходной по расписанию. Ни вы, ни ваши сменщицы сегодня к нам не должны были заезжать.

— Тимур Алексеевич написал, что сегодня нужен внеплановый визит. Что у вас в семье пополнение и он готов заплатить за срочность.

Судя по энергии, с которой женщина в летах засуетилась вокруг моих пакетов — ставка за срочность была в три раза выше обычной.

— Пополнение? — голос у Маринки звучит на диво неловко. Я даже оборачиваюсь, чтобы убедиться — сестра действительно выглядит смущенно. Приходится даже извилинами пошевелить, чтобы понять, почему именно.

— Нет, нет, нет, — машу я руками, — это не то, о чем ты подумала, Мариша. Котят я взяла на передержку. У Нефедыча. И не смотри на