Собрание сочинений. Т. 3. Глаза на затылке - Генрих Вениаминович Сапгир

class="v">как вишни —

ручаюсь —

ангелом была

Ну хоть когда-нибудь!

Только добро!

Сына на фронте ранило —

только смиренье!

Из института взяли:

«Эти художники

покушались на Сталина»

«Застрелить из тюбика!»

Но посылку ему собирая

в Караганду и не думала —

Женя

пусть себе иронизирует —

даже думать

себе не позволила

Он и девушками увлекается

Милитриса с букетом ромашек —

вся покраснела —

ну как осудить!

Крови татарской

все же была примесь —

темнели глаза

Приезжал и Генрих

часто в Долгопрудную

ссора объяснение с отцом —

некуда идти —

стелит фанеру на пол

сверху ватник простыню

и лоскутное одеяло —

«Вот ложе поэта!» —

щедрая бедность

Казалось совсем старики —

любили друг друга —

«Что скажет Олечка»

«Где Женичка?»

И когда преставилась

«Как же я без Олечки?»

Как же мы без Олечки?

Без Ольги Ананьевны?

Без темного ангела —

в березах стоит —

покрылась платком —

угадал ее Блок

ГЕНРИХ ЦЫФЕРОВ

Пили у Юли

Пели у Юли

Сидели у Юли

Юля: – А хули!

Юлю любили

Брат ее был – удивительно —

пьяница и пушкинист:

Пушкин – и о зайце

Зайца увидеть

выезжая со двора

нехорошая примета —

порскнул – и исчез

заяц – он в народе бес

Рядом с резиденцией

Генерала-Губернатора —

теплая квартира

Помню как вчера:

Сказочник – блондин в очках —

уставленный бутылками

выше головы —

мы все – «свои»

не знаем что но празднуем —

московские красавицы —

мальчишечьи повадки

цыганское пение

любить – нетерпение

ночные приключения —

«Приключения Лягушонка»

Галина-«император»

царица смуглой плоти

положи на свою ладонь

этого взъерошенного

Лягушонка —

он целуется —

губы дудочкой

он так хочет всего —

протирает очки

А Наташа потянулась

удивилась – с ней в квартире

Поросенок —

перед сном очки снимает —

рядом на подушке

хрюкает от счастья

Розы дарит Поросенок

как такого не любить!

А Марине на сцену —

огромный букет

вечерних улиц

и сверкающих площадей —

от вмиг поклонника!

От почитателя таланта

быть женщиной!

Закружится пожалуй

голова —

В коробке с кистью

«Красная Москва»

Но знает японист

и пушкинист

что Пушкин был

на ссоры быстр

что в Генрихе сидит

все тот же бес и заяц —

и он убежит

от московских красавиц

Когда я прохожу мимо Ваганькова

Высоцкий и Есенин —

там пьяницы цветут

ничто не шевельнется —

он не тут

Так и остался

в старой Праге —

в городе похожем

на настольные часы

с фигурою Марии

(дар богатого еврея)

апостолов

на Карловом мосту

Вот он выходит из дома

– Доброе утро Сказочник! —

каждой вывеской

каждым окном

Вот он спускается к Влатве

– Доброе утро Сказочник! —

взмахнув простыней лебедей

Вот поднимает его великан —

Солнце

на пирамиду домов

на Вышеград

Внизу – косо стоит

еврейское кладбище

на древней плите

вырезан лев

желания – камешки…

Рабби Лев

из глины слепивший

одушевивший

в свое время

гулкого Голема

каждое утро

дарит день жизни

душе Генриха

…будут твои исполнены

ОВСЕЙ ДРИЗ

Помню время прежнее —

стояло время Брежнева —

челюсть не двигалась

язык не ворочался —

золото ему на грудь

и еще куда-нибудь!

В то время

или несколько раньше

в Прагу вошли

советские танки

Убили на улице

Вацлава и Ружечку

Сапгиру не выдали

красную книжечку

Брежнева печатают

в журнале НОВЫЙ МИР

Не оглянувшись

уходит Сапгир —

«не наш человек»

А в Доме лтераторов —

все те же флюиды —

такой тяжелый дух

отсутствия свободы

что лестница

скрипит – не вынести

советские и детские

романы их и повести

На стене – фото

такие вдохновенные —

дьявол изобразил —

начальники печальники

на дачах поседевшие

на Севере сидевшие

в семи водах вареные

в семи солях соленые

кормленые холеные

заросшие и бритые

убитые забытые…

Помню с Овсеем

ходил

в ресторан

где со стихами

поэт приставал

где девушка без возраста

кудрявая чернявая

вертелась

и дышала

писательской отравою

Во главе оравы всей

сидел и пел

стихи

Овсей —

одуванчик —

раздувались

ореолом…

На лице веселом

голом —

выразительные

печальные

беззащитные

отчаянные —

как очередь

полураздетых евреев

к Бабьему яру

как мальчик в той очереди

которого выхватили

соседи-украинцы

как итальянка в кино —

хохочет хохочет —

которая хочет

любви с оборванцем

как рыбак на причале

который —

сегодня обильный улов! —

и сам не поймет

почему ему грустно

– Можете меня поздравить

с полным собранием

всех моих зубов —

И улыбнулся

потирая щетину

– Сейчас я вас