Тень императора - Павел Молитвин

— Короче! — потребовал Эврих, чувствуя, что он и так уже намозолил глаза собратьям Глядящего-внутрь-себя и надобно подобру-поздорову убираться. Чем дольше он тут пробудет, тем вернее привлечет внимание соглядатаев Амаши, которые ну не могут по этой улице время от времени не прогуливаться.

— Хорошо, раз уж ты так настаиваешь. — Оракул наклонился к арранту и, понизив голос, произнесу — Эта бусина принадлежала одному из сыновей Ильяс и ослепленного Кешо Таанрета.

— Верно, — подтвердил Эврих. — Жив ли он и где я могу его найти?

— Ты знал?! Ах да, конечно… Золотоволосый аррант… — пробормотал Глядящий-внутрь-себя, окончательно вспомнив, при каких обстоятельствах он уже встречался со своим зеленоглазым собеседником. — Ульчи жив, здоров и находится в Городе Тысячи Храмов. Его опекает большая женщина и…

— Ну? Где он? Как мне его найти?

— Не знаю! Ты задаешь мне не те вопросы. — Предсказатель нервно облизнул губы и снова промокнул лоб рукавом халата. — Тебе надобно обратиться к настоящему колдуну. Ведь это они мастера влиять на ход событий и вызывать нужные видения. Я же улавливаю лишь смутные очертания, направления, контуры…

Оракул беспомощно пошевелил растопыренными пальцами, изображая незрячего, ощупью отыскивающего путь в незнакомом месте.

— Не много же полезного ты сумел уловить, — проворчал Эврих, извлекая из сумки обернутую в белую тряпицу очинаку. — Спасибо, однако, и за это. Она твоя.

Он протянул очинаку предсказателю, и тот, жадно схватив её, прижал к впалой груди.

— Так больше тебе нечего мне сказать?

— Благодарю тебя. Ты щедр, и я скажу тебе ещё одно… Только не проси у меня объяснений, ибо не все, что мне открывается, я могу правильно истолковать. — Глядящий-внутрь-себя замялся и наконец вымолвил: — Путь к тому, кого ты ищешь, начинается и кончается на улице Оракулов.

— Как? — изумленно вскинул брови Эврих. — Во имя Великого Духа, как это понять? Значат ли твои слова, что я должен обращаться ко всем оракулам по очереди или…

— Не знаю. Я ведь предупреждал тебя…

— Ладно! — торопливо прервал бормотание предсказателя аррант. — Забудь об этом разговоре. Если кто-нибудь спросит, чего я от тебя хотел, скажи, что спрашивал о своей судьбе. И больше ни слова.

Подхватив сумку, он поднялся и неторопливо зашагал к ближайшему переулку, старательно припадая на левую ногу, дабы изменить походку. Не зря, ох не зря он ушки на макушке держал! Кабы не это, вполне мог бы прозевать приближение трех юнцов, шедших по улице со стороны храма Мбо Мбелек. Двоих он видел впервые, но в третьем безошибочно узнал Серекана, оказавшегося здесь явно не случайно.

Свернув в переулок, Эврих прибавил шагу. Свернул раз, другой, юркнул в щель между потрескавшимися глиняными заборами и, заметив в пыльном дворике игравших в альчики мальчишек, крикнул:

— Эй, мелкота! Кто выведет меня кратчайшим путем на улицу Увечных телег, получит пару чогов!

Мальчишка постарше, в донельзя замызганной рубахе до колен, бросив своих приятелей, махнул арранту рукой и устремился в дальний конец двора, к скрытому выступом дома проходу.

Эврих был уверен, что Серекан на заметил его, а если и заметил, то не успел узнать. Однако присутствие его на улице Оракулов подтверждало самые худшие подозрения арранта. Газахлар рассказал Амаше о нападении Аль-Чориль на свой отряд и поведал об «измене» домашнего лекаря и секретаря. Вероятно даже, чтобы выслужиться, предложил использовать для поимки Эвриха людей, знавших его в лицо и путешествовавших вместе с ним в Терентеги. Самому Газахлару ловить своего бывшего лекаря было ни к чему да и не с руки, ибо это не улучшило бы его отношений с Нжери, а вот поспособствовать в этом Душегубу он, разумеется, не отказался. И Серекана, имевшего причины недолюбливать арранта, владелец «Мраморного логова» предложил направить туда, где тот должен был появиться прежде всего.

— Ай-ай-ай! — Эврих покачал головой, пожалев, что отказался взять сделанное для него Тартунгом кванге. Это оружие претило ему, как никакое другое, и все же с ним бы он чувствовал себя значительно увереннее. — На улице Оракулов мне, значит, появляться нельзя. Тартунгу и Афарге тоже — Газахларовы соглядатаи опознают их быстрее, чем меня. Как же быть-то?

Глядящий-внутрь-себя угадал, кому принадлежала коралловая бусина, и, наверно, не соврал, сказав, что Ульчи жив, здоров, по-прежнему находится под опекой Мутамак и живет в Мванааке. Ильяс приятно будет об этом узнать, но к цели поисков это их ничуть не приблизило…

— Вот улица Увечных телег! Где мои чоги?

— Держи. — Эврих опустил в подставленную ладонь три монетки и, глядя, как мальчишка деловито засовывает их за щеку, подумал, что, если бы тот оказался сыном Ильяс, это бы ничуть не противоречило предсказанию Глядящего-внутрь-себя. Впрочем, истолковать его слова можно было тысячью способов, но как проверить хотя бы одно предположение? Попробуй-ка, например, узнай, что вытатуировано на предплечьях этого сорванца. Скрещенные молнии в круге, коими оберегают своих чад от многоликого зла простолюдины, или же символы кланов Огня и Леопарда?

— Послушай-ка… — начал было аррант и обнаружил, что, пока он придумывал, под каким предлогом попросить своего провожатого закатать рукава долгополой рубахи, тот уже успел дать деру. Пожав плечами, Эврих пролез в указанную щель между домами и оказался на улице Увечных телег. Окинул оценивающим взглядом выбоины от колес многочисленных тяжелогруженых арб и подивился, что кто-то ещё отваживается здесь ездить.

— Уф, ну и пришлось мне нынче побегать! Парит, сил нет! Не иначе ночью гроза разразится, — отдуваясь, произнес Тартунг, вваливаясь в комнату и стаскивая с плеч пропотевший халат. — Где Эврих?

— У тебя есть для него новости? — спросила Афарга, не отрывая глаз от медной ступки, в которой перетирала листья голубого бахреца.

— Есть, и преотличнейшие! Эпиар Рабий Даор вернулся в столицу, я только что виделся с ним. Он желает завтра же встретиться с Эврихом. Кстати, где он?

Тартунг выбрал из кучи лежащего в углу комнаты тряпья другой халат, брезгливо покрутил носом и накинул на плечи. Задумался, не сменить ли шаровары, но решил, что сделает это потом, после того как окатит себя бадьей воды из колодца.

— Как же тебя пустили к Эпиару, в таком-то виде? Он ведь купец не из последних и кого попало, верно, не принимает. Да и дел у него за время отсутствия должно было накопиться.

Страшно довольный успешно выполненным поручением, равно как и тем, что Афарга не отмалчивается — появилась у неё такая скверная привычка по прибытии в Мванааке, — юноша не заметил, что она дважды не ответила на его вопрос об Эврихе, и возбужденно принялся рассказывать: