Змеиное проклятие - Сергей Болотников

Мимо пронеслась стайка чешуйчатых трехглазых волков. Серега поспешно шарахнулся ближе к домам, но волки не обращая внимания пронеслись мимо. Их лапы тихо шлепали по лужам в непрерывном ритме.

По сторонам просторной дороги чернели дома без единого пятнышка света, значит нежилые, хотя некоторые как он помнил раньше светились светом керосиновых ламп. Куда делись их жильцы? В лес, понятно, как и Серега они теперь в змеином теле скользят где то в чаще, пытаются выжить. А кто то может уже и впал в холодную спячку.

Скользилось тяжело, апатично, донимал холод, лишавший подвижности, и Сергей полз почти не глядя перед собой. Продолжался ли вокруг шабаш он не мог сказать, так как монстров не было видно, а воплей он слышать не мог. Что ж, в образе змеи тут было гораздо безопасней.

Непонятно как он снова очутился на площади, у маленького синего домика с совами на крыше. Некоторое время тупо смотрел, припоминая, где его видел. Затем понял и заметил стоящую рядом машину. Его машину, которая стояла здесь с момента их перехода в дом Щербинского. У автомобиля не было колес. Резина была снята или попросту обгрызена и машина уныло опиралась на четыре ржавых испачканных глиной диска. Зрелище было жалкое, как впрочем и зрелище самого Сергея.

Приезжий некоторое время смотрел на свой автомобиль вспоминая поездку в это проклятое место. Затем вздохнул в меру сил и по бывшему колесу вскарабкался на капот. Устроился поудобней на гладкой синей краске и свернувшись в клубок тоскливо положил голову по направлению к площади.

Машина, предмет человеческой цивилизации, путь в которую для него закрыт. Как же не хватает простого чистого неба над головой! Колпак, это что. Вся эта деревня под черным непрозрачным колпаком.

На его глазах моросящих дождь перешел в мелкий снежок, что искрился и подпрыгивал в ледяном воздухе. Вспыхивал временами в свете зарниц и снова становился однородной серой массой сыплющейся с небес.

Сергей лежал, холод и апатия захватили его и он уже больше ничего не желал а хотел только вот так лежать на капоте своей машине и вспоминать теплые дни. Дни когда еще не начался это т ад. Хотелось бы еще закрыть глаза, но он не мог и потому уныло смотрел, как снег заметает площадь. Вечерело и скоро темный день прейдет в совсем темную ночь. Забыться бы.

Неожиданно он заметил, что от площади к нему идут двое. Во тьме с трудом угадывались силуэты, да и змеиное зрение было слишком слабо, но четко были видны ружья. Нечисть с ружьями не ходит. Люди шли целенаправленно, направляясь к автомобилю с какой то неясной целью, но когда подошли ближе разом стали как вкопанные, заметив Сергея.

Приезжий не пошевелился, он просто смотрел на них и ему было все равно, что будет дальше. Этих селян он не знал, видно раньше не сталкивались. Не пошевелился он и тогда, когда первый, широко распахнув рот от удивления резво сорвал ружье и прицелился, но второй не дал, он резко стукнул по ружью сверху и тот не успел нажать на курок.

Второй ружье не поднимал, вместо этого он подошел ближе к капоту и бесстрашно наклонился. Затем что то сказал. Что было не ясно, потому что Сергей не слышал. Но губы повторяли одно и то же слово и в конце концов приезжий понял:

-Ты человек?- был вопрос.

Сергей нехотя оторвал голову от железа. Осторожно кивнул. Как бы не расценили как попытку нападения с его стороны. Второй поманил первого и теперь они оба наклонились над ним.

-Понимаешь меня?- спросил все тот же.

Серега снова кивнул, и подполз чуть ближе теперь внимательно глядя в лицо пришельца.

-Понимаешь меня, да? - повторил снова селянин- затем не отворачиваясь сказал явно первому:

-Смотри, озмеился а разум не потерял. Возьмем его?

Второй сурово глянул на Сергея, пощупал ружье:

-Может нечисть такая понятливая. Кивает. А как возьмешь его в дом, все перекусает.

-Да нет же! Человек он, страдает тяжко вот и пришел.

Серега отчаянно закивал, жизнь потихоньку возвращались в его змеиное тело. Он прополз кругом по капоту и снова смотрел на людей. Не боятся ведь ходят среди шабаша, да еще и в Сергее человека признали. Значит все таки еще остались люди в Черепихово.

-Да возьмем!- настаивал второй- слышь, ты змея, обещаешь что не на кого не покусишься.

Сергея снова закивал. Он подумал, что со стороны это выглядит довольно потешно, кивающая змея.

-Видишь? Он не будет мешать, в душе он наверное еще человек.

-Нуу...- сказал первый, вдруг резко развернулся и выпалили из ружья вот тьму.

Выстрела слышно не было, но воздушная волна больно сотрясла чувствительные ячейки третьего глаза. Селянин наверное попал, потому что заухмылялся, и обернувшись сказал:

-Ладно бери, только быстро, а то уходить пора.

-Ну залезай- произнес второй тоже улыбаясь и протягивая Сергею потертую меховую кепку, чтобы было легче нести. Серега рванулся к кепке но в этот момент добрый селянин с резким хлопком в воздухе обратился в змею.

Приезжий испуганно отпрянул, а первый человек широко открыл глаза, похоже что то заорал, потом вскинул ружье и выпалили во что то на земле. Выше капота взлетели кровавые ошметки, кусок чешуйчатой шкуры грохнулся на капот, пронесся перед самым Серегиным носом.

Сергей прыгнул с капота на землю. Позади него селянин уже яростно перезаряжал ружье для нового выстрела, теперь уже явно в него. Лицо его было яростно перекошено, а руки достающие патрон, дрожали.

Бывший горожанин ринулся прочь в траву, теперь он хотел как можно скорее добраться до леса. На душе было горько, но он знал, что на людей рассчитывать не приходится. Как знать, не может ли такое статься, что эти двое последние жители проклятого села.

Перед глазами стоял ободранный кровавый кусок шкуры. Почему то гибель под выстрелом змеи ужасала Серегу больше, чем осознание, что эта змея тол ко что была человеком.

-"Ты становишься змеей, вот почему"- сказал он себе и тоска навалилась с новой силой.

Впереди уже качались деревья бора. Больше он вылазок в Черепихово не предпринимал. Лишь как всегда выбирался к вечеру на пригорок и смотрел на раскинувшуюся внизу деревню под черным куполом. А сверху падал колючий снег.

Минуло довольно много времени голодного животного существования и Серега уже по утрам не мог вспомнить собственное имя. Лишь к полудню на поверхность пробивались из подсознания туманные воспоминания о людской жизни. Поначалу это пугало, но затем мышление у него ослабло настолько, что амнезия совершенно перестала волновать. Его змеиная сущность стала все чаще брать верх.

Теперь к вечеру он не мог вспомнить что делал днем и приползал на пригорок только по привычке и не мог понять зачем это делает. Периодически н обнаруживал себя в совершенно незнакомых местах, а как туда попал понять не мог. Одно хорошо. С потерей памяти престали мучить тягостные воспоминания о поражении.