В ловушке у монстра - Наталья Соболевская

— Ага, уже встаю, — зевнув, ответила я и усилием воли открыла глаза. — А-а-а!.. Что это?!.. — воскликнула я, когда увидела, что некоторые вещи в комнате оторвались от своих мест, взлетели вверх примерно на метр и висят в воздухе.

— Маша, что случилось?! — влетел в комнату Игорь и замер на месте, он, также как и я, поразился и с непониманием уставился на левитирующую тумбочку.

Мы оба вздрогнули и отмерли, когда парящая в воздухе мебель и остальные вещи с грохотом упали на пол.

— Я так поняла, ты тоже не знаешь, что тут сейчас произошло, да?

Отец потёр затылок и присел на кровать.

— Не совсем так. Несколько дней назад я уловил, что от тебя фонит силой. Сначала подумал, показалось, принимаю желаемое за действительное. Но вот уже двое суток от тебя не просто фонит, а исходит вполне серьёзное излучение. Его уже не проигнорируешь. И самое интересное, оно с каждой минутой только растёт. Но откуда и почему появилась сила, понятия не имею.

— А почему молчал? — упрекнула я Игоря.

— Машенька, так ты же со мной не разговариваешь. Сколько раз я пытался поговорить, а ты просто меня игнорировала, сидела возле окна и вздыхала.

Кому скажи, не поверят, я ни одного случая не помню, чтобы Игорь ко мне подходил с разговорами, а ведь он, наверняка, подходил.

Вздохнула, похоже, придётся сдаваться отцу с потрохами.

— А как ты считаешь, а на то, что у меня появилась сила, могла повлиять, например… беременность?

— Ты беременна?! — подскочил Игорь. — Вы что, даже не предохранялись? Ну, Яматов, ну попадись мне только…

— Почему не предохранялись? Предохранялись. Почти всегда, — потупив стыдливо взгляд, пробубнила я и, кажется, покраснела.

— Ты не подумай, я рад, что стану дедом, — смягчился отец и, подойдя, погладил по голове. —

— Если честно, я пока точно не знаю, станешь или нет, тест не делала.

Уже через десять минут, не знаю как, но Игорь достал мне пять видов разных тестов и даже инструкции к ним на родном языке. Уединившись в ванной, я провела там несколько самых волнительных минут в жизни.

— Я немедленно должна поговорить с Димой, у меня для него есть новость, — именно это я заявила, когда вышла из ванной с тестом, на котором красовались две красные полосы. — Всё подтвердилось, я скоро стану мамой!

— Ситуация более или менее проясняется, сила не твоя, а ребёнка. Ты — полукровка, Яматов — на редкость мощный маг, и, судя по тому, что ваш ребёнок ещё в зародыше способен поднимать мебель, он пошёл в отца и очень вероятно его превзойдёт, — пояснил Игорь и приглашающим жестом похлопал по месту на кровати рядом с собой.

Присела и Игорь по-отечески обнял.

— Доченька, нам нельзя сообщать Яматову о ребёнке, — сказал Игорь, и как только я набрала в лёгкие воздуха, чтобы возмутиться, объяснил почему. — Это слишком опасно. Глеб — фанатик, его беременность не остановит. Если он нападёт на твой след, то сожжёт. Знаю, тоже был молодым и горячим. Сейчас тебе кажется, что мир крутится вокруг тебя, Яматова и вашей любви, но как только осознаешь, что ты мама, всё отойдёт на второй план. Ребёнок станет центром вселенной и смыслом жизни. Поверь, о чём говорю — всё это пережил. Я любил твою маму, но появилась ты, и мне пришлось пожертвовать и её чувствами и моими.

Мы долго и по душам общались с отцом. До меня, наконец, стало доходить, что он мне родной и, не смотря на то, что я его практически не знаю, Игорь понимает меня и любит. Папа много говорил о маме, и как ему было трудно со стороны наблюдать за тем, как она замуж за другого выходит и растит с ним дочку, то есть меня. А когда отец рассказывал, как он подсматривал за мамой, когда её из роддома выписывали, голос сильного волевого мужчины сорвался, и моё сердце сжалось в комок от осознания того, сколько же боли и лишений он пережил. Вывод сделала такой — не имею права раскисать и падать духом, теперь я отвечаю не только за себя.

Пусть моя беременность до тех пор, пока не рожу, останется для Яматова тайной. Вытерплю, раз сообщать — это подвергать опасности малыша. Если через девять месяцев Дима будет уже женат или закрутит роман, стисну зубы и переживу. Буду реветь, конечно, и волосы на голове от ревности рвать, но…

Решено, с этого момента перестаю переживать, начинаю каждый день гулять на свежем воздухе, правильно питаюсь, побольше овощей, фруктов и морепродуктов, соблюдаю распорядок и не мучаюсь бессонницей.

Вечером перед сном для расслабления набрала ванну с допустимой для беременных температурой, добавила в неё эфирные масла, пену, зажгла ароматические свечи и наслаждаюсь.

Без какой-либо цели провела рукой над фитилём зажжённой свечи, потом поступила так ещё, и ещё. И с каждым разом промежуток, когда огонь прикасался к моей коже, увеличивался. Но как бы долго я не держала руку, боль от ожога не наступала, от слова «совсем». Посмотрев на ладонь, у меня округлились глаза, я не обнаружила на ней ни покраснений, ни волдырей. Зато она замерцала, переливалась так ярко, что потуши я все свечи, в ванной всё рано было бы светло.

— Ну и дела, — вслух протянула я. — Чем дальше, тем чудесатей и чудесатей. Интересно, если огню предоставить не только ладонь, а всю меня целиком, что будет?

Спешно смыла с волос бальзам, не особо тщательно вытерлась и бегом рванула воплощать в жизнь план, который за одну секунду сгенерировал мой, надеюсь, здоровый мозг. Игоря не стану посвящать в план, он его точно не одобрит. Он опять заведёт песню о риске и безопасности ребёнка, а на самом деле всё, что мне грозит — небольшой ожог ног, если что-то пойдёт не так, я из костра просто выпрыгну, да и всё.

Мне везло, отец, судя по всему, уже спал, по крайней мере, свет в его комнате не горел, и звуки телевизора не доносились. На кухне раздобыла зажигалку, дров, естественно, в доме нет, но ничего, и деревянная мебель сгодится, а для розжига — газеты и журналы. Их было мало, и я ещё несколько книг прихватила. Жаль их, конечно, но что поделаешь, терпежу нет ждать, хочется теорию проверить прямо сейчас, не откладывая.

Во дворе дома, в самом укромном месте, возле забора, выложила камни, которые очерчивали дорожки виллы, в круг, накидала в него два сломанных стула, разобранную на дощечки скамейку, бросила