Адмирал Дэвид Битти. История британского флота в конце XIX — начале XX в.в. - Дмитрий Лихарев

Однако в 1917г. Битти не суждено было попасть в Адмиралтейство. Джеллико сдал дела только в декабре, а новый морской министр Эрик Геддес остановил свой выбор на адмирале Розлине Уэстер-Уэмиссе. Уэмисс был на 7 лет старше Битти, имел большие связи при дворе и довольно быстро продвигался по служебной лестнице. Начало войны застало его командующим эскадрой броненосных крейсеров в составе Отечественного флота. Затем его перевели на Средиземное море, где он был комендантом военно-морской базы на Лемносе, обеспечивающей операцию по форсированию Дарданелльского пролива. Командовал кораблями, прикрывавшими высадку десанта в Галлиполи в апреле 1915 г. Неудачный штурм Черноморских проливов никак не отразился на карьере Уэмисса. Напротив, он получил звезды вице-адмирала и перепорхнул на весьма тепленькое местечко (в прямом и переносном смысле) – на протяжении всего 1916 г. и первой половины 1917г. командовал военно-морскими силами в Индийском океане. Ему уже пришел приказ принять командование Средиземноморским флотом, когда вскоре последовало предложение морского министра сразу перейти в Адмиралтейство, и Уэмисс не отказался.

Выбор Геддеса оказался удачным. "Впервые с начала войны, – писал профессор Мардер, воцарилась гармония в отношениях между Адмиралтейством и высшим командованием Гранд Флита". Мы можем смело добавить – и внутри Адмиралтейства. Брат морского министра, будущий посол Великобритании в США Окланд Геддес заметил в своих мемуарах: "Взаимоотношения, установившиеся между морским министром и новым первым морским лордом, были почти идеальными.и они работали бок о бок с полным взаимным доверием. Морской министр ограждал моряков от вмешательства политиков, а моряки с полной отдачей претворяли в жизнь решения восстановленного в своем авторитете Совета Адмиралтейства''. Относительно "идеальных отношений" в мемуарах О. Геддеса, пожалуй, слишком громко сказано. Между Эриком Геддесом и Уэмиссом имели место определенные разногласия, особенно по поводу судостроительной программы. Но они действительно доверяли друг другу и испытывали взаимную симпатию. Это и стало залогом успеха в совместной работе двух ключевых фигур в военно-морской иерархии Великобритании на завершающем этапе мировой войны.

Отношения между Уэмиссом и Битти с самого начала установились вполне доброжелательные и оставались таковыми до конца войны. "Отношения между Битти и Джеллико, – вспоминал Уэмисс уже после войны, – никогда не были сердечными – первый всегда считал, что последний сознательно уклонился от Ютландского сражения, и вообще был о нем невысокого мнения; и, конечно же, отношения между Адмиралтейством и Гранд Флитом стали более доверительными и доброжелательными с моим приходом". Действительно, на протяжении последнего военного года первый морской лорд и командующий флотом оставались на короткой ноге. Их письма друг другу начинались обращениями "Дорогой Дэвид" и "Дорогой Рози". Увы, сразу после окончания войны отношения между "Дэвидом" и "Рози" быстро изменились в худшую сторону.

В начале 1918 г. уже ощущалось, что война близится к концу. Было ясно, что Великобритании в очередной раз удалось отстоять свои позиции "владычицы морей". Но в горниле первой мировой войны уже зарождалась новая угроза, новая проблема, искать выход из которой на протяжении первого послевоенного десятилетия пришлось именно Дэвиду Битти.

Концепция экономической войны против Германии и нанесения ей поражения посредством непроницаемой морской блокады разрабатывалась в британском Адмиралтействе на протяжении 1906-1908 гг. Занимались данной проблемой начальник отдела военно-морской разведки контр-адмирал Чарльз Оттли, а затем сменивший его на этом посту контр-адмирал Эдмонд Слейд. В результате своих изысканий они пришли к выводу, что промышленность Германии и обеспечение ее населения всем необходимым зависят от морских перевозок не в меньшей степени, чем сама Великобритания. Оттли представил Р.Маккенне докладную записку, которая начиналась почти поэтически: "Географическое положение нашей страны в совокупности с ее преобладающей морской мощью дает нам верное и простое средство удушения Германии с моря. …В ходе продолжительной войны мельничные жернова нашей морской мощи (хотя и не так быстро, как хотелось бы) сотрут в порошок промышленное население Германии. В конце концов сквозь мостовые Гамбурга прорастет трава, повсюду воцарятся смерть и разруха".

Однако блокада Германии могла быть эффективной только в случае пресечения всей морской торговли этой страны, в том числе перевозок под флагом нейтральных стран. Такие мероприятия могли привести не только к попранию прав нейтральных государств, но и шли вразрез с официальной позицией Великобритании, объявившей себя одним из гарантов международных законов морской торговли под нейтральным флагом, провозглашенных в Парижской декларации 1856 г. и подтвержденных в Гаагской декларации 1907 г. и Лондонской декларации 1909 г.

Правда, военные моряки не испытывали никаких сомнений перед лицом вышеупомянутых осложнений. "Война не имеет правил, – писал Фишер, – Суть войны – насилие. Самоограничение в войне – идиотизм. Бей первым, бей сильно, бей без передышки"! Фишер в своей простоте полагал, что международное право "не имеет зубов". Что касается положения нейтральных государств в будущей большой европейской войне, то из них только Соединенные Штаты могли в случае необходимости подкрепить свои права силой. К 1914 г. военный флот этой страны уже переместился на третье место в мире, по числу кораблей практически не уступая германскому.

Нельзя сказать, чтобы Маккенна и Фишер полностью игнорировали проблему могущественных нейтралов. Общение с американскими морскими офицерами и, прежде всего, с командированным в Англию капитаном III ранга Уильямом Симсом, который был вхож к самому президенту Теодору Рузвельту, наводило первого морского лорда на мысль, что США благосклонно отнесутся к любым военным мероприятиям Англии. В 1908 г. Фишер высмеял военные планы Слейда по обороне Канады на случай войны с США. В декабре 1910 г. Симе в присутствии многих официальных лиц на банкете в Гилд-холле провозгласил тост за лояльные отношения между двумя англосаксонскими державами. Фишер поддерживал переписку и с А. Т. Мэхеном, чьи идеи оказывали сильнейшее влияние на морскую политику и стратегическое планирование США. Однако, если бы первый морской лорд имел возможность ознакомиться с военными планами морского департамента США, думается, его оптимизм был бы сильно поколеблем.

С началом военных действий в августе 1914г. проблема "свободы морей" и тесно связанный с ней вопрос о правах нейтральных стран приобрели громадное значение. В самом начале первой мировой войны правительство США запросило воюющие стороны, будет ли ими соблюдаться Лондонская декларация 1909 г. и рекомендовало им придерживаться последней. Британское правительство дало ответ, что оно будет соблюдать соответствующие правила, но с некоторыми изменениями, которые сочтет необходимыми. В том же духе высказывались союзники Англии. Германия и правительства центральных держав, напротив, ответили, что они принимают правила Лондонской декларации при условии их соблюдения другой воюющей стороной.