Шпионский берег (ЛП) - Тесс Герритсен

нас наружу, к столику на террасе у моря. Белла немедленно хватает меню и настолько сосредоточена на заказе своего драгоценного гамбургера, чертовски редкого, с картофелем фри, что не замечает, кто еще находится на обеденной террасе. Я замечаю Кита, сидящего в дальнем углу, почти скрытого из виду, а это значит, что его работодатель тоже должен быть поблизости. Я оглядываю террасу и вижу его, сидящего за столиком с Камиллой, сразу за рядом пальм в горшках. Ни один из них не улыбается, и они смотрят друг на друга через стол, как шахматные противники, участвующие в ожесточенном поединке. В то время как растения в горшках частично скрывают их от посторонних глаз, листва не заглушает их голоса.

— …чертовски опасное дело! Я не хочу, чтобы ее втягивали в это, — говорит Камилла.

Белла поднимает глаза на голос своей матери и стонет. — О Боже. Они здесь.

— Просто притворись, что их нет.

— Тебе легко говорить. Наверное, нам лучше уйти.

Но я не хочу уходить. Я хочу послушать, о чем они говорят. — Ты уже сделала заказ, — говорю я ей. — Просто не обращай на них внимания и обедай.

Теперь говорит Хардвик, его голос становится тише. Все, что я могу разобрать, это: — Мы так не договаривались.

— Она несчастлива.

— Ей нужно закалять характер.

— В школе-интернате? Ей там не нравится.

— Тонуть или плыть. Она должна узнать, как устроен мир. Я сам так учился.

— Жизнь — это не учебный лагерь! Я хочу забрать ее к себе домой, — говорит Камилла.

— Мы так не договаривались.

— Да я никогда не соглашалась на это! Ты сам этого потребовал.

— Это не моя проблема, если твои адвокаты некомпетентны.

Я смотрю на парочку, пристально глядящую друг на друга, и думаю: неудивительно, что Сильвия осталась дома в Лондоне. Я не могу представить ситуацию более щекотливую, чем любовница и бывшая жена, кружащиеся друг вокруг друга на одном острове.

Белла опускает голову на руки, как будто страдает от чудовищной головной боли. — Господи, умоляю, пусть мне уже принесут мой гамбургер.

— Просто притворись, что ты их не знаешь. Я сама обычно так делала, когда была в твоем возрасте.

— Со своими родителями?

— С моим отцом. Всякий раз, когда он напивался, и я видела, как он шатается по городу, я просто продолжала идти мимо.

— Ты никогда не рассказывала мне о нем.

— Тут особо не о чем рассказывать.

— Ты не любишь говорить о себе, правда?

— Я не такая уж интересная.

— Вот видишь? Ты снова это делаешь. Не хочешь говорить о себе.

Значит, она заметила. Иногда я забываю, какими проницательными могут быть девочки-подростки. Пришло время сменить тему. Я смотрю на ее родителей. — Они и вправду не ладят, да?

— Вот почему я никогда не выйду замуж.

— Никогда не говори никогда.

— Если только я не встречу кого-нибудь вроде доктора Галлахера.

Я улыбаюсь. — Боюсь, он уже занят.

— Я хочу мужчину, который смотрел бы на меня так, как он смотрит на тебя.

Этот комментарий заставляет меня задуматься. Иногда требуется проницательный подросток, чтобы докопаться до истины. Я спряталась за таким количеством лжи, что лучше предоставить Белле признать единственную истину в моей жизни: что мы с Дэнни любим друг друга. Интересно, что еще она видит во мне? Она уже поняла, что я избегаю ее вопросов, что я не делюсь своими секретами. Она наверняка была бы уязвлена, если бы узнала самый большой секрет, который я от нее скрывала: что наша дружба — всего лишь фикция.

Наконец приносят еду, и Белла, не теряя времени, набрасывается на картофель фри. Она берет гамбургер обеими руками и как раз подносит его ко рту, когда слышит, как ее мать говорит Хардвику:

— …и она набрала четыре килограмма. Как ты допустил, чтобы это случилось?

Белла замирает с гамбургером у губ.

— Она выглядит вполне здоровой, — говорит Хардвик. — Какая разница, сколько она весит?

— Кто-нибудь в вашем доме обращает на нее внимание? Та женщина?

— Сильвии это не касается, — говорит Хардвик.

— Нет, разумеется, нет. Почему это должно ее волновать? Она получила то, чего добивалась. — Камилла отодвигает свой стул и поднимается на ноги. — Она и твоя дочь тоже. По крайней мере, попытайся проявить к ней хоть немного внимания. Если ты не можешь, тогда ее место со мной. — Камилла отходит от Хардвика и вдруг видит нас, сидящих через несколько столиков.

— Привет, мам, — испуганно произносит Белла.

Камилла хмурится, глядя на еду Беллы. — Гамбургер? О, Белла…

— Я проголодалась.

— В следующий раз попробуй салат. Она бросает враждебный взгляд на Хардвика. — Утром ты уедешь со своим отцом. Тебе следует сейчас же вернуться и собрать вещи.

— Я только начала есть.

— Они могут завернуть с собой. Пойдем.

Белла смотрит на свой недоеденный гамбургер и со вздохом откладывает его в сторону. — Кажется, я наелась. — Побежденная, она встает и говорит мне: Спасибо, что прошлась со мной по магазинам.

— Увидимся завтра в аэропорту, Белла.

Когда Камилла и ее дочь выходят из ресторана, Хардвик остается сидеть за своим столиком, плечи его напряжены. Его, должно быть, бесит, что даже со всеми его деньгами, со всей его властью он не может контролировать женщин в своей жизни. Он сидит лицом к морю, чуть более чем черный силуэт, выделяющийся на фоне мерцающего горизонта. Я не вижу его лица, поэтому не могу точно определить момент, когда это начинается, когда где-то в его мозгу вспыхивает искра, вызывая электрическую бурю в коре головного мозга.

Первая подсказка, которая приходит мне в голову, что что-то не так, — это стеклянный стакан, который падает со стола и разбивается вдребезги. Неосторожность — вот моя первая реакция. Затем я вижу, как он боком сваливается со стула, увлекая за собой скатерть, разбрасывая фарфор и столовое серебро. Грохот привлекает внимание всех, кто находится на террасе. Теперь они все ошеломленно наблюдают, как Хардвик лежит на полу, корчась в судорогах.

Кит вскакивает со стула. Опускаясь на колени рядом с Хардвиком, он уже кричит в свой телефон: — Доктор. Галлахер, у него припадок! Терраса ресторана!

Два официанта стоят остолбеневшие, в то время как Хардвик продолжает молотить руками. Я замечаю разбитое стекло, лежащее рядом с его головой, и встаю, чтобы отбросить осколки, но он уже порезался, и свежая кровь размазывается по полу. Я слышу скрип отодвигаемых стульев, сдавленные голоса, когда толпа собирается посмотреть на это унизительное зрелище.

— Убирайтесь прочь, вы все! Оставь ему немного места, черт возьми! — кричит Кит.

Я отодвигаю стулья, подбираю упавшую скатерть и подкладываю ее Хардвику под