Дип. Месть «Красной вдовы». В аду все спокойно - Чарльз Вильямс

Присутствующие переглянулись.

— Все это хорошо придумано, мисс, но можете ли вы нам это доказать?

— Конечно! Я писала начальнику токсикологической лаборатории и сама у него была, можете позвонить ему по телефону, если хотите. Он мне сказал, что две стрелы оказались совершенно безвредными, а на третьей он нашел след кураре, потому и задержал ее для дополнительных исследований. Те, что были найдены лабораторией безвредными, я взяла обратно. — Она вздохнула. — Я знаю, что это странно, что я говорю вам все это, когда выяснилось, что Бендер умерщвлен именно этим ядом… и Гийо… Гийо также мертв, как подумаю об этом, я прямо с ума схожу. Но поскольку вы решили, что я убила Бендера…

Местерс прервал ее:

— Это бессмыслица, говорю я вам! Как только объяснить смерть Бендера, который отравлен кураре? Откуда взялся яд? Если верить вашему рассказу, то выходит, что найдено восемь стрел — все безопасные, где же, по–вашему, убийца нашел яд?

Г. М. увидел, что Джудит со страхом посмотрела на драгоценности, лежавшие на столе, и отодвинул их в сторону.

— Право, Местерс, вы бы хорошо сделали, если бы с помощью своих специалистов пересмотрели все оружие, висящее на стенах. Но чем больше я думаю о стрелах и о ваших предположениях, тем чаще возвращаюсь к тому, что мне казалось подозрительным с самого начала: к записной книжке и кусочку пергамента. Хотя вы утверждаете, что это ошибка и обман, но они являются ключами к разгадке. — Затем Г. М. обратился к сэру Джорджу: — Скажите, вы послали копию надписи на пергаменте кому‑нибудь из специалистов музея?

— Да, я ее послал Биолу: он лучше всех способен дать нам точный перевод, но он живет довольно далеко, и я не надеюсь получить от него ответ раньше, чем через два дня. Но почему вы постоянно говорите только о Бендере? Пора бы хоть на некоторое время посвятить все внимание бедному Гийо.

— Я тоже так думаю! — воскликнула Джудит. — Кто беспокоится о Бендере? Вы неустанно ломаете голову над тем, каким образом ему был дан яд, но разве вопреки этому Гийо не был убит? — Когда она посмотрела на драгоценности, в ее глазах заблестели слезы. — Аллан мне рассказал об этих драгоценностях, и, если вы хотите знать мое мнение, их следует выбросить в мусорный ящик. Из‑за них умер Гийо. А почему вы нас не спрашиваете, что произошло в течение последней ночи?

— Хорошо, — терпеливо сказал Г. М., — слышали ли вы какие‑нибудь подозрительные звуки, видели ли свет? Заметили ли кого‑нибудь?

— Нет, я была так утомлена, что сразу заснула и не просыпалась, пока не услышала шум внизу.

— Так! Но тогда о чем же я могу вас спросить? Мы вынуждены вновь вернуться к Бендеру. Замечали ли вы когда‑нибудь, чтобы он носил при себе записную книжку?

Она провела рукой по лбу.

— Я… я не знаю. Я ничего определенного не заметила, он…

Она вздрогнула от того, что Аллан неожиданно вошел в комнату.

— Вы просили, чтобы я привел Изабеллу, но вам придется немного подождать: она плохо себя чувствует, и Арнольд говорит, что ей надо дать успокоиться. А теперь, Джудит, что это за странное обвинение против тебя, о котором я слышал?

— Успокойся, — ответила с улыбкой Джудит, — я им все объяснила. Но никто, кажется, не обращает внимания на Гийо, и они спрашивают меня о какой‑то записной книжке…

— Записной книжке? О какой записной книжке?! — прервал ее Аллан.

— О той, которую Бендер, вероятно, имел при себе; ты случайно ее не заметил?

— Конечно заметил! — воскликнул Ментлинг. — Большая записная книжка в кожаном переплете с его инициалами. Я видел ее на столе, когда он вчера одевался.

— Правда?! Расскажите же скорее, что было дальше!

— Имейте терпение! Что в этом необыкновенного? Вчера вечером я поднялся наверх довольно рано, чтобы одеться к ужину: я хотел предупредить Бендера, что ужин будет позднее, чем обычно, а также напомнить ему еще раз, чтобы он ничего не рассказывал Арнольду об опыте, который мы собираемся произвести. Я просунул голову в его комнату — он был в ванной — и увидел его одежду, разбросанную по кровати, и другие предметы, которые он, очевидно, держал у себя в карманах, разложенные на столе: часы, ключи, записную книжку. — Ментлинг нахмурился. — Я еще подумал, что она служит ему для набросков и скетчей, так как принимал его за художника. Подойдя к ванной, где он брился, я заговорил с ним. Но он вздрогнул от звука моего голоса и порезался бритвой…

Ментлинг, разумеется, не понял, почему его слова произвели такое сильное впечатление на присутствующих.

