Несгибаемый. Не буди лихо… - Константин Калбанов

— Антон, Степан, есть работа. Вы как?

— Работа сродни проделанной, — кивнув на блокнот в руках Петра, поинтересовался Антон.

— Да. Только без меня.

— Условия те же?

— И условия те же, и твари сродни издохшим.

— Годится, — переглянувшись со Степаном, ответил Антон.

Эпилог

— Ну ты как, дорогая?

— Если честно, то боюсь до одури.

— Все будет хорошо. Мы с тобой.

Вообще-то, кто из них сейчас боялся больше, тот еще вопрос. Вот только, Петр не мог себе позволить проявить слабость. И несмотря на свой страх, это именно он буквально запихнул Александру в болид, заставив начать объезжать эту лошадку снова. Вернее, уже другую. Разбитого «Вихря» никто восстанавливать не стал. Глупо бы было.

Куда проще построить точно такой же, только новый. Опять же, за прошедший год они сумели избавиться от целого ряда недостатков, и увеличить мощность двигателя. Так что, подготовившиеся к резвости «Вихря», гонщики на паровиках, будут неприятно удивлены. Как впрочем, и водители болидов с ДВСами, каковых в этом году едва ли не четверть от общего числа.

Несмотря на прошлогодний взрыв, идею выйти на гонку с новым двигателем вовсе не забросили. Правда и выиграть ДВСу пока еще не удалось. Слишком уж они несовершенны. Положение мог бы исправить новый «Вихрь», благо другой автомобиль завод мог выставить уже через месяц, а то и раньше. Однако Петр запретил это делать.

Ч-черт, он любил свою жену. Боялся за нее. Был готов убить любого, кто только покусится на ее жизнь и честь. Он не колеблясь вышел бы против целого мира. Но он не мог защитить ее от самой себя. Это должна была сделать только она сама. Вот здесь, на теперь уже всемирно известном Петроградском автодроме. Продолжив путь оттуда, где все закончилось, так и не начавшись.

Ободряюще улыбнувшись, Петр надел на голову жены шлем, и опустил прозрачное забрало. Только бы не показать, как ему страшно.

— Ты уверен, что это нужно? Она ведь уже смирилась, со своим страхом перед автомобилями. А ты буквально заставил ее снова сесть на водительское место, — с сомнением глядя, на отъехавшую к стартовой полосе, Александру, поинтересовался тесть.

— Да ни в чем я не уверен, Виталий Юрьевич, — вздохнул Петр. — Только знаю одно – жить в обнимку со страхом, не сахар. Я ее муж, защитник и опора. Но в том что касается этого страха… Я не могу ее защитить от него. Мне по силам только помочь ей преодолеть его.

— Ну, дай-то Бог. Дай-то Бог. Выпьешь? — тесть протянул ему фляжку с коньяком.

— Нет, спасибо. Вы же знаете мое отношение к выпивке. Не тот случай.

— Завидую тебе. А вот для меня тот самый и есть, — отвинтив крышку, Виталий Юрьевич от души приложился к горлышку, и довольно крякнув, поинтересовался. — Кстати, как там у вас с Васильчиковым?

— Да нормально вроде. Заканчиваем в Царицыне строить моторостроительный завод. Будем полностью ориентироваться на обеспечение его производства.

— То есть, лицензию продавать все же отказались.

— Отто Рудольфович посчитал, что отдавать перспективное и масштабное производство глупо.

— Этот немец-перец-колбаса, голова. Знает, что говорит. Ну а мне лицензии на парочку твоих двигателей продашь?

— Вам? — искренне удивился Петр.

— Есть верные сведения, что принято решение о переоснащении армии на автотранспорт с новыми двигателями.

— Не хочется терять казенные заказы?

— А кому захочется? — хмыкнув, вопросом на вопрос ответил Игнатьев.

— Не вопрос, Виталий Юрьевич.

— И что, даже торговаться не будешь?

— А чего мне торговаться? Нет, что-то вы заплатите, никуда не денетесь. Тем более, казна вам кое-что компенсирует. А в остальном, по факту, ведь я же ваш наследник.

— Не ты. И даже не Александра. А Виталик, — назидательным тоном, возразил тесть. — И поверь, крепости тела и разума мне вполне достанет, чтобы передать все в его руки в лучшем виде.

— Ну, так и сын мне не чужой человек, — не согласился Петр.

— Не чужой. Но наследовать все одно будешь не ты.

— Ладно. Убедили. Тогда договаривайтесь с Отто Рудольфовичем.

— Ты чего это немчуру в семейные дела путаешь? — тут же возмутился Игнатьев.

— Ну так и ведите себя, как глава семьи, а не как крохобор какой, — парировал Петр.

— Здравствуйте, Петр Викторович, — внезапно окликнули его сзади.

