Богоборец - Матвей Геннадьевич Курилкин

«Почему так рано!» — мысленно взвыл я, и взглянул на часы. Нет, всё ровно. Десять минут прошло. Это для меня время ползло слишком медленно, когда я следил за тем, как толпа выносится с площади.

Двинулся обратно к каморке, из которой есть спуск в канализацию и снова выругался. Всё-таки прав был Доменико, в который раз убеждаюсь. Кажется, мы всё-таки не рассчитали с динамитом. Нужно было меньше, как минимум вдвое. Тогда туннели бы не обрушились так сильно. Мне здесь теперь тоже не уйти — придётся воспользоваться тем планом, который мы второпях составили.

Сумка с вещами у меня с собой. Для начала нужно переодеться. Если я появлюсь на улице в одежде, удобной для похода по катакомбам, проще уж сразу повесить на себя плакат «Это я взорвал храм чистых!»

Неприметная одежда рабочего, тут их много сейчас. Впрочем, среди митингующих я видел и более благополучных горожан. Кажется, даже до «среднего класса», квиритов, начало доходить, что сенат делает что-то не то. Надеюсь, этот злосчастный взрыв не приведёт к обратному эффекту.

Выбраться из домуса Юниев оказалось совсем не сложно. Здесь тоже паника, есть раненые — слуги, конечно, любопытствовали, что за сборище на площади. Многих посекло осколками после взрыва. Мне даже прорываться не пришлось — на меня даже внимания никто не обратил. Просто вышел через главный вход, как будто так и нужно.

Площадь, опустевшая после взрыва, уже не пустовала. Проклятья моего надолго не хватило, голуби больше не донимали, и люди поспешили поинтересоваться, что же здесь произошло. А может, хотят помочь раненым. Хотя раненых нет — только убитые во время давки. Взрывную волну остановили дома вокруг площади.

— Это кара! Это Диего Кровавый и Кера Погибель гневаются на чистых! Это они уничтожили храм! — закричал вдруг кто-то, отчего я вздрогнул и чуть не убежал. Не ожидал услышать наших с Керой имён.

— Точно! И с птицами они устроили, чтобы простой народ не пострадал! — ответил другой голос. — Это вам не чистые — они о людях заботятся.

— Конечно, заботятся! У меня брата раздавило толпой! — подняла голову какая-то девушка, до этого сидевшая возле трупа.

— Спасибо скажи, что только его! Ты-то жива осталась! Всё лучше к Кере наше попасть после смерти, чем к этому чужаку! Предали прежних богов, так скажите спасибо, что хоть Беда и Месть от нас не отвернулись!

— И то правда, — поникла девушка. — Пусть уж ей достанется, Кере лучше… Или Диего. Он-то людей спасал, если они не с чистыми. Говорят, даже после смерти его тут в Риме видели. Вот и сейчас помог, как смог. А уж давку — это мы сами.

Охренеть. Нет, просто охренеть. Это чего они, и меня тоже в боги записали?! Я так и стоял столбом посреди площади. Да как так-то? Остро захотелось заорать, чтобы они немедленно прекратили. Я даже воздуха в грудь набрал, чтобы обрушиться на идиотов с площадной руганью, и плевать, если таким способом раскрою своё инкогнито. Однако тут с противоположного конца площади донёсся требовательный свисток. Кажется, жандармы приближаются. Свисток заметил не только я, народ постепенно потянулся к прилегающим улицам. Ну и я с ними. Впрочем, долго идти с основной массой народа нельзя. Перехватят — уже видел, как работают господа жандармы, даже завидно. Я свернул в переулок, перешёл на соседнюю улицу.

Мысленно чертыхнулся. Опять жандармы — стандартный комплект, тройка синемундирников и чистый. Улицу перегородили, проверяют всех, кто идёт со стороны площади. От меня пока далеко. Народу здесь довольно много, есть и те, кто был возле храма. Этих видно сразу — слишком взволнованные, у некоторых лица и одежда в грязи. Жандармы растянулись по всей ширине не такой уж большой улочки, останавливают каждого. Некоторых даже отпускают, но не всех. Как только собирается пара десятков «отфильтрованных» для допроса, появляется ещё патруль и их куда-то уводят. Должно быть в такой же пункт сбора, как я видел в прошлый раз. Интересно, где он? На улице уже пробка — люди начинают проявлять недовольство, но пока вяло. Впрочем, жандармы не церемонятся. Стоило кому-то из прохожих возмутиться задержкой на него наставили ружья, вывели и оттолкнули к ожидающим допроса.

Мне туда соваться не стоит. Уверен, мой прошлый визит заставил их улучшить меры безопасности. Если опять найдут того, кто не подчиняется чистому богу, в тюрьму больше не поведут, а устраивать ещё бойню с прорывом не хочется. Центр города, до окраин слишком далеко, да и Кера будет ждать меня не здесь. Взгляд упал на знакомую вывеску. Термы. Отлично, лучше и не придумаешь. Зашёл, дисциплинированно уплатил банкноту за вход. Здесь ещё не знают о происшедшем, и этим надо воспользоваться.

Баня очень кстати — после канализации и взрыва запах, да и вид у меня не очень. Отмылся быстро — хватило пятнадцати минут. Заодно немного поменял себе физиономию. Одевался тоже в другую одежду, так что усталый рабочий с митинга в термах исчез. На его месте появился строгий кондуктор в аккуратной темно-серой форме и в фуражке. Надо сказать, это — моя лучшая личина, которую я берёг на крайний случай. Любовно начищенные пуговицы и кокарда с эмблемой служащего подвижного состава, брюки со стрелками. Даже документы принадлежат работнику железной дороги — не подкопаешься. Лежат себе во внутреннем кармане мундира, греют душу. От сурового рабочего осталось только его одежда. Тряпьё решил оставить тут же, в терме — заметят далеко не сразу, а когда обратят внимание, может, и поздно уже будет. О то и приберёт кто-нибудь себе — одежда нормальная, не обноски. Вот только мне стоит поторопиться — среди посетителей уже заметно оживление, должно быть, новости дошли и сюда. Скоро и патруль появится — вряд ли они станут миндальничать и ждать, когда посетители закончат омовение. Вышел, кивнул приветливо удивлённому служащему — видно, гадает, когда успел пропустить железнодорожника. Ничего, это не страшно, что я такой заметный. Зато у меня бумага есть нужная. Хорошо, когда готовились, не забыл нарисовать.

Терму покинул очень вовремя, как выяснилось. Очередь возле импровизированного заслона уже почти закончилась, и жандармы потихоньку начали продвигаться вперёд. Да и в целом на улице народу уже поменьше — кто-то понял, что сейчас не лучшее время для прогулок, другие просто разошлись по домам. Солнце клонится к закату и уже скрылось за крышами домов. Интересно, сегодня службу в храмах проводить будут?

В свете газовых фонарей мостовая чуть поблескивает от влаги — на город спускается туман. Камни мостовой и стены домов остывают, на них выпадают капельки конденсата. Шаги мои гулким эхом отдаются от стен домов, будто пробуя их на прочность. Чертовски зловещая атмосфера. Получаса