— Ах! — воскликнул Местерс. — Вы уверены, что он действительно порезался?

— Конечно, я не сумасшедший. Я даже сам прижигал ранку йодом. По существу, это была обыкновенная маленькая царапина, причиненная острием бритвы, но в умывальнике было много крови. Он ничего не сказал, а я не объяснил ему, из‑за чего я так взволнован.

— Вы не заметили, царапина находилась на шее, прямо под челюстью с левой стороны? Подумайте хорошенько, прежде чем ответить.

Ментлинг, очевидно, силился вспомнить.

— Правильно, с левой стороны, я в этом уверен. Но почему вы об этом спрашиваете?

— Нам положительно не везет! — воскликнул Г. М. — Последний удар!

— Вы, лорд Ментлинг, сделали нам сообщение, которое опрокидывает все наши теории, — объяснил Местерс. — Единственным заметным следом на теле Бендера была эта царапина под челюстью. Но нет сомнения, что мистер Бендер умер от укола, вернее, от введенного ему непосредственно в систему кровообращения какого‑то яда, действующего не позднее чем через десять минут. Если единственный обнаруженный след появился на теле за много часов до смерти, следовательно, яд проник не через эту царапину, понимаете ли вы? — Местерс повернулся к Г. М. — Я сначала высмеял вас, сэр. Но теперь, когда мы знаем, что стрелы не могли быть употреблены, я не стану больше насмехаться, тем более что мы узнали, что на теле нет следов укола, посредством которого яд мог проникнуть в тело, если и предположить, что он существовал. Что вы на это скажете?

— Очень просто, — ответил Г. М. — Бедному Бендеру требовалось лекарство для сердца. Необходимо узнать, кто ему его дал?!

Глава 16. Подкожная игла

После обеда, который они запили отменным вином, Терлен и Г. М. сидели в одном из салонов клуба «Диоген» и рассуждали о преступлении. Они ожидали телефонного звонка Джорджа Аксрутера, чтобы узнать у него ответ ученого из Дорсетшира.

— Я и не жду с этой стороны полного объяснения, — сказал Г. М., машинально рисуя в своем блокноте карикатуру на инспектора Местерса. — Но и самый маленький след был бы драгоценен. Меня злость берет, что я не могу понять, как произошло преступление, хотя почти убежден, что знаю, какое именно лицо его совершило и…

— Полагаю, что бесполезно спрашивать его имя?

— Совершенно бесполезно, потому что вы бы мне не поверили. Может быть, вы предложите мне какую‑нибудь свою гипотезу?

— Я задавался вопросом, — сказал Терлен, — можно ли было бы для разгадки этого случая воспользоваться данными, почерпнутыми из литературы. Помните песни сирен и имя, под которым Ахилл скрывался среди женщин? Хотя все это запутанные ребусы, но они разрешимы. Кстати, вы заметили, что Джудит Бриксам — весьма привлекательная девушка?

— Ай, старый озорник, — шутливо произнес Г. М. — Уж не собираетесь ли вы…

— Я не старый озорник, — с достоинством ответил Терлен, — мне пятьдесят лет, и мои чувства к мисс Бриксам подобны нежности доброго дядюшки. Мне было бы жаль, если бы она сделала себя несчастной или с этим врачом–воображалой, или с этим симпатичным, но ветреным молодым охотником на слонов. У меня седые волосы, и любовь перестала меня интересовать, но уверяю вас, что, если бы Джудит когда‑нибудь посмотрела на молодого Керстерса так, как когда он укололся стрелой, я был бы готов затанцевать румбу посреди Гарвард–сквера с выглядывающей из каждого кармана бутылкой шампанского. — Он выпустил густые клубы дыма из трубки. — Что было бы, то было бы! А теперь посмотрим, смогу ли я дать вам какие‑либо стоящие идеи в связи с этим делом!

— Вы мне их уже даете! Продолжайте!

— Вы ищете убийцу Ральфа Бендера. Почему бы не посмотреть на проблему, опираясь на литературу?

— Что? — воскликнул Г. М. — Профессор, что с вами случилось? Может, вы просто слишком много выпили?! Что вы хотите этим сказать?

— Вот что. Вы предполагаете, что Гийо, глядя через отверстие в ставнях, по существу присутствовал при смерти Бендера. Он, по–вашему, не видел убийцы, но понял, каким образом был отравлен Бендер, и, заметив что‑то, мог открыть личность убийцы. Пусть будет так! Возьмите какой‑нибудь справочник и прочитайте основные правила составления хорошего описания. «Когда вы входите в комнату, в первую очередь вы замечаете то, что вам сразу бросается в глаза: цвета, обстановку, массу предметов, освещение и т. д…» Что же видел Гийо Бриксам, глядя через отверстие в ставнях? Что он мог заметить такого, чего не заметили мы? Его поле зрения было ограничено, но яд, вероятно, поразил Бендера именно в этом небольшом пространстве.