Журнал «Если» 2008 № 12 - Алексей Калугин

Но все же я не смогла поверить, что Флойд не отказался сразу и окончательно.

— Ты что, с ума сошел? — спросила я. Для разговоров с людьми я использую канал связи, но с Флойдом способна разговаривать наедине, через нервный индуктор, связывающий меня с его слуховым нервом. — Ведь он говорит о пещерах.

— Да, — ответил Флойд тихо, чтобы его слова не уловил микрофон. — Может быть, настало время избавиться от этого комплекса. Хотя я думаю, что он говорил гипотетически.

И он сменил тему. У людей есть особенности, которые я вряд ли когда пойму. А может быть, все дело в тестостероне. Насколько я могу судить, без него мир стал бы лучше.

Не могу сказать точно, почему Рудольф выбрал именно нас — или потому что мы стали знамениты, или (теперь) оказались владельцами лучшего буксира в системе Сатурна.

Ладно, это был также единственный настоящий буксир в системе Сатурна. Работой нас не заваливали, поэтому новый корабль Флойда служил ему и домом. И по этой же причине ему приходилось быть достаточно гибким в выборе работы — даже задуматься о предложении наняться в проводники.

Рудольф настоял на подписании официального контракта, который, когда мы его получили, оказался даже круче страхового полиса на бедный старый корабль — с пунктами о возмещении ущерба, соблюдении секретности и праве наложения ареста на новый корабль Флойда в случае нарушения любого из обозначенных пунктов.

— Ты уверен, что хочешь такое подписывать? — спросила я. Хорошо уже, что там ничего не говорилось обо мне, в качестве дополнительного залогового обеспечения.

— Это просто стандартный текст. Ничего особенного.

— Тогда зачем он ему понадобился?

— Он таким образом ведет дела. И предлагает много денег.

— Слишком много. Как будто хочет нас купить.

— Ну и что? Если он богат и хочет транжирить, почему бы и нет. Просто он задел твои чувства тем, что игнорирует тебя.

Мне пришлось над этим подумать. Я все еще учусь самоанализу. Мне и так нелегко объяснить поступки Флойда.

Единственное, что я знала наверняка: сразу после подписания контракта Рудольф залез в частный контейнер (или капсулу — называйте, как хотите) и запустил себя электромагнитной катапультой по гиперболической траектории с длительностью полета всего в двадцать пять дней, что, наверное, обошлось ему в небольшое состояние, а потом по-ковбойски затормозил, облетев Сатурн, что доказывает или его полное безрассудство, или беззаветную веру в систему наведения контейнера. Впрочем, это сэкономило нам три недели, которые пришлось бы потратить на гонку за его капсулой и вылавливание. А может быть, им легко овладевала скука. Или он дорого ценит свое время. Как бы то ни было, я попыталась убедить Флойда, что поступки Рудольфа означают одно: он легко идет на риск.

— Не-а, — возразил Флойд. — Готов поспорить: он нанял дюжину спецов, и они ему рассчитали траекторию до микрона.

В корабле не нашлось каюты для Рудольфа, когда мы подобрали его контейнер. Наш корабль — всего лишь кабина, двигатели и захваты, а в кабине едва хватает места для пилотского кресла и закутка для физических упражнений. И пока мы не добрались до Япета и не наняли челнок для посадки, единственная разница между общением с Рудольфом на Земле и общением с ним же в полете свелась к отсутствию пауз между вопросом и ответом, пока сигнал летел к Земле со скоростью света, а потом возвращался. Да и Рудольф оказался не очень-то болтлив. В этом он немного похож на Флойда.

Зато капсула у него была впечатляющая: намного больше нашей кабины и гораздо лучше оснащенная. Всякий раз, когда он разговаривал с Флойдом по видеосвязи, я заглядывала через плечо, изучая ее. Флойд поступал так же.

— Похоже на каюту первоклассного лайнера, — заметил он, — только лучше.

— Намного лучше. — Хотя в такой глуши, как здесь, первоклассные лайнеры не летают. — И еще она набита оборудованием. Видишь ящик позади него? Это «Спектрум-12000».

— А что это? — спросил Флойд тоном, которого я научилась остерегаться.

Взрослея, я поняла, что Флойд не любит сократовский метод познания. Он называет его «игры в угадайку» и обвиняет меня в том, что я важничаю. А это странно, потому что когда я занималась страховым правом, то обнаружила: профессора права всегда учат таким способом, и никто их ни в чем не обвиняет. Но Флойд староват для студента, так что, может быть, причина в этом. В любом случае, ему это не нравится. К тому же, если говорить честно, я сама понятия не имела бы о том, что это за штуковина, если бы мы находились дальше нескольких световых секунд от инфосети на базе Япета.

— Такие анализаторы называют «лаборатория в ящике», — пояснила я. — Большая производительность, но низкая вариабельность.

— Что?

— Это значит, что он может прогнать много образцов, но проанализировать каждый лишь по нескольким параметрам. У него там целая куча всякой всячины. Я все еще пытаюсь догадаться, для чего нужны некоторые из них, но уже точно распознала детектор кварков и анализатор звездных спектров. Еще у него есть пять костюмов-«шкур», целая куча перчаток и ботинок, а также…

— Ну и что с того? Очевидно, он любит всяческие игрушки. Когда-нибудь я выкрою время и научусь лаконичности. Проблема в том, что в жизни столько интересного.

— Не совсем так.

Я смогла бы узнать больше, если бы у меня хватило решительности прощупать компьютерные системы контейнера Рудольфа. Флойд стал бы возражать, но я терпеть не могу тайн. Хватит с меня и того, что я добавила себе лишний год возраста, когда решила сдержать этот порыв. Но в тот единственный раз, когда я попыталась залезть в контейнер Рудольфа — просто чтобы слегка развернуть камеру и разглядеть кое-что получше, — я наткнулась на весьма серьезную охранную программу, которой едва не удалось меня поймать.

В итоге я располагала лишь чуть более полной информацией о Рудольфе, чем узнала из Сети — одновременно и обильной, и недостаточной. Если верить Сети, он разбогател на рынке фьючерсов — астероидный иридий, медь из срединно-океанского разлома — и даже кое на каких спекуляциях, касающихся гидротермальных скважин на Европе (если связанные с этими скважинами ограничения по охране окружающей среды будут когда-либо сняты). Насколько я могла судить, он никогда реально ничего не добывал, а только покупал и продавал права, но очень неплохо на этом заработал и, безусловно, мог себе позволить нанять нас на любой желаемый для него срок.

Однако ни одна из этих причин не объясняла присутствия оборудования и приборов в его контейнере.