Американские боги - Нил Гейман

Он боролся, протискиваясь сквозь землю, но все слабее и слабее, и с каждым движением расходовал драгоценный воздух. Он попал в ловушку: не в силах двигаться дальше и не способный вернуться тем путем, откуда пришел.

– А теперь заключим сделку, – сказал голос у него в голове.

– Но что я могу предложить? – спросил Тень. – У меня ничего нет.

На языке он чувствовал глину, густую и скрипящую на зубах.

А потом вдруг сказал:

– Кроме меня самого. У меня есть я сам, так ведь?

Все словно затаило дыхание.

– Я предлагаю себя самого.

Отклик последовал незамедлительно. Окружавшие Тень земля и камни начали давить на него, стискивая так, что из его легких улетучилась последняя унция воздуха. Давление превратилось в боль, которая подступила к нему со всех сторон. Он достиг зенита боли и застыл на этой вершине, понимая, что не в силах принять больше, но мгновение спустя спазм миновал, и Тень задышал снова. Свет над ним стал ярче.

Его выталкивало на поверхность.

Накатил следующий спазм земли, и Тень попытался его перетерпеть. И снова он почувствовал, как его толкает вверх.

Боль, которая накатила на него в этой последней ужасной схватке, невозможно было даже вообразить, и он почувствовал, как его выдавливает через неподатливую расщелину в скале, как его кости дробятся, плоть превращается в бесформенную массу. Когда его рот и расколотая в щепки голова вышли на поверхность, он начал кричать от боли и страха.

И крича, спросил себя, кричит ли он и наяву – кричит ли он во сне в полутемном автобусе.

И этот последний спазм выбросил Тень на воздух, где из последних сил он вцепился в красную землю.

Заставив себя сесть, Тень рукой стер с лица пыль и поглядел на небо. Стояли сумерки, долгие пурпурные сумерки, в небе одна за другой зажигались звезды, намного более яркие и многоцветные, чем он когда-либо видел или воображал.

– Скоро, – произнес потрескивающий голос огня у него за спиной, – они падут. Скоро они падут, и звездный народ встретится с людьми земли. Среди них будут герои и те, кто будет убивать чудовищ и приносить знание, но никто из них не будет богом. Это дурное место для богов.

Порыв ветра, бьющий холодом, коснулся его лица. Тень будто окатило ледяной водой. Он услышал голос водителя, объявившей, что они приехали в Сосновый бор и что если кому-то надо покурить или размять ноги, остановка десять минут, а потом снова в путь.

Спотыкаясь, Тень вышел из автобуса, который, как выяснилось, опять остановился у заштатной маленькой бензоколонки, почти идентичной той, на которой он сел. Водитель помогала паре девушек-подростков убрать чемоданы в багажное отделение.

– Эй, – окликнула она Тень. – Вы ведь в Приозерье сходите, так?

Тень сонно кивнул.

– Хороший городок, честное слово, отличный. Иногда я думаю, что если бы я бросила работу, то перебралась бы в Приозерье. Самый красивый городок, какой я видела. Вы давно там живете?

– Впервые еду.

– Не забудьте, съешьте за меня завертыш с мясом у Мейбл.

Тень решил не спрашивать объяснений.

– Простите, я не говорил во сне? – спросил вместо этого он.

– Если и говорили, то я ничего не слышала. – Она поглядела на часы. – Пора в автобус. Я вам покричу, когда подъедем к Приозерью.

Две девчушки – не старше четырнадцати лет, на взгляд Тени, – севшие в Сосновом бору, теперь устроились на сиденье перед Тенью. Подружки, решил он, против воли подслушивая их болтовню, или сестры. Одна почти ничего не знала о сексе, зато много знала о животных и помогала или много времени проводила в каком-то питомнике, а другую животные нисколько не интересовали, зато она, нахватавшись из Интернета и дневных телепередач пикантных подробностей, полагала, что хорошо разбирается в человеческой сексуальности. То смеясь, то ужасаясь, Тень с интересом слушал, как та, которая считала себя умудренной в обычаях света, в подробностях описывает механизм действия таблеток «Алка-зельтцер» для улучшения орального секса.

Тень начал отключаться от их разговора, глушить все, кроме шума дороги, и потому теперь до него долетали время от времени только обрывки болтовни.

«Голди ну такой славный пес, чистокровный ретривер… если бы только папа согласился… всякий раз, завидев меня, он виляет хвостом…»

«Сейчас Рождество, и он дал мне поездить на сноумобиле».

«Можно имя написать языком на его члене».

«Я скучаю по Сэнди».

«Да, и я тоже».

«Сказали, сегодня шесть дюймов, но, наверное, просто придумали… то и дело выдумывают погоду, и никто им не возразит…»

А потом зашипели тормоза и водитель закричала: «Приозерье!» Открылись двери. Тень последовал за девочками на залитую светом фонарей стоянку при магазине видеокассет, которая, как решил Тень, играла в Приозерье роль автовокзала. Воздух обжигал холодом легкие, но это был свежий холод. Он его разбудил. Тень посмотрел на огни городка, раскинувшегося на юго-западе, и на светлую гладь замерзшего озера на востоке.

Девчушки притопывали ногами и театрально дули на руки. Та, что помладше, рискнула бросить искоса взгляд на Тень и неловко улыбнулась, когда он поймал ее за этим.

– Счастливого Рождества, – сказал Тень.

– Ага, – отозвалась вторая, на год, быть может, постарше первой. – И вас тоже с Рождеством.

У нее были морковно-рыжие волосы и курносый нос, усыпанный сотней тысяч веснушек.

– Симпатичный у вас тут городок, – сказал Тень.

– Нам нравится, – отозвалась младшая. Судя по голосу, это она любила животных. Она неуверенно улыбнулась Тени, показав синие резиновые пластинки на передних зубах. – Вы мне кого-то напоминаете, – серьезно продолжала она. – Вы чей-нибудь брат или сын или еще кто?

– Ну и глупышка же ты, Элисон, – вмешалась ее подруга. – Каждый человек чей-нибудь сын или брат или еще кто.

– Я не это имела в виду, – возразила Элисон. На мгновение фары высветили их ослепительно белым. За фарами оказался мини-вэн, а за рулем – мама, и минуту спустя мини-вэн уже увез девочек и их пожитки, оставив Тень одного на стоянке.

– Молодой человек? Могу я вам чем-то помочь? – Старик закрывал магазин видеокассет. – В Рождество магазин не открывают, – весело сказал он, убирая ключи. – Но я пришел встретить автобус. Убедиться, что все в порядке. Я бы себе не простил, если бы на Рождество какая-нибудь заблудшая душа попала в переплет.

Теперь он подошел уже достаточно близко, чтобы Тень мог разглядеть его лицо: старое, но довольное, лицо человека, который вдоволь хлебнул уксуса жизни и обнаружил, что это, по большей части, виски и притом хороший.

– Гм, не могли бы вы дать мне номер телефона заказа местного такси, – сказал Тень.