И уйти в закат - Сергей Сергеевич Мусаниф

выглядишь уставшей, сестра, — сказал мне Джеремайя Питерс, когда я садилась за стол в его доме.

Был уже вечер, и он снова пригласил меня на ужин. Наверное, это происходило в рамках его программы ухаживаний.

— У меня была беспокойная ночь, — сказала я.

— И кто же тебя беспокоил?

— Призраки прошлого.

— Удалось что-то вспомнить?

— Часть того, что я уже вспомнила, я предпочла бы забыть навсегда, — сказала я. — Наверное, ты был прав тогда, в Техасе. Лучше бы мне начать жизнь с чистого листа… К сожалению, уже не получится.

— Расскажи, что тебя гложет, — попросил он.

— Да всякое, — сказала я. — По большей части меня бесит, что я не помню, кто я такая и почему оказалась здесь. Я имею в виду, что это за способности, из-за которых на меня не действует твоя сила, и из-за которых меня сюда и отправили.

— Мы это выясним, — пообещал он. — А пока давай поедим.

Сегодня на ужин был ростбиф, жареная картошка и неизменные салаты. И сидр, на этот раз охлажденный. Я положила еду в свою тарелку и принялась без всякого энтузиазма ковыряться в ней вилкой. Джеремайя же ел с аппетитом.

— Как ты провела этот день, сестра?

— Бродила по общине, пыталась обнаружить следы твоих злодеяний, — сказала я. — Должен же у теневиков быть хоть какой-то повод для того, чтобы от тебя избавиться.

— Теневому правительству не нужен повод, — сказал он. — Теневое правительство уничтожает все, что не вписывается в его картину мира. Теневому правительству нужна стабильность, которая позволит ему продолжать получать прибыль, и эта стабильность не имеет никакого отношения к справедливости.

— А ты, значит, за справедливость?

— Я вырос не так далеко отсюда, — сказал он. — Километров сто на юг, там есть небольшой городок… Мое детство прошло в трейлерном парке на его окраине.

— Мое детство было вполне благополучным, — сказала я.

— Мое поначалу тоже, — сказал он. — У родителей была ферма, много акров земли, скот, несколько наемных работников. Я был единственным и поздним ребенком, и мне практически ни в чем не отказывали… Потом мама заболела, и выяснилось, что требуется серьезное лечение, которое не покрывается страховкой. Отец потратил все деньги, даже те, что были отложены мне на колледж, влез в долги, но мама все равно умерла.

— Мне жаль, — сказала я.

— А через год после ее смерти кредиторы забрали ферму и продали ее с молотка, а нам пришлось переехать. В трейлерный парк. И может, это все же было бы неплохое детство, но потеряв ферму отец начал пить. Из-за этого он не задерживался долго ни на одной работе, и хотя мы жили вдвоем, нам все равно не хватало денег. Я подрабатывал… где мог. Не везде меня брали из-за возраста, где-то просто гнали в шею из-за репутации отца. Когда мне исполнилось пятнадцать лет, он умер. И, наверное, я воспринял его смерть даже с облегчением.

А мой отец, не папа Джон, а настоящий биологический отец приложил руку к смерти моей биологической матери, вдруг вспомнила я. Не было ни имен, ни дат, ни каких-либо обстоятельств этого события. В памяти всплыл один только факт. И при этом я все равно не считала отца чудовищем.

Не только в моей жизни все сложно.

— Позже я узнал, что банк, который отобрал у отца ферму, принадлежал теневому правительству, — сказал Джеремайя. — И нет, у меня нет никаких претензий к сотрудникам этого банка, они сделали все по правилам. Они не нарушали закон, ломая человеческие судьбы.

— Жизнь несправедлива, — сказала я.

— Вот именно, сестра, вот именно. Жизнь стабильно несправедлива, и теперь я знаю, кто стоит на страже этой стабильности.

— Есть также мнение, что они удерживают этот мир от полного хаоса, — сказала я.

— Я не адепт хаоса, если ты об этом, сестра. Я не хочу рушить старые устои, ничего не строя взамен. Напротив, я хочу дать миру порядок. Порядок, основанный на справедливости.

Или на том, как он воспринимает справедливость.

— Мир все равно останется жестоким, — сказала я.

— Да, может быть, он останется жестоким, но он будет таким для всех. Без всяких исключений. Не так, как сейчас.

Наверное, одно исключение там все же будет, подумала я. Сам Джеремайя. Вряд ли он будет строить такой миропорядок, при котором плохо будет ему самому.

Так-то это был обычный революционный бред юного идеалиста, еще даже школу не закончившего. Впрочем, у Питерса было тяжелое детство, и он вполне мог не получить даже зачатков классического образования.

Какой мир он сможет построить с таким пониманием процессов? Один неграмотный идеалист может наворотить такого, что потом тысяча профессионалов годами разгребать будут, и не факт, что успешно.

С другой стороны, а какие у него шансы, если отбросить в сторону его манию величия и посмотреть на вещи реально? Общине уже десяток лет, как минимум, и он только-только начал выбираться за пределы штата. Но, в общем и целом, он и Алабаму-то еще толком не контролирует.

Даже если его культ проявит тенденцию к экспоненциальному росту, для установления мирового порядка ему понадобятся долгие годы, даже при условии, что ему никто противодействовать не будет. Ладно, у нас в стране цензоры, похоже, закончились, если ТАКС выпустило на охоту меня, но, вопреки распространенному в этих штатах мнению, нашей страной мир не заканчивается.

— Ты ставишь перед собой довольно амбициозные задачи, брат.

— А какой смысл размениваться на мелочи?

— Никакого, — согласилась я. Особенно если ты — бог.

А еще есть современные средства коммуникации. Радио, телевидение, интернет. Пусть его слово не действует в записи — иначе можно было бы крутить все время одну и ту же проповедь без личного участия Питерса — дистанционно-то оно действует. И если Джеремайя сможет выйти на большую аудиторию, то черт его знает, как там все может повернуться.

И тогда его точно придется останавливать.

Сам-то он, человек, может быть, и неплохой, учитывая обстоятельства. Ему удалось обустроить жизнь в общине, никто не голодает, все при деле, поля колосятся, денег хватает, дети даже в местном подобии школы учатся, но я сильно сомневалась, что модель, подходящую для относительно небольшого количества людей, можно будет растянуть хотя бы на нашу страну, не говоря уже обо всем остальном. Да и представители остальных религий вряд ли будут в восторге от его экспансии…

Но главная беда в том, что Джеремайя… не слишком умный. Так-то это не беда, дураков вокруг полно, и мы все ухитряемся сосуществовать вместе, дураки опасны только тогда, когда они объединяются, или в руки одному из них попадает невиданная доселе мощь.

Конечно,