Цареградский оборотень - Сергей Смирнов

Черный небесный камень был первым при счете по ходу Солнца и сто сорок восьмым при счете против хода. Его-то и поднял с земли старый Богит, чтобы тотчас выйти за полуночный предел Туровых земель, сразу в Велесову Рощу, где осины пускали корни прямо в утренний туман, птицы вили гнезда на нижней стороне ветвей и ветер всегда дул только сверху вниз.

Святилище древнего скотьего бога Велеса тонуло в глубоком распадке, посредине Рощи. Северцы считали, что каждую зиму оно опускается на пядь еще глубже, но никто из них не осмеливался это проверить.

То, что случилось в Велесовой Роще, когда в нее вошел княжич Стимар, каждый из тех, кто оказался в ней в тот час, понял по своему, а значит все увидели по-разному и, если бы потом рассказывали о случившемся своим родичам, то говорили бы не правду, а просто снимали бы по очереди листья с капустного кочана, надеясь показать всем чудесное и крепкое ядро, которого в капусте нет.

Княжич Стимар остановился на краю распадка и заглянул вниз. В яме росли папоротники, и виднелась окруженная ими, как венком, пестрая от лишайников крыша, сложенная из коровьих лопаток.

Княжич отпустил с ладони верного бегуна, но тот, хотя его путь лежал только на полночь, не покатился вниз, в Велесову яму, а замер, робко прижавшись к носку хозяйского сапога.

-- Вот, я пришел, Глас Даждьбожий! -- громко сказал Стимар, не зная, что  теперь делать, ведь Богит не сказал княжичу, как очиститься, когда тот достигнет Велесовой ямы.-- Я сдержал слово. Куда теперь идти? Кто меня очистит? Твори, Глас Даждьбожий! И отпусти меня! Ибо я ведаю, как должен очиститься сам.

Старый жрец Богит, покинув свое святилище, тотчас приметил, что холодный ветер подул ему прямо в темя и увидел голову Стимара перед собой на расстоянии вытянутой руки. Он тоже сомневался не меньше самого княжича. Великий и опасный труд ждал Богита: лишь он один мог помочь княжичу, как первому северскому броднику, и очистить его от чужой мары. Однако голову первого бродника когда-то берег сросшийся с кожей и костью шелом, а у Стимара такого шелома не было. По крайней мере вернулся он в свой род с человечьей головой. И не было у старого Богита такого крепкого слова, которое вложило бы ему в руку верную силу удара. Предстояло выбить из княжича душу для путешествия в Велесову яму, но  не убить его совсем -- не повредить кости головы, иначе потом не смогла бы вернуться душа в тело уже очищенной от волкодлаковой шкуры. Только сам бог Велес мог помочь, но бог Велес молчал и не говорил северцам ничего, потому что давно срослись у него между собою нижние зубы с верхними, а язык пустил в небо корни с обоих концов. Приходилось Богиту рассчитывать только на свой старый глаз и на свою старую руку.

Богит ожидал, что посланные им в Велесову Рощу и поскакавшие туда во весь опор кмети поспеют к яме раньше него, а после того, как он нанесет спасительный удар, вовремя подхватят княжича и бережно опустят его в яму. Ведь если бы тот упал туда сам, то мог бы расшибиться, испортив весь расчет. А если бы первый удар вышел слабым и княжич остался бы в себе, то он мог бы потом и вовсе воспротивиться воле рода. Тогда пришлось бы придержать его крепким кметям на своем месте, чтобы старый жрец сумел приложить к делу немного больше сил.

Но не слышно и не видно было Туровых кметей, будто застряли они в каких-то буреломах.

Когда услышал Богит слова княжича, то прозрел, что медлить больше нельзя. Он сделал шаг к Стимару и размахнулся черным небесным камнем.

В тот же миг сверкнуло у него в левом глазу, будто в ночном небе, и увидел он правым глазом, будто у него из левого глаза в один миг вырос-протянулся прямой, как стрела, мост, другой конец которого лег на белое птичье крыло. По тому мосту и поспешил старый Богит, но не добрался по нему до княжича, а встретил Богита на другом, крылатом, конце моста сам Даждьбог и рек ему:

-- Твой глас был твоей дорогой, Богит. Ты дошел до ее конца. Остановись, ибо твой путь ко мне легче княжьего пути.

Так рек Даждьбог теперь уж не старому, а мертвому жрецу, и на конце моста подхватил его на свою бескрайнюю ладонь так, как подхватывают падающее с неба перо.

Слобожанин Брога вел след княжича-побратима, как ведут правой рукой на коротком поводке собаку. Он притаился в Велесовой Роще, неподалеку от ямы, и слышал куда больше, чем Стимар и старый жрец. Он слышал, как скакали от Большого Дыма кмети, а потом скок их коней оборвался и сквозь чащу донеслись только слабые клекующие хрипы. Все кмети будто разом провалились в топь, хотя никакой топи на их пути повстречаться не могло. Брога догадался, что Велесову Рощу присмотрели себе охотники не менее искусные, чем он сам. Брога хотел было окликнуть Стимара, растерянно переминавшегося у края священной ямы, но осекся, испугавшись, что случится худшее, чем должно было случиться. Тогда он положил стрелу на тетиву лука и стал ждать.

Вдруг позади княжича с вершин до корней колыхнулись осины, словно  отражения деревьев на гладкой озерной воде, по которой весело прогулялся ветер. Осины раздвинулись -- и княжича затмило белое, с лапчатым алым узором одеяние жреца Даждьбога.

Старый жрец Туров Богит подступил к Стимару и поднял над ним руку с черным камнем.

Брога вскинул лук, решив выбить камень из древней руки, но в тот же миг Богит сам содрогнулся весь, как отражение на воде, и камень сам же выпал из его пальцев и громко стукнул в землю.

А Стимар, сказав свои слова, прислушивался к Роще, надеясь услышать далекий голос-совет старого Богита, но услышал сначала свист стрелы, пронесшейся над Велесовой ямой ему навстречу и пролетевшей на ноготь мимо его левого уха,  а потом -- всего одно слово, что сразу вернулось эхом того смертоносного свиста:

-- Остановись...

Он повернулся и успел подхватить старого Богита прежде, чем тот упал на землю вслед за своим черным небесным камнем.

Из левого ока жреца торчала длинная стрела, и по стреле быстро бежала к белому оперению, навстречу княжичу Стимару, кровяная тропинка-ручеек. Посох жреца остался стоять рядом с ним, будто старец продолжал опираться на него.

-- Твой путь легче моего, Богит,-- невольно прошептал княжич те слова, которые он много раз с досадой и негодованием повторял про себя, пока шел в Велесову Рощу.

Слева и справа и позади Стимара, за самой ямой, зашевелились кусты, и к Стимару вышли по ходу Солнца и против его хода чужаки.

Брога снова поднял лук и снова раздумал, верно смекнув, что всю дюжину чужаков одной стрелой не приколет, а пустить вдогон остальные уже никак не успеет, и раз так, то с его слободской руки опять же все за межами обернется куда хуже, чем -- само собой.