Золотой город - Дуглас Престон

— А как насчет меня? — поинтересовалась Нора.

— Что? — Прервав наконец лихорадочные сборы, Слоан подняла на нее взгляд.

— Мне вовсе не улыбается торчать здесь внизу, пока вы будете осматривать путь.

— А вы что, занимались альпинизмом? — Девушка закинула веревку на плечо.

— Всем археологам приходится им заниматься. По крайней мере, я много раз карабкалась на высоченные валуны.

— Но у вас повреждены руки.

— Ничего. Надену перчатки.

Слоан нахмурилась, явно пребывая в замешательстве.

— Ладно. Только обещайте беспрекословно меня слушаться.

— Обещаю, — незамедлительно согласилась Нора.

Девушка просияла.

— Тогда вперед.

У подножия скалы они оказались едва ли не в следующую секунду. Слоан обвязалась веревкой сама и помогла Норе сделать то же самое. Посыпав руки тальком, она положила ладони на камень.

— Ну, я пошла!

Постепенно задирая голову, Нора наблюдала, как дочь профессора осторожно движется вверх, интуитивно отыскивая подходящие выемки и уступы. Унизанная карабинами петля болталась у нее за спиной. Нора в ожидании своей очереди поигрывала концом веревки. Поднявшись примерно на пятнадцать футов, Слоан остановилась, выбрала подходящий крюк, загнала в расщелину и потянула изо всех сил, проверяя на прочность. Видимо, результат ее удовлетворил. Она защелкнула веревку и продолжила восхождение. В какой-то момент раздался ее крик: «Берегись!» Нора едва успела отпрыгнуть от целого дождя мелких камешков. Через минуту Слоан уцепилась пальцами за край заветной расщелины, а еще спустя пару мгновений полностью в нее забралась. Вогнав еще один крюк, она привязала веревку, нагнулась вниз и крикнула:

— Готово!

Несколько минут она не показывалась, затем до Норы донесся дрожащий от волнения голос:

— Вижу дорогу!

Эхо, словно ошалев от невероятной новости, разнесло ее по всей долине.

— Она уходит вверх футов на двести и исчезает за выступом! — продолжала Слоан. — Я уверена, эта дорога приведет нас в Квивиру!

— Сейчас я поднимусь!

— Только не спешите, — раздался голос сверху. — Я мелом сделала пометки около самых удобных углублений. Помните, они очень узкие, ставьте ноги ребром.

— Я готова! — закричала Нора, хватаясь за веревку. — Поднимаюсь.

Она стала карабкаться по скале. Как это ни печально, но ее опасливые движения не имели ничего общего с уверенной грацией Слоан. Через несколько минут мускулы рук и ног заныли от напряжения. Несмотря на перчатки, кончики поврежденных пальцев то и дело пронизывали вспышки мучительной боли. Слоан, вне всякого сомнения, тянула веревку куда сильнее, нежели обычно требуется для страховки, и Нора прониклась к ней чувством благодарности за оказанную помощь.

Возле самой цели ее правая нога потеряла опору. Уставшие, да к тому же израненные, руки не смогли удержать вес тела, и Нора завалилась назад.

— Падаю! — крикнула она.

Веревка мгновенно натянулась.

— Отклонитесь от скалы! — раздался голос дочери профессора. — Я втащу вас.

Запыхавшаяся и багровая от натуги, Нора не без помощи Слоан преодолела последние несколько футов и оказалась на каменном карнизе. С трудом переступая на трясущихся ногах, она массировала пальцы. Впереди под ужасающим углом уходил вверх пласт скалы, который им еще предстояло одолеть. По крайней мере, он уже не был отвесным, и постепенно подъем по нему становился менее крутым. Дочь профессора оказалась права. Наличие фрагментов древней тропы, неразличимых снизу, здесь, наверху, не вызывало сомнений.

— С вами все в порядке? — осведомилась Слоан.

Нора кивнула, и ее спутница приступила к штурму нового участка. Веревка, закрепленная на поясе, волочилась следом. Преодолев еще пятнадцать футов, девушка опять загнала крюк в трещину. Через несколько минут рядом с ней тяжело дышала измученная Нора. Теперь широкий выступ нависал прямо над головами, и лишь один участок скалы отделял их от проникновения в скрытую за ним тайну.

Еще через десять минут угол подъема ощутимо снизился.

— Теперь можно скинуть обвязку, — заявила дочь профессора.

Согласно требованиям безопасности, им не следовало продолжать подъем без страховки. Однако Норе страшно хотелось добраться до выступа одновременно со Слоан. Обменявшись понимающими взглядами, обе освободились от веревки и двинулись дальше. На преодоление оставшегося участка пути ушло не более минуты.

Вот он, выступ, поросший травой и колючими кактусами. Обогнув его, они замерли.

За выступом не оказалось ровным счетом ничего — ни руин, ни пещеры, ни построек. Лишь очередная голая, почти отвесная скала возносилась вверх как минимум футов на пятьсот.

— Черт, черт, черт, — пробормотала Слоан. Плечи ее поникли.

Нора озиралась по сторонам, словно не в силах поверить в увиденное. Все надежды оказались напрасными. На глазах выступили слезы.

Она отвернулась.

Меж скал, на полпути между небом и землей, зияла исполинская пещера. Утреннее солнце бросало клинья золотистого света в самые потаенные ее уголки. Древний город был виден как на ладони. Четыре огромные башни вздымались по его углам, а между ними переплелись улочки сложной системы жилых помещений, прямоугольных и круглых, снабженных оконными и дверными проемами. Залитый нежным утренним солнцем, город казался видением, готовым вот-вот раствориться в прозрачном воздухе.

Никогда прежде Нора не видела такого великолепия. Он оказался красивее Клифф-Паласа и размерами не уступал пуэбло Бонито.

Слоан проследила за направлением взгляда начальницы экспедиции, и лицо ее покрыла смертельная бледность.

Нора закрыла глаза и открыла вновь. Сказочное видение не исчезало. Она с упоением взирала на него. В самой середине города виднелись круглые очертания Великой кивы. Самая большая кива из всех, встреченных ею ранее. На ней даже сохранилась крыша. Великая кива в целости и сохранности… о такой находке любой археолог мог только мечтать.

Теперь стало ясно, почему поиски так долго оставались бесплодными. Высокая каменная гряда, загораживая пещеру, делала ее неразличимой снизу, из долины. Еще один выступ, козырьком нависая над гигантской нишей, не позволял разглядеть ее сверху. Настоящий шедевр природной архитектуры, созданный многовековым процессом эрозии. Благодаря удивительному месторасположению город многие века оставался скрытым от людских глаз. Отец увидел все это первым, сказала себе Нора, и мысль доставила ей одновременно радость и боль.

Колени ее подогнулись, и она опустилась на землю. Взгляд ее по-прежнему стремился на другую сторону каньона. Слоан присела рядом с ней.