Первый из могикан - Александр Громов

Все равно у кабинок выстраивались очереди. То ли в убежище впихнули больше народу, чем планировалось, то ли оказался мал десятиминутный лимит. Тем, кто в него не укладывался, начальство в лице коменданта грозило переселением в боксы, рассчитанные на десятерых и больше, где, по слухам, не хватало коек и приходилось спать посменно. Пока дело ограничивалось угрозами и предупреждениями. Всего лишь вторые сутки полной автономности убежища – это ведь так мало… Пройдет еще несколько дней, и большинство, привыкнув, начнет успевать, а растяпистое и несознательное меньшинство можно будет приструнить, примерно наказав самых злостных. Нельзя карать всех чохом, как нельзя и не карать вообще никого, это азбука науки управления людьми.

Многие, особенно гражданские и особенно с детьми, жили здесь уже трое-четверо суток, отказываясь от возможности взять увольнительный документ и прогуляться по поверхности из опасения, что кто-то захватит их законное место. На взгляд Ольги, эти опасения были лишены оснований – порядок в целом поддерживался. Разумеется, как всегда в таких случаях, хватало и плачущих детей, потерявшихся в неразберихе, и ополоумевших от горя матерей, выкрикивающих имена своих чад, и напыщенных матрон, требующих для себя каких-то особых условий, и кто-то пытался устроиться в убежище, не имея к тому никаких оснований, а специальная служба проверки разоблачала мошенниц, проникших под землю по краденым или поддельным документам. Этих собирали в группы, сковывая наручниками по двое, чтобы не гоняться за телепортирующими, и, не слушая ни посулов, ни причитаний, куда-то увозили – вероятно, попросту подальше от убежища, где и отпускали восвояси, разъяснив, что о гарантированном уничтожении не может быть и речи, что космофлот выполнит свою задачу и вообще следует надеяться на лучшее. Помогало слабо. Вой стоял такой, что затыкай уши. Деньги и драгоценности, предлагаемые горемыками в качестве взяток, не действовали: какие, к Первоматери, деньги, когда единственная на сегодняшний день ценность – это шанс выжить, укрывшись глубоко под землей?!

Эксменов попросту отгоняли выстрелами. Боялись штурма убежища толпами отчаявшихся людей, в каковом случае пришлось бы пустить в дело пулеметы и газ, – но обошлось. У толпы не нашлось лидеров. Не решившись на приступ, горемыки мало-помалу расточились кто куда…

Сводный отряд полиции, включающий в себя и бывший Мытищинский отряд, разместился в убежище одним из последних. На глазах Ольги с важным гулом поползли и, громыхнув, сдвинулись броневые плиты, отрезав подземные полости от внешнего мира. И еще плиты. И еще. Заглубленное на полкилометра, крепко вмурованное в толщу прочнейших мезозойских доломитов, убежище не было переоборудовано из бывшей шахты – оно было построено специально задолго до того, как мир начал отсчет времени до Армагеддона. Убежище имело лишь один, но крупный недостаток: относительную близость к столице. Москва не Можайск, не Рязань и не Калуга – чудовищный мегаполис даже не пытались стереть с лица Земли, а оставили нетронутым, эвакуировав кого можно. Теперь оставалось гадать, выдержат ли своды убежища колоссальнейший удар из космоса. Если разом аннигилируют все миллионы тонн камня, бетона, асфальта, металла и прочей присущей мегаполису техногенной всячины – ежику понятно, что не выдержат. Однако расчеты, исходящие из более разумных предпосылок, были утешительными.

От мамы Ольга не получала никаких известий, да и странно было бы, если бы связь по-прежнему работала исправно, как в мирные времена. Были обещания в ближайшие дни после удара установить постоянную связь с другими убежищами, составить общий реестр выживших – сугубо предварительный, разумеется, – и наладить работу бюро информации, а там, глядишь, дело дойдет и до обмена частными посланиями… Сейчас, понятно, было не до того.

По местной трансляции передавались не столько новости, сколько правительственные воззвания, перемежаемые повторяемыми в сотый раз правилами внутреннего распорядка. Как обычно, дефицит информации о том, что делается в наружном мире, компенсировался слухами и сплетнями, часто дикими и оттого, как ни странно, более правдоподобными, нежели бодрые официальные сводки об успехах мероприятий по плану гражданской обороны. В столовой, в коридорах, в очередях открыто обсуждали агрессию со стороны Восточно-Азиатской Федерации, сопровождавшуюся якобы массированным вторжением с применением тактического ядерного оружия. Послушать очевидиц, так они вместе с сибирячками чуть ли не сами отбивали атаки «широкоформатных и узкопленочных», норовящих завалить своими телами амбразуры дотов, и не раз поднимались в отчаянные контратаки…

Рассказывали также об особом убежище, предназначенном для членов правительства, высших чиновников, их детей и роты обслуги и построенном на дне океана вне материковых шельфов, глубоководных желобов и рифтовых зон, а конкретно на глубине трех тысяч метров, куда спасаемые доставлялись особыми батискафами. Альтернативная байка помещала правительственное убежище в глубине антарктических ледников, где удаленность от испорченных цивилизацией зон даже выше, а защита от жесткого излучения в сущности та же. О том, где на самом деле спасается правительство, официальные сводки новостей умалчивали.

Спальные места в комнатушке без спора распределили по старшинству: Ольге досталась верхняя полка, Галке Васюкевич – нижняя. Поначалу кубатура показалась блаженным местом. Повалившись без задних ног, первым делом всласть выспались – работа последних дней не оставляла времени даже на краткий отдых. Ухитрились даже помыться, все же выйдя за лимит времени и схлопотав строгое внушение. А потом началась скука. Не прошло и нескольких часов, как Ольга поругалась с Галкой, затем помирилась, попыталась убить время в пустопорожних разговорах, навестила соседей по клетушкам и очень скоро обратилась к помощнице коменданта: не могла бы она, сержант полиции, быть чем-нибудь полезной? Скажем, следить за порядком, и вообще… Согласна на любую работу, хоть мыть посуду, только не сидеть сиднем, мелко и мерзко дрожа в ожидании момента «ноль»! Что может быть хуже?

Оказалось, что тут она была не первая. Помощница коменданта обещала передать просьбу «наверх», но рекомендовала особенно не надеяться – штаты, мол, заполнены и даже сверх меры.

В это было легко поверить. Мало ли желающих попасть в убежище хоть судомойкой, хоть ассенизатором. Чистить подземную канализацию, имея шанс уцелеть, или почти гарантированно сгореть наверху в чистенькой квартире – если вопрос ставится так, то для большинства ответ ясен.