Петр медленно обернулся, уже прекрасно зная, кого именно там увидит. Господи, ну что еще-то случилось? Год жил никуда не лез и никого не трогал. Почти.

— Здравствуйте, Иннокентий Андреевич. Вот уж не ожидал вас увидеть.

— А я тут случайно оказался, дай, думаю, поздороваюсь.

— Серьезно? — усомнился Петр.

— Вот истинная правда, хоть верьте, хоть нет. Кстати, вы не слышали последние новости?

— Смотря какие.

— В Американских Штатах, черт-те что творится. Представляете, мало того, что у них там форменная алкогольная война. Так еще и промышленников прямо на ступенях заводоуправления расстреливают. Вот, статья. Дерзкое убийство главы компании «Студебекер». И ведь, что примечательно, и охрана при нем солидная и вооружены на славу, и в бронежилеты обряжены. Ничего не спасло.

— Бывает, — пожав плечами, ответил Петр.

— Согласен. Бывает. Но мы тут с друзьями об заклад побились. Я говорю, что больше подобное не повторится, а они мол еще как повторится.

— Заклад-то велик?

— Сто рублей.

— Надо было на тысячу спорить, — покачав головой, авторитетно заявил Петр.

При этом мужчины переглянулись многозначительными взглядами. Петр не лукавил. Этот господин был последним из списка Аттвуда.

— Н-да. Жаль, не мог посоветоваться с вами раньше, — вздохнул Плужников. — Кстати, Петр, я слышал, через две недели стартует автопробег Пекин-Париж.

— А отчего не провести автопробег, коль скоро политическая обстановка вполне это позволяет, — покосившись на Плужникова, ответил Пастухов. — Монголия под протекторатом России. Правда, идет война Китая с Японией, но боевые действия проходят в стороне от Пекина, и власти внутри страны ситуацию вполне удерживают под контролем.

— А меня по старой памяти не возьмешь в напарники?

— Тебя-а?

— Ну да.

— Иннокентий, что вы опять удумали, мать вашу.

— Да ничего не удумали. Сам посуди, вы поедете по территории подконтрольной либо нашим друзьям, либо по факту России.

— Вот только не говори, что ты испросил отпуск, и решил тряхнуть стариной. Ну, говори. Ты же знаешь, со мной по-другому нельзя.

— Есть мнение, что кое-кому не по нраву усиление позиций России на Дальнем Востоке. Ожидается, что автопробег подвергнется серии нападений и терактов. Словом, должно быть весело.

— Я в этом не участвую, — отрезал Петр.

— В смысле, не будешь участвовать в автопробеге по состоянию здоровья? Принимается. А вот если ты решил, что можешь отменить сам автопробег, то ты сильно ошибаешься.

— В смысле?

— Это политическая акция, дружище, и вот так запросто спрыгнуть не получится. Так что, автопробег пройдет под эгидой твоего концерна. А там уже сам решай, участвуешь ты или нет.

Оно вроде бы опять лезть в эти игры не было никакого желания. Но с другой стороны, за прошедший неполный год, Петр буквально извелся. Ну не его это стезя, быть дельцом, предпринимателем и промышленником. Все это время скрипел зубами, но держался. Даже на прииск не съездил, хотя и собирался. А все Александра. Не хотелось оставлять ее одну и сломленную после катастрофы.

— Слушай, так ты же в прошлый раз клялся и божился, что больше со мной ни-ни.

— Отсюда я делаю вывод, что участвовать в пробеге ты все же будешь?

— Разумеется буду. Мне жаба не подписывает отдавать такой большой приз на сторону.

— Вот и ладно. А что до твоего вопроса, так ведь я человек подневольный. Мне приказали, я взял под козырек.

— Ага. Ну да. Служба это дело такое. Куда пошлют, туда и идешь.

— И я о том же.

В этот момент разом взревели десяток двигателей. В первом заезде участвовали только автомобили с ДВСами. Это потом, по мере выбывания, начнутся смешанные заезды.

Петр, извинился, и вооружившись биноклем, поспешил занять место на возвышении. Старт, и болиды сорвались с места. Словно стрелы пущенные луком.

Картина один в один, что и почти год назад. «Вихрь» вновь оторвался от основной группы с самого старта, постоянно наращивая разрыв. Все три круга Петр дышал через раз. Нет. Теперь он вовсе не опасался за то, что автомобиль может оказаться заминированным. Сейчас он переживал за Александру. Если откуда и могла прийти беда, то только с этой стороны.

Но супруга показала себя настоящим бойцом, выиграв состязание с большим отрывом. Мало того, когда она сняла шлем, Петр увидел то, чего не видел уже очень давно. На щеках супруги горел яркий румянец, а в глазах появился тот самый азартный и неугасимый блеск.