Ты всё ещё моя - Елена Тодорова

проанализировать выраженную так неожиданно благодарность возможности нет. Только я перевожу дыхание, как Чарушин выпрямляется.

Глаза в глаза. И у меня по коже полчище мурашек расходится.

– Ты красивая, – говорит приглушенно. – Самая-самая.

Лицо ни на миг не смягчается, да и тон ласковым назвать нельзя, но подбор слов… Меня будто от земли отрывает. Опору теряю, потому что взлетаю.

– Ты для меня тоже… cамый-самый, – выдыхаю отрывисто. – Во всем.

Он ничего не отвечает. Просто смотрит мне в глаза, затягивая наш контакт до некомфортного максимума. С трудом выдерживаю. И хотя сама не понимаю, что Чарушин выражает, свои чувства не блокирую.

– Пора, – выдает он в какой-то момент, тихо и ровно.

Вновь находит мою кисть и ведет по аллее дальше.

У ворот нас встречает мужчина. Как я понимаю, водитель. Он придерживает дверь автомобиля, пока мы с Артемом садимся. А после аккуратно ее закрывает и занимает место за рулем.

Машина плавно трогается с места. Мое волнение резко усиливается. Настолько, что тяжело сохранять неподвижность. Чтобы не начать нервно заламывать руки, скольжу ладонью в ладонь Чарушина. Он не реагирует, но позволяет. Тогда я смелею и принимаюсь с определенной периодичностью сжимать его кисть своей.

Дышу через раз. А когда Артем резко сжимает мою руку в ответ и поворачивается, вентиляция легких и вовсе прекращается.

– Почему ты волнуешься? – так спокойно припечатывает.

Сосредотачивает взгляд на моем лице, и мне начинает казаться, что я не только пошевелиться не способна, но и моргнуть.

– Потому что боюсь, – признаюсь с дрожью.

Рвано вдыхаю. Громко выдыхаю.

– Чего? Ответь себе.

Растерянно застываю.

– Того, что сделаю что-то не так… не впишусь в общую картину… не понравлюсь людям… подведу тебя и твою семью… – выдаю задушенно все, что сама до этого момента не осознавала.

– Сделаешь что-то не так, не впишешься, не понравишься – ну и похрен, – отражает Артем так же ровно. – Веришь? Похрен, кто и что подумает.

– Ладно, – выдыхаю немного затянуто.

– Насчет денег, – говорит он, не отпуская ни на миг мои глаза. – Того ебаного перевода. Помнишь? – замолкает, вынуждая меня смущенно кивнуть. – Я, правда, не хотел тебя обидеть, – впервые в его спокойной речи возникает незапланированная пауза. Сглатывает, выказывая некую взволнованность. Однако взгляда не отводит. – Но понимал, что ты обидишься. Понимал, – на повторе его и без того сильный голос становится еще чуть жестче. Я вновь начинаю задыхаться. Хочу, чтобы он замолчал. Не напоминал. Не портил все, что есть сейчас. Не делал снова больно. Хочу, но остановить его не могу. – Прости, – выбивает с каким-то призрачным сожалением. – Я не знал, как еще тебя спровоцировать.

Пауза. Глубокая и затяжная.

Чарушин вроде как сказал, что хотел. А я никак не найдусь с тем, как должна реагировать.

– Спровоцировать на что? – выдыхаю, наконец, ошарашенно.

– На новый контакт.

Получив этот ответ, отворачиваюсь. Часто моргая, направляю невидящий взгляд в окно. Дышу и анализирую.

Он не хотел меня ранить. Никогда не хотел сделать больно.

Но все еще не верит в то, что я буду с ним без каких-либо провокаций.

И как мне к этому относиться? Как действовать дальше? Что еще я должна ему сказать?

Машина останавливается и мыслеобразование в моей голове стопорится. Вакуум и какой-то регрессивный шум. Сердце включается в агрессивную работу.

Артем молча покидает салон, обходит седан и, открывая дверь с моей стороны, подает мне ладонь. Вкладываю свою кисть и без раздумий выбираюсь.

Наши руки перемещаются. Его сгибается в локте, моя ныряет под этот сгиб.

Прохладный порыв ветра. Шаг, второй, третий… Моя юбка развевается, оголяя в разрезе ногу. Припадает к брюкам Чарушина.

Переглядываемся. Напряженно и значимо.

– Я тебя люто, – говорит он.

– И я тебя люто, – отвечаю я.

Разрыв контакта. Взгляды на раздвигающиеся перед нами двери. Не сбавляя темпа, шаг, второй, третий… Вспышка фотокамеры.

– Боже, Чарушин… Боже…

– Улыбайся, Лиза. Улыбайся.

38

Хочу остаться с тобой до конца.

© Лиза Богданова

Я улыбаюсь. Иду, четко отмеряя каждый шаг. Замираю, когда останавливается Чарушин. Смотрю прямо в камеру, пока не ослепит очередная вспышка.

– Почему ты не предупредил? – шепчу, когда Артем ради удачного кадра поворачивается ко мне всем корпусом и сжимает ладонями талию.

Срезаемся взглядами.

– О чем? – уточняет с неизменным спокойствием.

Я же… Кровь таким мощным и стремительным потоком носится по моему телу, что в какой-то момент меня начинает шатать.

– О размахе торжества! Ты назвал это корпоративом, – шиплю на грани некоторого раздражения.

Артем улыбается. Не знаю, для кадра это делает, или ему действительно смешно, но я при виде этой улыбки окончательно равновесие теряю.

– Это и есть корпоратив, Дикарка.

– Не называй меня так, – выталкиваю тихо, но крайне взволнованно.

Чарушин поджимает губы, жестко втягивает воздух и прокручивает меня. Прижимаясь сзади, крепко стискивает ладонями талию.

– Улыбайся, Лиза. Улыбайся.

Подчиняюсь. Опираясь на его твердую грудь, плавлюсь.

Благо процесс не затягивается. Еще несколько вспышек, и Артем, взяв меня за руку, молча увлекает в зал.

Судорожно стискиваю его ладонь и напряженно перевожу дыхание.

Никогда еще мне не доводилось бывать среди такого большого количества людей. Это само по себе нервирует. А уж факт того, что все они смотрят на нас с Чарушиным, приводит меня в ужас.

– Неужели все эти люди работают на твоего отца?

– Почти, – отвечает сухо и равнодушно. Для него подобные масштабы – норма. – К примеру, вон тот высокий седоватый мужик с острым взглядом